Наталья Павлищева - Жизнь без Роксоланы. Траур Сулеймана Великолепного
Рустем коротко кивнул и отошел, а Сулейман долго смотрел на неподвижную, словно окаменевшую от горя Хуррем и думал о том, сколько же ей пришлось перенести за время жизни в Стамбуле.
– Ты была счастлива со мной?
Она словно очнулась от сна, вздрогнула, глянула недоуменно:
– Почему была? Я счастлива…
Его рука легла на ее голову, не в силах сдерживаться, Хуррем уткнулась ему в плечо. Султан прижал любимую к себе, гладил волосы, давая выплакаться на своей груди.
Такое они могли позволить себе только в спальне, наедине, и вот впервые там, где их хоть одним глазком могли увидеть подданные.
На аллее показалась Михримах, Рустем-паша знаком остановил жену, увлек за собой в сторону:
– Не мешай…
Сколько же всего они перенесли, сколько вытерпела Хуррем за годы жизни в Стамбуле рядом с ним!
Для нее это была не борьба за власть, а борьба просто за жизнь и любовь. За жизнь своих детей, за его любовь.
А он, как мальчишка, влюбился еще раз. Прибыла очередная красотка невесть откуда, наговорила красивых слов, очаровала и… Опомнился, только когда Хуррем открыла глаза на то, кто эта самая Каролина в действительности. Папская шпионка, продажная женщина сумела просто околдовать.
Хуррем в который уже раз спасла его, но какой ценой – ценой своей жизни! Вместо того, чтобы лечиться, занималась делами в Стамбуле и спасением его жизни. Сулейман ежился, вспоминая тот разговор в кешке, когда Хуррем унизилась до того, чтобы открыть мужу глаза на самозванку.
Он пригласил ту, что выдавала себя за незаконнорожденную дочь императора Карла Габсбурга, на охоту в окрестностях Эдирне. Конечно, «принцесса» приглашение приняла. Отравить султана проще вне стен Топкапы, там, где он будет беззащитен.
Каролина и Сулейман обсуждали подробности пути в Эдирне и то, как хорошо там охотиться. Хуррем появилась неожиданно.
– Я прерву вашу беседу. Повелитель, вы позволите сказать мне кое-что очень важное?
– Это действительно важно?
– Да, мой султан, тем более касается вашей гостьи и вас.
– Говори, – в голосе Сулеймана звучала тревога, он не мог не заметить волнение Хуррем.
– Вы по-прежнему не желаете становиться наложницей шехзаде, Каролина? – Хуррем назвала девушку ее европейским именем, даже подчеркнула его, напоминая о своем предложении отправиться в гарем к Баязиду.
– Наложницей шехзаде? – приподняла четко очерченную бровь красавица. Но бровь тут же опустилась, а на лице появилось выражение ужаса, потому что Хуррем добавила:
– Каролина Венье…
Лицо красавицы просто вытянулось, глаза широко раскрылись, она едва дышала. Султан в недоумении переводил взгляд с жены на возлюбленную, но вопрос задать не успел, Хуррем продолжила сама.
– Повелитель, у императора Карла три дочери, одна из которых незаконнорожденная – это Маргарита Пармская, она вам известна. И один незаконнорожденный сын, рожденный Барбарой Бломберг всего десять лет назад. Барбара живет в Регенсбурге, она замужем и имеет еще шестерых детей от своего мужа, беременна седьмым, но слыхом не слыхивала о дочери короля. Кстати, ей всего двадцать восемь лет, так что быть вашей матерью, Каролина, она никак не может.
Хуррем стояла, возвышаясь и над женщиной, которая схватилась за горло от потрясения, и над Сулейманом, который сидел, молча слушая супругу.
– А вы… мне рассказать, кто вы на самом деле?
– Нет!
– Рассказать! – приказал султан.
– Каролина Венье – известная римская проститутка, которая, чтобы не попасть на костер инквизиции при нынешнем папе Пии IV, согласилась стать шпионкой в Стамбуле. Думаю, их целью все же был шехзаде Селим, он наследник и будущий султан, но, столкнувшись с Нурбану и поняв, что та легко свои позиции не сдаст, а при случае может и выяснить, кто вы есть на самом деле, Каролина, вы избрали другой объект применения своих чар. Кстати, ей, – Хуррем кивнула на женщину, мгновенно потерявшую весь свой блеск и живость, – не двадцать, а двадцать четыре года, четыре из которых она провела в борделе, а еще два изучала турецкий. Каролина говорит по-турецки и все понимает. Я заметила это давно, еще до своего отъезда, но не имела доказательств ее лжи.
Сулейман, наконец, смог произнести хоть слово:
– Взять ее!
– Повелитель, пощадите! Я несчастная женщина, которую вынудили! Меня заставили! Умоляю, оставьте мне жизнь! – женщина билась в сильных руках дильсизов.
– Повелитель, не казните сразу, нужно узнать, кто ее прислал, – Хуррем произнесла это на фарси, султан только кивнул.
– Запереть в комнате и не спускать глаз. Если упустите, шкуру спущу живьем!
Когда Каролину увели, повисло тяжелое молчание, Хуррем ждала решения своей участи, понимая, что теперь Сулейман просто возненавидит ее. Но было уже все равно, внутри болело так сильно, что думать ни о чем, кроме этой всепоглощающей боли, не могла. Глаза застилал туман…
Тем не менее она не могла уйти без его разрешения. Опустилась на подушки дивана, чтобы не упасть, и сидела, стараясь дышать глубже и спокойней, как советовал врач Хамон.
– Откуда у вас эти сведения?
– Мне их предоставил человек, которому вы безраздельно доверяете, он помогал вам скрывать вашу тайну довольно долго.
– А Хамон откуда знает?
– Я попросила разузнать все об этой дочери императора. В первый же день заметила, что она понимает турецкий, а значит, лжет. Простите, Повелитель, можно мне уйти к себе, я плохо себя чувствую?
– Да, конечно, иди.
Больше года прошло, но Сулейман не переставал корить себя за то увлечение, погубившее единственную женщину, которую он действительно любил. Султан спросил врача Иосифа Хамона, можно ли было спасти Хуррем. Тот с тяжелым вздохом ответил, что надежда была, но для этого нельзя было прерывать лечение на водах и, уж конечно, нельзя волноваться.
Но из Эскишехира Хуррем вернул султан, просто потому что уезжал охотиться с новой фавориткой, а дома накопились дела. Дела Хуррем переделала и его самого спасла, но ее спасти уже не удалось.
Этот грех с ним неизбывно.
А теперь у него оставалась еще одна большая проблема – сыновья, которые непременно сцепятся в борьбе за власть, и султан считал себя обязанным разрешить этот спор между Селимом и Баязидом до того, как уйдет из жизни сам.
Правильно ли поступал? Кто может дать ответ, как лучше, а как получится хуже, человеку, даже султану, Тени Аллаха на Земле не дано видеть будущее.
Сулейман сидел, разбирая бумаги, как бы ни был хорош в работе Рустем-паша, как бы ни старались секретари, он старался почти каждый день сам просматривать бумаги, то, что казалось важным, изучал. К тому же такие занятия отвлекали от невеселых мыслей и не давали потерять связь с жизнью империи. Конечно, он понимал, что Рустем не все докладывает, иначе стол Повелителя попросту оказался бы заваленным бумагами, да все и бессмысленно доводить до сведения султана, для чего же нужны визири и весь Диван?
