Мэри Уайн - Похищение невесты
— Они ушли. И вовремя. Мне необходимо тебя поцеловать.
«Да!»
Это была ее единственная мысль. Ее губы приоткрылись — и она подняла лицо навстречу его поцелую, даже не дожидаясь, чтобы лежащая у нее на затылке ладонь подсказала ей, что делать. Первое касание его губ вызвало у нее сладкую дрожь. Мимолетное прикосновение, только тень поцелуя, который дразнил, не принося удовлетворения.
— Мне хотелось тебя целовать с той минуты, как ты вошла сюда с распущенными волосами.
Он приник к ее губам в новом поцелуе, и на этот раз он был более долгим. Его губы шевелились, наполняя все ее тело наслаждением. У нее вырвался тихий вздох, и он заставил ее шире открыть рот, чтобы их поцелуй стал крепче. Теперь его губы требовали — поначалу нежно, а потом все настойчивее. Рука, лежавшая у нее на затылке, заставила ее сильнее запрокинуть голову, так что их губы слились еще глубже. Кончик его языка сначала скользнул по ее нижней губе, а потом решительно ворвался в ее рот, затеяв игру с ее языком. Она снова задрожала — все ее тело вибрировало у него в объятиях.
— Да, милая, вот это и есть самое хорошее ухаживание.
Гордон внезапно отпустил ее и шагнул назад, отстраняясь. Все ее тело горело от неутоленного желания, но, встретив его взгляд, она безжалостно задавила в себе потребность продолжения.
Там пылала страсть. Это были не слабые искры, она увидела грозный жаркий огонь.
— Я желаю тебе спокойной ночи.
— Вам тоже.
Церковный колокол зазвенел на рассвете, прервав ее сны, в которых неизменно присутствовал Гордон. Для всех обитателей замка это возвещало о начале нового дня, когда они будут прилагать все усилия для того, чтобы выполнить хозяйственные работы до наступления зимы. Джемма пошла со всеми в храм, а потом — в общий зал на завтрак.
Однако ее щеки гневно заалели, когда она увидела, как та же самая служанка снова отталкивает других, чтобы подать еду Гордону.
Почему она разрешает себе видеть хозяина замка во сне?
А как она может запретить себе это делать?
Джемма раздраженно потерла лоб и отправилась искать Улу и какое-нибудь дело, которое отвлекло бы ее от слишком навязчивых мыслей об этом человеке.
— Он мой!
Джемма вскинула голову и обнаружила ту самую девицу, которая прислуживала Гордону. Та стояла в шаге от того места, где пересекались два коридора. Чтобы лучше ее увидеть, Джемме пришлось вытянуть шею: ее руки были заняты высокой кипой только что проглаженных простыней. Перед ее взглядом предстало то же злобное лицо, с каким эта девица утром отгоняла других служанок.
— Держи свои английские руки подальше от него, а иначе я заставлю тебя пожалеть о той минуте, когда ты на него посмотрела!
Каждое слово было полно яда — и с каждым ругательством девица на шажок приближалась к ней.
— О чем ты?
Та расхохоталась:
— Я Эньон, и нечего тут строить из себя невинность! Может, лэрда ты и смогла обмануть, но я-то правду знаю!
— И что же ты знаешь?
Джемма начала закипать. Она не собиралась покорно терпеть нападки этой девицы.
Эньон уперла руку в бок и презрительно ухмыльнулась:
— Что в душе ты просто потаскуха! Ты манишь мужчин своей девственностью, рассчитывая, что они станут сражаться друг с другом за право тебя поиметь. Но, в сущности, ты просто продаешь свое тело, как все мы!
— И что ты предлагаешь? Чтобы я перестала вести себя воспитанно, когда во время трапезы ты тычешь своими сиськами мужчине в лицо?
Эньон противно захихикала и даже потрясла своей грудью.
— Лэрду мои сиськи очень даже нравятся. Ты понятия не имеешь, как порадовать такого мужчину, и никогда не научишься. Он будет тебя иметь, чтобы получить твое приданое, а потом приходить ко мне в постель, где получит настоящее удовольствие.
— Ну а я не намерена выходить замуж за этого мужчину, так что можешь утешить себя этой мыслью.
А что такому мужчине, как Гордон, нужно, чтобы получать удовольствие? Она осмотрела шотландку с ног до головы, пытаясь понять, что той известно о том, как ублажать мужчин. Эньон торжествующе усмехнулась:
— Кто бы говорил… На твоем личике все ясно написано. Не обманывайся тем представлением, которое он вчера вечером для тебя устроил. Он никакой не джентльмен, а горячий шотландец, который предпочитает таких женщин, которые умеют доставлять удовольствие.
— Что ж, прекрасно. Вот и успокойся.
Джемма на шаг отступила от этой гадкой твари. Если Гордону нравятся потаскухи, что ж, пусть Эньон его и ублажает. Она взяла себя в руки, чтобы ничем не выдать того разочарования, которое ее переполняло. Вместо этого она заставила себя повнимательнее смотреть на эту девицу, стараясь понять, говорит ли она правду о том, что хорошо знакома с телом Гордона.
Вполне вероятно, что он пошел к ней накануне вечером, оставив Джемму стоять с широко открытыми глазами и сладко ноющим телом.
Эньон шагнула, перегородив перед ней коридор и упираясь в бока обеими руками.
— Ты такая дура, английская малышка! Думаешь, я поверю твоей лжи насчет того, что лэрд тебе не нужен? Ты же осталась здесь, не уехала, а это ясно говорит мне, что ты — лживая сучка. Ты пытаешься задурить мне голову своей брехней, но сегодня вечером все равно будешь здесь, соблазняя лэрда и пытаясь его окрутить!
— Хватит с меня твоих глупостей! Если этот мужчина тебе нужен, так пойди и поищи его. Если бы у меня была возможность отсюда уехать, я ни минуты бы здесь не осталась. Но я не намерена стоять и слушать, как ты изливаешь свой яд на меня из-за своей дурацкой ревности. Причем явно не по делу.
А если этот человек еще хоть слово скажет об ухаживании, когда под этой же крышей живет его любовница, то Джемма, наверное, отвесит ему оплеуху. Сукин сын!
Эньон презрительно фыркнула:
— Не по делу? Еще одна ложь! Но чего еще можно ждать от англичан?
— Пойми, дурочка, у меня нет возможности уехать. А если у тебя есть предложения, то я буду рада, если ты мне их выскажешь.
Шотландка снова заухмылялась, явно наслаждаясь тем, что ей известно нечто такое, что Джемма хотела бы знать.
— Ну, говори! Я слушаю.
Джемма не собиралась терпеть нахальство этой девицы. Иногда приходится продемонстрировать, что ты не такая уж кроткая, иначе можно стать беспомощной жертвой тех, кому нравится мучить других.
— Если ты собираешься просто стоять и меня оскорблять, так у меня есть дела, которые мне поручила Ула.
— Доказываешь, какая из тебя выйдет хорошая женушка? Вот что ты задумала, английская шлюшка?
— Хватит! Я не шлюха, и ты не имеешь права называть меня тем словом, которого сама заслуживаешь своим поведением.
