Лидия Джойс - Тени в ночи
– Какой у тебя любимый цвет? – Вопрос Ферн пробудил его от полусна.
– Что?
– Твой любимый цвет? Я только что поняла, что не знаю.
– Никогда об этом не думал.
– У меня – красный. Но я почти никогда его не ношу, боюсь, этот цвет не для молоденькой девушки. А я не умею носить бросающийся в глаза цвет, чтобы это выглядело уместно, хотя все равно его люблю.
– Тогда я могу купить тебе платье из красного бархата, – сказал Колин. – Ты уже не девушка и можешь носить, что тебе нравится.
– А если это вызовет толки? – спросила Ферн. – Тебе это безразлично?
Он задумался. Несколько дней назад его ответом было бы решительное «конечно», а теперь дело казалось не таким простым, как раньше. Он... беспокоился. Ему было недостаточно только оправдывать чьи-то ожидания. Колин понял, что у него есть собственное мнение, идущее от части его, которая атрофировалась, потому что ею не пользовались.
– Думаю, мне тоже нравится красный.
Ферн нащупала под одеялом его руку.
– Как ты узнаешь, что пора вернуться в общество?
– Не знаю, Ферн.
– И до каких пор ты собираешься держать меня здесь? – Ее голос звучал еще мягче, но рука напряглась.
– Ты не заключенная.
– Я твоя жена, – сказала она, словно это все объясняло.
– Потерпи несколько дней или недель, Ферн, – устало произнес он.
– Не знаю, куда еще я могла бы пойти.
Ее слова не были заявлением безоговорочной преданности, но Колин почувствовал, что на душе стало легко. Она хотела остаться. Имея выбор, она выберет его.
Он смотрел на темный полог у себя над головой, слушая близкие раскаты грома. Немного погодя рука Ферн расслабилась.
А вскоре заснул и он.
Глава 12
Ферн проснулась в темноте, сев так резко, что взметнула облако в комнатной пыли. Она боролась с чиханием, когда муж рядом с ней тоже сел, яростно кашляя.
– Что это было? – спросил он между приступами кашля.
– Прости. – Ферн потерла нос уголком ночной рубашки. – Мне показалось, я что-то услышала.
– Я тоже. Какой-то грохот? Что это было?
– Не знаю, – сказала она. «И не хочу знать».
– Пойду взгляну.
Колин выбрался из постели, затем после множества невнятных проклятий чиркнул спичкой и поднес ее к фитильку лампы. Масло вяло горело, давая тусклый оранжевый свет.
– Кажется, донеслось оттуда, – кивнул он в сторону двери и, держа лампу перед собой, направился к выходу.
Он собирается оставить ее одну. Сердце у Ферн подскочило, и, отбросив покрывало, она стала торопливо вылезать из постели. Колин повернулся, окинул ее пытливым взглядом, но, поскольку она молчала, ему нечего было возразить. Он пожал плечами, открыл дверь и вышел в коридор, Ферн – следом за ним. Сначала при тусклом мерцающем свете лампы она не заметила впереди ничего страшного. Разве что пол как-то неправильно отражает свет, он будто мокрый... а лужа блестела, словно ртуть. Вдали опять прогремел гром, и ему в ответ сверху донесся оглушительный треск.
Ферн сжала кулаки, чтобы не схватить мужа за руку. Колин поднял лампу, взглянул на потолок, и она, боясь того, что могла там увидеть, подняла голову. Потолок был темным от влаги, часть штукатурки отвалилась, а посреди самой мокрой его части виднелось что-то непонятное.
– Идем наверх, – сказал Колин, поворачивая к лестнице.
Когда они поднялись до уровня чердака, он вдруг замер, но, выглянув из-за его спины, Ферн ничего не увидела. Капля воды упала ей налицо, потом еще, доски пола у нее под ногами были мокрыми. Она всматривалась в темноту.
Отдаленная вспышка молнии позолотила клубящиеся тучи, все вокруг блеснуло серебром, прежде чем снова кануть в темноту. Но этого мига Ферн хватило, чтобы поверить тому, что видели ее глаза.
Крыша исчезла. Впереди, в нескольких футах от них, упавшие балки проломили потолок, образовав на полу большую кучу мусора и открыв комнаты небу и ветрам. Под тяжестью одной из балок рухнул пол, и та непонятная чернота на потолке нижней комнаты вдруг обрела ужасный смысл.
Порыв ветра ударил в разрушенный фронтон, балки снова угрожающе заскрипели. Ферн представила, как сгнившие балки одна за другой падают, круша стены и перекрытия, уничтожая дом.
– Быстро вниз, – приказал Колин. – В цокольный этаж.
Она молча кивнула и бросилась к лестнице. Босые ноги скользили на мокром полу, и свет лампы уже исчез за поворотом, но Ферн не осмелилась замедлить бег, пока не миновала первый этаж и не вышла, задыхаясь, в коридор между гостиной и столовой.
Единственными звуками в темноте были стук дождя по стеклам в оконных рамах да ее хриплое дыхание. Она вернулась к лестнице. Пусто. Где Колин? Может, упал или оказался в какой-нибудь ловушке рухнувшего дома? И что она собирается делать?
Искать его, решила она, с ужасом глядя в черный провал лестницы. Она должна. Ферн ощупью двинулась вперед, проглотила крик боли, ударившись пальцем ноги о первую ступеньку.
В лестничном колодце мелькнул свет, лишь слабый проблеск, но достаточный, чтобы заставить ее остановиться. С каждой секундой он становился все ярче, бросая на стены пляшущие тени. Потом из-за угла вышел Колин с их ручным багажом и лампой.
– Я подумала, ты ранен, – выпалила Ферн.
– Мне понадобилось время на поиск нашей обуви и твоего корсета, – сказал Колин и искоса взглянул на нее. – Ты возвращаешься меня спасать?
– Я не знала, что случилось, – ответила Ферн, радуясь, что темнота не может выдать ее румянец.
– Нужно идти в главную башню. Если до утра дом не развалится, то я заберу наши сундуки.
– Давай я понесу лампу, – предложила Ферн, решившая больше не расставаться с источником света.
Приняв его, она сразу направилась через столовую и дыру в толстой каменной стене на кухни в цокольном этаже башни.
– Тут должен быть главный зал и, возможно, спальни наверху, – сказал Колин.
Хотя шагов Ферн по каменным плитам и не было слышно, казалось, одно ее дыхание рождает эхо в громадном темном помещении со сводчатыми нишами. Она держала в руке лампу как талисман, проходя между колоннами, поддерживающими верхний этаж.
Наконец в поле зрения появилась лестница, и Ферн решительно отвела взгляд от двери, за которой были полные ненависти слова. Она не могла избавиться от ощущения, что сам дом преследует ее в этих комнатах, где холодные каменные стены готовы сомкнуться и поглотить ее с Колином.
У страха глаза велики, говорила она себе, с осторожностью поднимаясь по лестнице, потому что деревянные ступени подозрительно скрипели у нее под ногами. Ферн оглянулась и поймала взгляд Колина. Хотя его выражение не изменилось, она почувствовала себя значительно лучше.
