Александра Хоукинз - Искушение герцога
— А вы не понимаете, ваша светлость, что я закончила разговор с вами? — Она коротко кивнула. — Еще раз желаю вам всего доброго.
Молодая леди подхватила Розмари под руку так быстро, что та не успела и слова сказать, и они торопливо пошли дальше по дорожке. За ними поспешил нагруженный покупками носильщик.
— Ну, это было крайне неучтиво с вашей стороны, — недовольно пропыхтела Розмари. — Джентльмен любезно приглашал нас перекусить.
— Этот джентльмен, — с ударением произнесла Грейс, — не кто иной, как герцог Хантсли!
Розмари резко остановилась и с шутливым изумлением уставилась на свою госпожу.
— Спасибо, что вовремя напомнили. А то я уж было приглядела его для себя.
— Можете забирать, — едко отозвалась Грейс. — Поистине, его светлость не удержится от того, чтобы пофлиртовать с любой женщиной в Лондоне, и помолвка ему в этом не помеха.
Хантер не стал преследовать леди Грейс, которой вроде бы так не терпелось избавиться от его присутствия. Если он ее догонит, то придется бороться с искушением отшлепать ее, чтобы хоть как-то сорвать овладевшую им злость.
Или поцеловать ее.
Хантер потряс головой, прогоняя назойливую мысль. Нет уж, горделивую девчонку надо держать в узде. А если поцеловать леди Грейс, потом хлопот не оберешься. Правда, играть с огнем он любил.
Опасность часто манила его. Это свойство натуры, среди прочих, объединяло его с друзьями. С некоторой неохотой он повернулся спиной к удаляющейся девушке и пошел отыскивать свою коляску. Хотя поначалу его обеспокоило то, что у леди Грейс мало слуг, те двое, что с нею, решил он с удовлетворением, вполне сумеют доставить ее домой в целости и сохранности.
Еще через час он стоял на пороге жилища четы Сэйнтхилл. За много лет они с Сэйнтом сделались очень близкими друзьями, что было неудивительно, если учесть, как много между ними общего. Оба очень рано осиротели. После смерти бабушки Хантер стал избегать общества своих дальних родственников. Старая герцогиня терпела присутствие этих жадных лизоблюдов, но Хантер их не выносил. Сэйнта же бросила мать после внезапной смерти отца. Она снова вышла замуж, родила еще детей, но Сэйнту не нашлось места в той семье, которую она создала с новым мужем.
Правда, об этом Сэйнт нимало не горевал.
Одиночество вполне устраивало его, пока он не встретил свою будущую жену. Хантера одиночество тоже не угнетало, и они с Сэйнтом немало вечеров провели вдвоем, пока другие «порочные лорды» отказывались от своей свободы ради семейного гнездышка.
«Хочешь ты того или нет, дружище, настал и твой черед».
Хантер не желал присушиваться к этому ехидному голосу, звучавшему у него в ушах.
— Хантер! — воскликнула Кэтрин с неподдельной радостью. — Какая приятная неожиданность! А я как раз послала одного из слуг за Сэйнтом. Ну, как поживаете?
— Хорошо, спасибо. — Он купил для нее букет из роз, живокости, анемонов и тюльпанов в компенсацию за то, что вторгается в их уединение, но тот букет он отдал леди Грейс. — Я специально поехал на рынок и купил вам цветы, да вот потерял по дороге.
— Какой вы рассеянный! — поддразнила его Кэтрин. — Все же надеюсь, вы не сомневаетесь, что в этом доме вам рады всегда, приходите вы с цветами или без них. Мы с Сэйнтом считаем вас членом нашей семьи.
Она легонько коснулась его руки, и тут же ее отвлек слуга, сообщивший, что Сэйнт через минуту к ним присоединится.
Теплые слова Кэтрин согрели душу Хантера. С минуту он вглядывался в жену друга, пока та отдавала слуге распоряжения. Новая маркиза Сэйнтхилл была очаровательна, ее мелко завитые волосы напоминали золотую корону, платье являло собой последний крик моды, а украшавший левую руку перстень с огромным изумрудом и двенадцатью ограненными в форме розы бриллиантами служил залогом любви и верности Сэйнта.
В свете ее знали как внебрачную дочь лорда Гриншилда, которая сумела покорить необузданного маркиза Сэйнтхилла. Большинство людей не поверили бы Сэйнтхиллу, даже если бы он был настолько жесток, что открыл бы правду: некогда маркиза увеселяла мужчин Лондона под псевдонимом мадам Венна. Сам Хантер не находил в спокойной, уверенной в себе Кэтрин ничего от былой содержательницы притона, неизменно скрывавшей лицо под маской. Она не только отказалась от этой маски и экзотического акцента, но и больше не таила обиду на родителей, которые бросили ее совсем юной, и не жаждала отомстить тем, кто обижал ее тогда, когда она была совсем беззащитной.
Сэйнт так же круто перевернул ее жизнь, как и она перевернула его жизнь. Хантер скучал по тем долгим безумным ночам, которые весело проводил в притоне вместе со своим другом, но он совершенно точно знал, как Сэйнт и Кэтрин счастливы вместе.
— Так приятно видеть вас! — сказала она, возвращаясь к гостю. К его удивлению, как, впрочем, и ее, она поцеловала Хантера в щеку. В бытность свою содержательницей борделя Кэтрин мало кому позволяла до себя дотрагиваться, и как раз это препятствие заставляло покровителей «Золотой жемчужины» всячески домогаться ее.
Хотя другу он в этом ни за что не признался бы, Хантер с радостью забрался бы в постель мадам В., если бы она не устояла перед его настойчивыми авансами. Фросту посчастливилось воспользоваться ее благосклонностью, когда Сэйнт отчаялся пробудить в ней ответную любовь. Прошлым летом был короткий период, когда Хантер опасался, как бы Сэйнт не задушил Фроста за это приключение, случившееся много лет назад и вызванное не любовью, а лишь желанием скрасить одиночество. Впрочем, если Фрост не дурак, он не станет в присутствии Сэйнта даже заикаться о той недолгой интрижке.
— Как славно, что у нас есть такой милый друг! — Кэтрин улыбнулась гостю.
— Очень мило! — протянул Сэйнт, остановившись в дверях. — Я вижу, мой лучший друг увивается за моей женой прямо у меня в гостиной.
Кэтрин ответила мужу безмятежным взглядом и снова улыбнулась.
— Право, любовь моя, быть соблазненной в собственной гостиной — это как-то уж слишком благовоспитанно. — Она подмигнула Хантеру и отошла к Сэйнту, который инстинктивно по-хозяйски заключил ее в объятия. — Ты же должен понимать, как мне хочется приключений именно теперь, когда ты превратил меня в степенную замужнюю даму.
Если бы Сэйнт ревновал по-настоящему, Хантер объяснился бы с ним и принес свои извинения. Этого, однако, не потребовалось. Сэйнт не сомневался, что может положиться на честь друга, пусть тот и любезничает с его женой.
Сэйнт взял в ладони лицо Кэтрин и нежно поцеловал ее, вложив в этот поцелуй столько страсти, что Хантер стал подумывать, не пойти ли ему в сад прогуляться.
