Джиллиан Хантер - Любовная история виконта
Хлоя не нашлась что ответить. В разговор вмешалась тетя Гвендолин:
– Вероятно, моей племяннице не по себе в этом доме. Мне тоже.
– Почему? – удивился сэр Эдгар.
– Ведь в этом доме живет призрак, – пояснила тетя Гвендолин. – Неужели вы не ощущаете присутствия потусторонних сил?
Сэр Эдгар пришел в замешательство.
– Не могу сказать, что мне случалось слышать по ночам звяканье цепей или нечеловеческие стоны. Полагаю, дамы, вам следует немного пройтись и все эти сентиментальные глупости сами вылетят у вас из головы. Прогуляйтесь по длинной галерее или по зимнему саду, а мы с сэром Хэмфри выпьем по бокалу бренди в библиотеке.
– Великолепная идея! – воскликнула тетя Гвендолин.
Хлоя должна была бы сразу догадаться, что тетенька так ухватилась за идею неспроста.
– Пойдемте, девочки, моцион и правда нам не повредит после такого прекрасного ужина.
Сэр Эдгар поднялся проводить дам. И когда они уже были в дверях, сказал:
– Маленькое предостережение, дорогие дамы. Уверен, вам не грозит опасность повстречаться с духом моего покойного племянника, но вы можете наткнуться на его пса…
– Пса? – изумилась Памела.
Сэр Эдгар рассмеялся:
– Несносное животное, которое принадлежало моему племяннику. Несколько недель этот гнусный волкодав то рыл ямы по всему саду, то носился по окрестному лесу. Я велел егерю пристрелить эту тварь, но глупец отказался. Два дня назад зловредный пес неожиданно исчез. Было бы крайне неприятно, если бы он снова появился.
– Я не испугаюсь собаки его милости покойного виконта, – заявила тетя Гвендолин. – Бедное животное тоскует по хозяину. Покойный виконт был страстным охотником и наездником. Что бы о нем ни говорили, к животным он имел подход.
– К женщинам тоже, – заметила Памела, обратившись к Хлое.
Хлоя хотела сказать, что убедилась в этом на собственном опыте, но вовремя прикусила язык.
– Вы слышали, девочки? – заметила тетя. – Пес покойного виконта ощущает присутствие хозяина. Животные очень восприимчивы к таким вещам. Уж поверьте мне. Нет, призрака надо успокоить, раз и навсегда. И я добьюсь этого, даже если мне придется укладывать его самой.
Это было уж слишком, Хлоя и Памела захихикали. Тетя Гвендолин поспешила повести их вверх по широкой лестнице черного дуба, на галерею, которая нависала над холлом. В давние времена хозяева дома с детьми прогуливались по этой галерее. Влюбленные ходили по этим половицам, держась за руки, целуясь в альковах при лунном свете.
Памела принялась разглядывать семейные портреты, висевшие на стене, и снова захихикала. Хлоя тоже рассмеялась, хотя в глубине души очень жалела, что тут нет портрета Доминика.
Легкомысленный смех Хлои проник сквозь стену, в мрачную тьму, в которой засел Доминик. Ее бьющая через край жизнерадостность немного рассеяла его меланхолию, и появился соблазн выбраться из своей темницы хоть ненадолго, чтобы увидеть ее. Это была такая пытка – знать, что она здесь, в его собственном доме, и не иметь возможности заключить ее в объятия!
А ему хотелось большего, гораздо большего. Ему страстно хотелось узнать Хлою Боскасл до конца, завоевать ее восхищение, стать героем в ее глазах.
Он стал мерить шагами душную тесную щель, в которой прятался. Какая несправедливость, что он повстречался с этой девушкой, когда все в жизни у него разладилось. Хлоя наверняка вспоминает его с отвращением. Даже если он сумеет осуществить свою месть и остаться живым, за этой девушкой ему никогда не позволят ухаживать. Ее братья первые навесят на него ярлык «дьявол во плоти» и сожрут его живьем.
Доминик был готов умереть, чтобы совершить месть.
Ее смех снова эхом разнесся по галерее, словно дразня его, и он припал глазом к щели в надежде увидеть ее. Сколько раз он воскрешал в памяти их поцелуи, их перепалки, исходивший от нее запах – все до мельчайших деталей. Ему до сих пор не верилось, что она пришла в его дом. Она была так близко и так далеко.
А она смеялась. Смеялась, сидя за столом с его врагом. Весело бежала по коридору, которым не так давно шел его убийца. Кокетничала с властолюбцем, которому убить человека было так же легко, как прихлопнуть муху.
Да, он не сумел ее предостеречь.
Она и представления не имела, насколько опасен сэр Эдгар.
– Мама, куда ты идешь?! – спросила потрясенная Памела, едва поспевавшая за матерью.
– В спальню его милости.
Памела бросила тревожный взгляд на Хлою.
– А что, если сэр Эдгар застанет нас там? И спросит, что мы делаем в его спальне?
– Мы скажем, – невозмутимо ответила тетя Гвендолин, – что услышали какой-то шум и забрели в его спальню по ошибке.
– Тетя, ведь это верх неприличия зайти тайком в спальню джентльмена, хозяина дома? – заметила Хлоя, думая про себя, что сильно недооценила решимость тетеньки: видно, и в этой почтенной даме проявилась наконец кровь Боскаслов.
– Верх неприличия – это терпеть в доме привидение, которое собирается посягнуть на добродетель моей дочери, – отрезала тетя.
Хлоя прибавила шагу. Бессмысленно пытаться остановить Боскасла, вышедшего на тропу войны. Оказывается, тетя Гвендолин пронесла в дом в своем ридикюле пакет с солью, Библию, серебряный колокольчик и шелковый кисет, содержавший в себе стертую в порошок косточку из пальца французского святого. Этот порошок тете продала мадам Дара. По мнению Хлои, он подозрительно смахивал на овсяную муку.
– Ну, девочки, вперед, – шепотом скомандовала тетя Гвендолин, когда они дошли наконец до плотно закрытой дубовой двери спальных покоев. – Согласно информации, полученной от нашего преподобного, это та самая комната, где был зарезан лорд Стрэтфилд.
– Может, лучше сделать это при дневном свете? – шепнула побледневшая Памела.
– Что за глупости! – воскликнула тетя. – Призрак-то творит свои бесчинства по ночам, кроме того, когда еще нам представится такая возможность? Вперед! Вряд ли мой супруг сможет занимать сэра Эдгара так уж долго!
Памела отворила дверь в темный покой, а Хлоя замешкалась на пороге. Ей не хотелось заходить в комнату, где Доминику были нанесены эти ужасные раны. Представить только, как он был поражен, как напуган этим нападением, какую страшную боль испытал! Хлоя собственными глазами видела, какие мучения ему причиняли уже поджившие раны.
– Ты идешь, Хлоя? – шепотом окликнула ее Памела.
– Я лучше здесь постою, покараулю, – тоже шепотом ответила Хлоя. – Только вы недолго, пожалуйста.
Время тянулось медленно. Хлоя вдруг заметила висевший в противоположном торце длинной галереи портрет. И сразу догадалась, что изображенный на нем всадник в развевающемся винно-красном плаще – это Доминик. Она пошла к портрету. Серые глаза Доминика блестели тем насмешливым блеском, который был ей так памятен. Художник сумел передать и силу, и глубину характера Доминика.
