Николь Джордан - Уроки обольщения
В этом месте своего повествования Оливия запнулась, густо покраснев, и на некоторое время умолкла, чтобы немного успокоиться. Ванесса терпеливо ждала продолжения рассказа, стараясь ничем не выдать охватившего ее волнения.
— Они упомянули огромную сумму — тысячу фунтов стерлингов! — наконец произнесла Оливия. — Честно говоря, до меня не сразу дошло, о чем они говорят. У меня, должно быть, в тот момент был идиотский вид со всеми моими коробками и чемоданами. Потом один из приятелей Обри нахально объяснил мне, что все это шутка, розыгрыш, а не настоящий побег. А другой его дружок предложил мне стать его любовницей. Обри возмутился и потребовал, чтобы он передо мной немедленно извинился. Но я не могла больше терпеть этого глумления и выбежала из номера вон. — Оливия судорожно вздохнула. — Кажется, я обо что-то споткнулась на лестничной площадке, не удержалась и полетела кувырком по ступенькам. Потом я провалилась в темноту и очнулась уже в этой комнате, не в силах пошевелиться. Мне сказали, что я сильно ушиблась… И с тех пор я больше не видела Обри!
Оливия разрыдалась. На глазах у Ванессы тоже навернулись слезы. Ей очень хотелось рассказать бедняжке, что барон запретил Обри даже приближаться к ней после того трагического случая. Однако интуиция подсказывала Ванессе, что говорить этого не следует, чтобы не испортить налаживающиеся с Оливией добрые и доверительные отношения. Узнай сейчас девушка, что она — сестра ее обидчика, ее хрупкий организм не выдержал бы нового потрясения, и все старания Дамиена и Ванессы пошли бы насмарку, не говоря уже о том, что их дружбе настал бы конец.
Рассказ Оливии привел Ванессу в ярость. Поступок брата ей показался ужасным, жестоким и подлым, он свидетельствовал о его незрелости и преступной бесчувственности. Только безответственный избалованный негодяй мог так подло поступить с наивной девушкой. Обри растоптал ее, как нежный бутон, превратил в калеку и смешал с грязью ее репутацию.
— Теперь вы понимаете, что мне лучше не появляться в приличном обществе, — упавшим голосом заключила свое печальное повествование Оливия. — Я стала затворницей.
Ванесса пожала ее руку и промолвила:
— Не надо отчаиваться, Оливия! Все не так мрачно, как вам кажется, и не все для вас потеряно. Поверьте мне, вам удастся преодолеть все трудности. Когда я была в вашем возрасте, мне тоже пришлось хлебнуть лиха со своим беспутным мужем. Он прокутил все свое состояние и залез в долги. И после его нелепой гибели на дуэли мне пришлось расплачиваться с его кредиторами. А сколько грязных слухов ходило вокруг его амурных приключений! Его и убили-то из-за любовницы, известной актрисы…
— Я вам сочувствую, Ванесса! — искренне сказала Оливия.
— Так вот, в ту ужасную пору бесконечных скандалов вокруг моего супруга я тоже думала, что не вынесу всего этого, — продолжала Ванесса. — Однако я в конце концов решила не падать духом и, гордо вскинув голову, прошла через все испытания, уготовленные мне судьбой. Трудности и невзгоды закалили меня, научили верить в свои силы и не раскисать. Уверяю вас, моя милая, что и ваша скандальная история скоро забудется. Так что не унывайте и продолжайте жить как ни в чем не бывало. И тогда вам улыбнется удача.
— Вы полагаете, что мне не следует жить затворницей? — пытливо заглядывая ей в глаза, спросила Оливия.
— Разумеется, моя милая! Вас, безусловно, можно понять, слушать о себе сплетни никому не приятно. Но если вы будете сторониться и тех, кто искренне хочет вам помочь, то сами от этого же и пострадаете, — наставительно заметила Ванесса.
— Мой брат Дамиен говорит, что любит меня и хочет мне помочь, — сказала Оливия. — А как вам кажется, он не лукавит?
— Нет, конечно! Он души в вас не чает, — с улыбкой ответила Ванесса.
— Он уверяет меня, что сожалеет о своем прежнем равнодушии ко мне, что впредь будет меня холить и лелеять, — добавила Оливия.
— А вы дадите ему для этого шанс? — спросила Ванесса.
— Конечно, дам, — с дрожью в голосе ответила девушка, обтирая тыльной стороной ладони глаза. — Ведь я не столько сердилась на него, сколько была подавлена своим вынужденным затворничеством и вымещала на нем свое отчаяние и раздражение.
— Теперь, когда вы все поняли, нужно изменить свое отношение и к нему, и к окружающему вас миру.
— Однако мои возможности теперь так ограничены! Я даже одеться не могу без помощи служанок, а в сад меня выносит на руках лакей. А вот прежде я ежедневно выезжала на верховые прогулки в любую погоду, будь то дождь или снег.
— Но вы можете выезжать в карете! Не говоря уже о том, что вам давно пора проведать своих любимых лошадей. Конюх сказал мне, что они по вас соскучились.
— А чем еще я могла бы, на ваш взгляд, заняться?
— Музыкой! Барон сказал, что вы прекрасно играете на фортепьяно. Пальцы у вас не сломаны, можете начинать практиковаться, пусть и без педалей.
— Я к тому же неплохо пою, — не без гордости добавила Оливия, воспрянув духом.
— Миссис Несбит как-то сказала, что у вас ангельский голосок, — не поскупилась на лишний комплимент Ванесса.
Девушка покраснела от смущения.
— Я хотела бы вас послушать, — сказала Ванесса.
— Я рада, что вы не забываете навещать меня, — пожимая ей руку на прощание, сказала Оливия.
— Наши встречи всегда доставляют мне удовольствие, — с улыбкой ответила Ванесса, ничуть не покривив душой.
В тот же вечер Оливия предприняла первую попытку восстановить согласие в доме.
В ожидании ужина Ванесса и Дамиен беседовали в гостиной, когда туда вошел дворецкий и, прокашлявшись, объявил:
— Милорд! Мисс Оливия выразила пожелание присоединиться к вам и леди Уиндем за столом.
В комнату въехала на кресле-каталке сама Оливия, сопровождаемая лакеем. Дамиен вскочил с диванчика, ошарашенный ее неожиданной просьбой и внезапным появлением.
— Ванесса посоветовала мне не сидеть в четырех стенах, — упреждая его вопрос, сказала Оливия. — Вот я и решила начать новую жизнь сегодня же, не откладывая это в долгий ящик. По-моему, ты шокирован, братец!
Дамиен просиял и ответил:
— Я буду лишь рад вновь испытать такой приятный шок, дорогая сестра! Крофт, будь любезен, принеси бутылку шампанского! Такое событие надо отпраздновать.
Как ни ошеломлен был барон неожиданным поступком своей сестры, он отметил, что с ее появлением в столовой воцарилось истинно семейное радушие. Раньше, в мрачную пору совместного существования в усадьбе Палисандровая Роща супругов Синклер, общая трапеза напоминала пытку. Ледяное молчание во время приема пищи изредка нарушалось язвительными репликами кого-то из родителей. В такие моменты Оливия смертельно бледнела, а у Дамиена кусок застревал в горле. Сегодня же все трое собравшихся за столом держались непринужденно и обменивались улыбками и шутками.
