Барбара Картленд - Спящая красавица
— Нам нельзя… возвращаться в замок… вдвоем.
— Я об этом подумал, — ответил маркиз. — Вы поедете домой, а я вызову начальника полиции, и мы постараемся арестовать Коттера и его сообщника.
Оделла испуганно вскрикнула, и он поспешно добавил:
— Я постараюсь не называть вашего имени, и если этот Коттер не выдаст вас, что, я думаю, весьма маловероятно, никто не узнает, что вы были со мной.
— О, пожалуйста, сделайте так„чтобы этого не случилось! — взмолилась Оделла.
— Но вы понимаете, что я должен рано или поздно узнать правду и, кроме того, должен увидеть вас?
— Д-да… конечно.
Маркиз на мгновение задумался, а потом спросил:
— В какое время ваша нянюшка ложится спать?
— Рано, — ответила Оделла. — Обычно около половины десятого.
— В таком случае я приду в библиотеку в десять часов.
— Я… попробую…
— Я буду ждать вас.
Он протянул ей руку и, когда она подала свою, поцеловал ей пальцы.
— Берегите себя, моя очаровательная Спящая Красавица, а я позабочусь, чтобы не было больше драконов, которые могут вас испугать.
Он улыбнулся ей на прощание и приподнял шляпу.
Потом маркиз углубился в лес, а Оделла поехала в противоположную сторону.
По пути она вознесла немало благодарственных молитв — ведь только милостью Божией они спаслись от голодной смерти, медленной и мучительной.
А потом их тела сгнили бы, и остались бы только белые кости.
Конечно, была слабая надежда, что кто-то найдет лошадей.
Но этот человек должен был бы быть весьма проницателен, чтобы догадаться, что под зданием Фолли есть подвал.
Никому из окрестных жителей и в голову не пришло бы, что Фред Коттер прячет там все, что награбил.
«Нам невероятно, просто невероятно повезло!» — думала Оделла.
Она могла представить, как унизительно было бы для маркиза, если бы их нашли связанными в темном подвале. Для него это было бы хуже смерти.
Потом она впервые задумалась, любит ли ее маркиз так же сильно, как она его.
Когда он ее поцеловал, Оделла почувствовала, будто они соединились не только физически, но и духовно, самим Господом Богом.
Маркиз был мужчина ее мечты; она всегда верила, что однажды его повстречает.
Для Оделлы существовал только он — ее единственный возлюбленный.
Но в его жизни было много женщин, включая прекрасную леди Беатон, которую он только что провожал назад в Лондон.
Оделла хорошо помнила, что говорила про него ее горничная.
И многие служанки, приходя к нянюшке, восторгались его красотой.
Несомненно, немало женщин были бы рады сказать об этом ему самому.
«Быть может, он заинтересовался мной только потому, что видит во мне новизну и таинственность», — думала Оделла.
Внезапно она испугалась — испугалась разочароваться.
И того, что это будет слишком глубокая рана.
Но разве она была в силах сопротивляться любви, которая звенела в каждой клеточке ее тела, разбуженная маркизом?
Когда он поцеловал ее, это был самый счастливый миг в ее жизни.
Такого восторга она не могла себе даже представить.
В темном подвале, где их оставили на верную смерть, она чувствовала себя так, словно воспарила на небо.
«Я так сильно его люблю, — в отчаянии подумала Оделла, — что самое разумное сейчас для меня — это уехать из замка и спрятаться где-нибудь еще!»
Но она понимала, что никогда не отважится это сделать.
Раньше она не боялась, потому что знала, что едет к нянюшке.
Но если она будет одна, ей может встретиться еще много таких, как Фред Коттер.
И таких, которые, как маркиз, захотят поцеловать ее, потому что она красива.
Оделла внезапно подумала, что, если маркиз увлекся ею только потому, что у нее симпатичное личико, она покончит с собой. Но одно она знала точно: это знание пришло к ней из самой глубины ее сердца.
Она никогда не полюбит другого мужчину так, как любит маркиза.
Глава седьмая
Маркиз вошел в библиотеку в четверть десятого.
Огонь в камине жарко горел.
Он зажег все свечи и сел перед портретом своего предка.
Он боялся, что Оделла будет слишком взволнована и не придет.
Маркиз ждал около пятнадцати минут; потом дверь открылась, и она вошла.
Он с удивлением увидел, что она не причесана, и изумился еще больше, когда понял, что она одета пусть в очень красивый, но все же халат.
Оделла подбежала к нему и, задыхаясь, сказала:
— Я пришла только… затем, чтобы сказать вам… что я не могу прийти, как мы договаривались…
— Но вы здесь! — ответил он.
— Только затем, чтобы сказать, что я… не приду… потому что мне пришлось… раздеться.
Маркиз поразился еще больше, и, заметив это, она торопливо пояснила:
— Бетти… никак не успокаивалась, и нянюшка не могла лечь спать. Она пришла, и… помогла мне… снять платье. — Оделла улыбнулась: — Я ничего не могла поделать. Ей показалось бы подозрительным, если бы я снова оделась.
— Я понимаю, — сказал маркиз. — Но вы прекрасны в любом наряде, а раз нянюшка думает, что вы уже спите, я уверен, она не осмелится вас тревожить.
— А вот я… не могу быть… в этом уверена.
— Я хотел бы, чтобы вы рискнули, — с улыбкой сказал маркиз. — Я уверен, что вы хотите узнать, что случилось с Фредом Коттером.
— Да… конечно… — согласилась Оделла. — Но мне… стыдно, что я… так выгляжу.
— Забудьте об этом, — сказал маркиз, — и позвольте мне рассказать вам, что произошло после того, как мы расстались в лесу.
Сгорая от любопытства, Оделла уселась в кресло с высокой спинкой, а маркиз расположился напротив, с другой стороны камина.
Оделла сжала ладони вместе и наклонилась вперед, желая не упустить ни одного слова.
— Как я и говорил вам, я поехал прямо к начальнику полиции, — начал маркиз. — Он живет всего в паре миль оттуда. Мне повезло, потому что, когда я приехал, он как раз собрал к себе всех полицейских округи.
Оделла негромко вскрикнула, но не стала перебивать.
— Мы почти сразу направились к дому Коттера и поймали его и сообщника с поличным!
— С поличным? — недоверчиво переспросила Оделла.
— Они как раз паковали часть драгоценностей, которые Коттер украл некоторое время назад, но только сейчас нашел покупателя.
— Я предполагала, что он… работает именно так, — сказала Оделла, понизив голос.
— Вы были совершенно правы, — подтвердил маркиз. — Но теперь он благополучно сидит в Оксфорде за решеткой.
— О, я рада… Я очень рада! — воскликнула Оделла.
— Его сообщник тоже был арестован, — продолжал маркиз. — И я узнал — это, кстати, отчасти оправдывает мою беспомощность в его руках, — что когда-то он был борцом.
