Диана Гэблдон - Барабаны осени. О, дерзкий новый мир!
Роджер поймал руку Брианны и поднес ее к своим губам.
— Отложим пока это, красавица, — сказал он, целуя пальцы девушки.
* * *Публика вела себя на удивление сдержанно, не то что на концерте какой-нибудь рок-группы.
Конечно, здесь и нельзя шуметь, подумала Брианна, потому что тогда просто ничего не услышишь; выступающие не грохотали на электрических гитарах и не пользовались мощными усилителями, — перед ними лишь стояли небольшие микрофоны на тонких подставках. Но ведь далеко не все требует усиления. Во всяком случае, сердце Брианны и без усилителя колотилось с таким грохотом, что она почти ничего не слышала вокруг.
— Да, вот еще что, — сказал Роджер, торопливо выбегая из гримерной с гитарой и барабаном. Он протянул девушке небольшой коричневый конверт. — Я нашел их, когда разбирал старые папины бумаги в Инвернессе. Я подумал, может быть, тебе захочется взять их себе.
В конверте были какие-то фотографии, но Брианна не стала рассматривать их сразу, хотя и сгорала от нетерпения. Она положила конверт на колени и стала слушать выступление Роджера.
Роджер был великолепен — даже будучи слишком взволнованной и, то и дело, обращаясь мыслями к конверту, лежавшему на ее коленях, она могла с уверенностью заявить, что он просто великолепен! У него оказался удивительно богатый низкий баритон, и он отлично умел им пользоваться. Но дело было совсем не в тональности или мелодии; нет, Роджер обладал особым даром, он умел показать то, что поет, он знал, как преодолеть расстояние между певцом и слушателями, он смотрел в толпу, прямо в глаза людей, и заставлял их увидеть то, что лежало за словами и музыкой.
Для начала он исполнил «Дорогу на острова», живую и ритмичную песенку, и слушатели сразу же начали подпевать ему; а когда первая вспышка энтузиазма пошла на спад, заставил их выслушать «Холмы страданий», после чего мягко перешел к «Невесте новобранца» — у этой песни был чарующий припев на гэльском.
Когда в воздухе растаяла последняя нота «Ну просто очень…», Роджер посмотрел прямо на Брианну и улыбнулся ей — во всяком случае, так ей показалось.
— А теперь, — сказал Роджер, обращаясь к слушателям, — одна из военных песен. Она посвящена прославленной битве у Пристонпэна, когда армия Горной Шотландии под командованием Чарльза Стюарта наголову разбила намного превосходящие по численности английские войска, которыми командовал генерал Джонатан Коп.
По толпе пробежал одобрительный шумок, многие из присутствующих явно знали и любили эту песню, — но все мгновенно затихли, когда Роджер взял первые напоминавшие марш аккорды.
Коп из Дунбара вызов шлет:«Чарли, а ну, кто кого побьет?Поглядишь, как сражается мой народ,Если встретимся мы поутру!»
Роджер кивнул толпе и наклонился к струнам, как бы приглашая всех присоединиться и спеть вместе с ним припев.
Эй, Джонни Коп, ты жив ли еще?Твои барабаны бьют ли еще?Я вполне могу тебя подождатьВсе у той же стены поутру!
Брианна внезапно почувствовала, как по ее коже пробежали легкие мурашки, — и это не имело отношения ни к певцу, ни к зрителям, в этом была виновата только сама песня, проникшая в ее душу.
Письмо лишь увидев, Чарли вмигВыхватил меч, и раздался крик:«За мной, мои воины, с вами мыВстретимся с Джонни Копом поутру!»
«Нет, — прошептала Брианна, и ее пальцы, сжимавшие плотный коричневый конверт, похолодели. „За мной, мои воины…“ Но ведь они оба были там — ее родители. И это ее отец участвовал в конной и пешей атаке на полях Престона, с палашом и маленьким круглым щитом…
…и утро будет кровавым.
Эй, Джонни Коп, ты жив ли еще?Твои барабаны бьют ли еще?..
Вокруг Брианны волнами вздымались голоса, все больше и больше людей присоединялось к хору. Девушку на мгновение охватила паника, когда ей вдруг захотелось сбежать подальше, как сбежал Джонни Коп, но это прошло, и лишь взволнованные чувства бурлили в душе Брианны, да гремела в ее ушах мелодия.
Эй, Джонни Коп, ты жив ли еще?..
Да, он был жив. И он не мог умереть, пока жила эта песня. Некоторые люди старались сберечь и законсервировать прошлое; другим хотелось убежать подальше, избавиться от него. И именно в этом состояла огромное, непреодолимое различие между Брианной и Роджером. И почему она до сих пор этого не понимала?
Девушка не знала, действительно ли Роджер заметил ее недолгую растерянность, но он оставил опасную территорию якобитов и завел «Плач Макферсона», — он пел его почти без аккомпанемента, лишь изредка касаясь пальцами струн гитары. Женщина, сидевшая рядом с Брианной, глубоко вздохнула, завороженно, как кролик на удава, глядя на сцену.
Sae rantingly, sae wantonly, sae dauntingly gaed beОн поет и играет, поет и танцует — прямо под виселицей!
Брианна взяла конверт и взвесила его на ладони. Наверное, ей следовало бы подождать, ну, по крайней мере до возвращения домой. Но любопытство явно пересиливало. Роджер совсем не был уверен, что следовало отдавать ей этот концерт; Брианна прекрасно поняла это по выражению его глаз. «…Вот это и есть бодхран», — говорил тем временем Роджер. Но что такое этот самый шотландский барабан? Всего лишь деревянный обруч, в несколько дюймов шириной, на который натянута тонкая кожа… ну да, дюймов восемнадцати в диаметре, не больше. Роджер держал барабан одной рукой, а пальцы другой его руки ловко вертели палочку с утолщениями на обоих концах.
— Это один из древнейших из известных нам инструментов, — объяснял Роджер аудитории. — Именно под грохот таких барабанов кельтские племена напугали до полусмерти и разогнали войска Юлия Цезаря в пятьдесят втором году до Рождества Христова. — По рядам зрителей пробежал трепет, а Роджер коснулся широкой плоскости барабана палочкой, ударяя то одним ее концом, то другим, и выбивая мягкий быстрый ритм, похожий на биение сердца. — А теперь — «Битва при Шерфмире», она произошла во время восстания якобитов в 1715 году.
Роджер повернул барабан под другим углом, и дробь зазвучала совершенно иначе, резко и воинственно, создавая для слов песни фон, похожий на раскаты отдаленного грома. Аудитория по-прежнему оставалась молчаливой, но теперь многие напряженно выпрямились и подались вперед, захваченные напевом, рассказывающим о великой битве у Шермфира и обо всех кланах, принимавших в ней участие.
..вперед они бросились, и кровь полилась, и многие пали мужчины.…рубили, кромсали, палаши сверкали…
Когда эта песня закончилась, Брианна запустила пальцы в тревоживший ее конверт и вытащила из него пачку фотографий. Старые-престарые моментальные снимки, черно-белые, выцветшие, приобретшие коричневый флер… Ее родители. Фрэнк и Клэр Рэндэлл, оба выглядевшие до нелепости молодыми… и ужасно счастливыми.
