Вирджиния Хенли - Желанная
Подобно нарядам владельцев, колпачки на птицах были такие же роскошные, вышитые золотом и серебром, украшенные драгоценностями и яркой отделкой из перьев — плюмажами.
Хоксблад расслышал за криками и смехом пение охотничьих рогов, звон колокольчиков на сбруе кобылки принцессы, ржание и топот копыт нетерпеливых лошадей, лай рвущихся с поводков охотничьих псов, пронзительные крики соколов и ястребов.
Кристиан Хоксблад и здесь выделялся из толпы, хотя и не прилагал к этому усилий. На нем была сарацинская[30] кольчуга без рукавов, тонкая, как ткань, отполированная до такого блеска, что слепила глаза, — предмет зависти каждого воина. Браслеты чеканного серебра, усеянные нешлифованным янтарем, украшали предплечья. Черные волосы Драккара были гладко зачесаны назад, что еще более подчеркивало резко выступающие скулы, и схвачены серебряной застежкой. К поясу были прикреплены секира, копье и изогнутый ятаган. На единственной перчатке из черной кожи сидела Саломе. Довершали картину черные сапоги, доходившие до бедер. Его оруженосец Пэдди был одет скромно — в ярко-зеленое сукно, как и все остальные слуги при дворе принца Эдуарда.
Принцесса Изабел высокомерно оглядела чужестранца.
— Эдуард, это нарушение этикета! У него на запястье кречет! Только члены королевской семьи имеют право держать таких птиц!
— Мать Кристиана арабская принцесса, — пояснил Эдуард, с трудом скрывая усмешку при виде того, как мгновенно изменилось выражение лица сестры. В глазах зажегся расчетливый огонек, Изабел направилась прямо к рыцарю.
— Рада, что вы смогли присоединиться к нам сегодня утром. Друзья Эдуарда — мои друзья.
— Благодарю, ваше высочество.
Хотя поклон Хоксблада всякий счел бы почтительным, вид его все же оставался высокомерным. Гордость принцессы была уязвлена, но интерес ее к чужестранцу возрастал с каждой минутой.
— Где, хотела бы я знать, Элизабет Грей? — раздраженно осведомилась Изабел у Джоан Кент.
— Не знаю, ваше высочество, она не делится со мной секретами, — вежливо ответила Джоан.
И, подтолкнув локтем Брайенну, шепнула:
— В конце концов, она ее лучшая подруга! Принцесса с недовольным видом разглядывала малиновый костюм Брайенны:
— Леди Бедфорд, отправляйтесь, поищите ее. Догоните нас позднее. — Подняв серебряный охотничий рожок, добавила: — Джоан, и вы можете пойти с ней.
Но принц Эдуард решительно перехватил уздечку у принцессы.
— По-видимому, Элизабет не имеет желания ехать на охоту, зато Брайенна и Джоан хотят. Поехали, леди!
Джоан исподтишка благодарно улыбнулась принцу, а тот в ответ подмигнул. Брайенна же старалась не поднимать ресниц, чтобы не встретиться глазами с Кристианом Хоксбладом, но, когда кавалькада двинулась вперед через Виндзорский парк, он оказался рядом.
— Прошлой ночью вы и только вы царили в моих снах, моя госпожа.
Глаза девушки широко раскрылись, к щекам мгновенно прихлынула кровь, так что они стали одного цвета с лентами в косах. Логика подсказывала ей, что их сны не могут быть одинаковыми, однако, вопреки всякой логике, Кристиан казался абсолютно искренним. Почему он обладает такой странной властью над ней? Девушка с усилием вернулась к реальности, сосредоточив внимание на своей лошади и кречете, которого держала на запястье, но в этот момент Кристиан снял колпачок со своей птицы.
— Это Саломе, еще одна моя леди.
Брайенна рассерженно взглянула на птицу, готовая высказать пренебрежительное замечание, но дикая красота крылатого хищника обезоружила ее. Хохолок кречета переливался множеством тончайших оттенков почти неописуемых цветов. Более гордой посадки головы девушке никогда не приходилось видеть.
Когда всадники приблизились к реке, над водой поднялась цапля, и тут же взмыли, в воздух соколы, большие ястребы и кречеты. Кристиан, привстав в стременах, подбросил Саломе. Брайенна, затаив дыхание, наблюдала, как кречет, взлетев, начал медленно падать вниз раньше других птиц-охотников. Ударив цаплю клювом, Саломе вцепилась в нее острыми когтями и понесла хозяину. Положив добычу в седельную сумку, Кристиан осыпал птицу похвалами и вознаградил кусочком мяса.
— Почему она превосходит наших птиц? — спросила Брайенна, ожидая, что рыцарь наверняка начнет хвастаться, скольких трудов стоило натаскать кречета.
— Ее поймали в дикой местности у Персидского залива. Саломе не нужно было натаскивать на добычу. Она прирожденный охотник.
В смятении Брайенна неожиданно обнаружила, что зачарованно слушает Кристиана. Она огляделась в поисках Джоан, но вовремя успела заметить, как подруга с принцем Эдуардом исчезают в лесной чаще. А в это время принцесса Изабел едва не билась в истерике. Ее сокол взлетел на вершину огромного древнего дуба и отказывался вернуться к хозяйке — он закогтил ворону, раздирая ее клювом. Между очередными взрывами воплей Изабел грозила всеми мыслимыми наказаниями сокольничему, груму, оруженосцу и двум слугам. Сокольничий, то и дело хватаясь за охотничий рожок, дул в него, чтобы приманить птицу, но та и не думала спускаться. Принцесса окончательно потеряла терпение. Выйдя из себя, она окликнула Хоксблада:
— Эти слуги ни на что не годны! Не могли бы вы помочь, сэр рыцарь?
— Так ведет себя только изголодавшаяся птица, — нахмурился Кристиан. — Ей нужно поскорее набить себе желудок.
Он объехал вокруг дуба, чтобы получше разглядеть сокола. Брайенна последовала за ним, держась на расстоянии, чтобы не раздражать своего кречета. Интересно, какой помощи ожидает принцесса, неужели потребует, чтобы Хоксблад забрался на дерево? Но он спокойно направил лошадь под тень ветвей и вытянул свободную руку.
Хоксблад оставался совершенно неподвижным, собираясь с силами, потом сосредоточился на хищнике. Потребовалось две минуты полной тишины, прежде чем ему удалось слиться с птицей и подчинить себе ее волю. Сокол слетел на запястье Кристиана, словно покорная голубка.
Принцесса Изабел рассыпалась в похвалах, однако настойчиво потребовала рассказать, как он этого добился.
— Простая случайность, ваше высочество. Птица, наверное, сама решила вернуться именно в эту минуту.
Брайенна знала, что рыцарь говорит неправду. Даже у Изабел хватило ума не поверить ему. Наконец, когда Кристиану, по-видимому, надоели приставания принцессы, он объяснил:
— Ваш сокол — самец, а мой кречет — самка. Это Саломе приманила его.
Изабел успокоилась, но Брайенна заподозрила, что причина совсем не так проста. Когда Кристиан возвращал птицу принцессе, девушка заметила, что острые когти не оставили на смуглой коже рыцаря ни единой царапины. Вообще на этом бывалом воине не было ни одного шрама, по крайней мере, на лице и на великолепных мощных обнаженных руках. Как необычно! Ведь все знакомые ей рыцари гордились шрамами, как знаками отличия.
