Бертрис Смолл - Возраст любви
Аверил выгнулась всем телом, медленно вжимаясь попкой в чресла мужа, и томно замурлыкала. И улыбнулась, услышав, как муж судорожно втягивает в себя воздух.
Он на секунду отпустил ее, чтобы сбросить котт. Аверил обернулась и, поспешно сняв камизу, стала раздевать мужа. Когда его сорочка очутилась на полу, она прижалась к нему горячим телом, и он глухо застонал, обуреваемый желанием.
— Какая ты, однако, распутница, — тихо выговорил он.
— А ты ожидал, что я начну рыдать и сопротивляться, отбиваясь от тебя криками и молитвами, пока ты осуществляешь надо мной права мужа? Если ты захочешь, я могу стать этой рыдающей дурочкой, — спокойно объявила она, проводя острым язычком по пересохшим губам.
— Значит, — прорычал он, — ты горишь страстью и готова вступить со мной в любовные игры?
Она не успела ответить, как он больно прикусил пухлую мочку ее уха. Аверил от неожиданности охнула, но не сдавалась.
— Да, — кивнула она, лаская его любовное копье. Зверь уже встал на дыбы.
— Но позавчера утром ты сбежала от меня, — напомнил он, — хотя ночью была на все готова.
— Если бы мы соединились утром, я не захотела бы уезжать из «Драконьего логова», — оправдывалась Аверил. — Разве не лучше провести эту ночь в своей постели?
Он уже едва помещался в ее маленькой ладони, и поэтому, чуть отстранив Аверил, встал перед ней на колени, раскрыл пальцами розовые лепестки ее лона и, подавшись вперед, стал лизать нежную плоть.
Потрясенная, Аверил сначала замерла, но тут же поняла, что ей это нравится. Настойчивый язык продолжал ласкать ее, проникая все глубже, пока она не вздрогнула от удовольствия.
— О да! Да! — повторяла она, чувствуя, как из нее брызнул любовный сок. В этот момент он встал и, прижав ее к шершавой каменной стене, поднял. Большие руки сжали ее ягодицы и медленно опустили на его напряженную плоть.
Аверил широко раскрыла глаза. Все это было так не похоже на первый раз. Она чувствовала, как он упорно проникает в нее, такой огромный, такой твердый.
— О Иисусе сладчайший, — простонала она задыхаясь. Их взгляды встретились, и он увидел, что ее глаза уже затуманены удовольствием. Она увидела в его глазах темное вожделение и прижалась к нему, крепко обхватив ногами его талию.
— Скажи, моя валлийская дикарка, ты думала, что соитие возможно только в постели?
— Да, — прошептала она.
Ее тело пылало. Его плоть пульсировала в ее нежном гроте.
И он начал двигаться, сводя ее с ума от возбуждения.
Голубые глаза держали зеленые в плену. И она не могла отвернуться. Это был момент такой невероятной близости, которую до сих пор она ни с кем не делила. Стук сердца громом отдавался в ушах. На лбу выступил пот.
— Я буду брать тебя, когда и где захочу, — властно бросил он. — В нашей постели. В конюшне, на вязанке сена. На холме. Разложив на высоком столе, чтобы ты каждую минуту ожидала вторжения слуг. На полу у очага. — Он засмеялся, вонзаясь в нее. — И ты будешь беспрекословно отдаваться мне, потому что я твой муж и это мое право. И еще потому, что хочешь этого не меньше меня. Разве не так, Аверил, моя валлийская дикарка? Я еще никогда не видел столь чувственных женщин.
— Да, — прохрипела она. — Да, господин мой муж. — Ее пальцы легонько ласкали его затылок. — И каждый раз, когда я делаю это, — продолжала она, игриво дернув его за ухо, — ты будешь думать об этом мгновении и желать меня. Но тебе придется подождать, поскольку я буду дразнить тебя, только когда ты не сможешь увести меня и сделать все, что пожелаешь.
Она подалась вперед и быстро провела языком по его губам.
— Каким соблазнам научила тебя мать? — прорычал он, вонзаясь все быстрее и сильнее в ее податливое тело.
— Сводить тебя с ума. Убивать наслаждением, — пробормотала Аверил, и ресницы ее медленно опустились.
— О да! Это так сладко! Не останавливайся! Не смей останавливаться!
Несколькими мощными толчками Рис довел ее до экстаза и излился в горячее лоно. Он задыхался. Горло пересохло и болело, пальцы впились в ее ягодицы, но наслаждение оказалось сильнее всех остальных ощущений.
Если бы ее голова взорвалась, Аверил и то не удивилась бы сильнее. Ее словно обдало звездным дождем и сладостным жаром. Ее тело жаждало его соков, и любовный грот всасывал каждую каплю благодатной жидкости. Но тут ее внезапно обуяла слабость. Ноги сами собой опустились. Аверил отчаянно льнула к мужу, уронив голову на его плечо. Он поднял ее, положил на постель, и она утонула в аромате лаванды.
Рис потянулся, лег рядом, взял ее за руку, и некоторое время оба молчали, восстанавливая силы.
— Когда я в тебе, мне не хочется выходить, — сказал он наконец.
— А я не хочу, чтобы ты меня покидал, — призналась она.
— Итак, женушка, — весело заключил он, — мы уже знаем, что можем ладить в постели. А остальное… посмотрим, как все будет.
— Я усвоила, что лучше всего живут те семьи, где жена и муж уважают друг друга. Мужчины по-разному относятся к своим женщинам. Отец чувствует нежность и жалость к законной жене. Страстно любит мою мать, однако всего лишь снисходительно терпит Исбел. Но он уважает всех троих, какими бы они ни были, за все, что они делают для него, детей и семьи. И они в ответ почитают его. Надеюсь, что мы по прошествии времени тоже станем уважать друг друга.
Рис кивнул и осторожно провел кончиками пальцев по изгибу ее груди.
— Ты будешь меня любить, Аверил Пендрагон?
— Ты будешь меня любить, Рис Фицхью? — парировала она. Ах, его темные волнистые волосы и голубые глаза так красивы! Сможет ли она полюбить его, мужчину, разбившего все ее мечты о величии? Она не знала.
Рис рассмеялся.
— Значит, пока придется довольствоваться наслаждением, которое мы дарим друг другу, не так ли, жена?
— Ты прав, — кивнула Аверил, поняв, что еще рано заводить разговор о Рон. Им нужно узнать друг друга получше. Так она и сказала матери на следующий день, когда они сидели вместе в зале.
— Что ты собираешься делать? — тихо спросила Горауин, предварительно убедившись, что их никто не подслушивает.
— Уговорю мужа дать Рон свободу за ее преданную службу семье Фицхью вместе с хорошеньким маленьким коттеджем. И только тогда Рис сможет спокойно убедить ее отойти в сторонку. Но в этот момент я буду рядом и попрошу ее помочь мне воспитывать законную хозяйку Эверли. Объясню, что не привыкла сидеть сложа руки, тем более что многому научилась у матери и леди Аргел.
— Что же, неплохо задумано, — протянула Горауин, — и ты, вполне возможно, своего добьешься. Я всегда считала тебя умной девочкой, Аверил.
— И она больше не будет ночевать в доме. Я найду в служанки Мэри юную девушку! Рон слишком строга, слишком мрачна, слишком большая собственница. Мэри нужен кто-то помоложе и веселее.
