Хиби Элсна - Брак по любви
В тот день, когда они должны были возвратиться в Лондон, Каро собралась с духом, чтобы ничем не выдать своего волнения, когда она увидит леди Мельбурн, хотя уже чувствовала, что ее начинает бить противная дрожь.
Она немного воспряла духом, когда увидела, что они подъезжают к особняку на Кэвендиш-сквер. Там оказались все — герцогиня, лорд и леди Бесборо, Фанни и братья Каро, и все они страшно обрадовались, увидев похорошевшую Каролину с порозовевшими щеками и сияющим, счастливым взглядом.
— Я так соскучилась! Я ужасно по вам всем соскучилась! — кричала Каро, бросаясь из одних объятий в другие. — Но не думайте, я вовсе не жалею, что вас не было рядом, мне было вполне достаточно Уильяма. Кроме того, он пообещал, что обязательно привезет меня к вам, — со смехом добавила она.
Не было никакого сомнения в том, что новобрачные были счастливы. Леди Бесборо едва могла поверить, что эта веселая девушка была ее истеричной и взбалмошной Каро. Каждый ее взгляд, обращенный на Уильяма, каждый, даже самый незначительный жест, даже интонация ее голоса говорили о том, что любовь наконец-то подарила ее душе мир и спокойствие.
Фанни стояла опустив глаза. В ее сердце творилось что-то странное, ей почему-то отчаянно хотелось исчезнуть, ускользнуть в свою комнату и разрыдаться в голос. Она от всей души желала Каро и Уильяму счастья и не испытывала к ним никакой зависти, но… Но отчего-то ей вдруг стало невыносимо одиноко…
С самого раннего детства Фанни привыкла внушать самой себе, что одиночество — это не самая ужасная кара, которая может постигнуть человеческое создание. Она привыкла к роли созерцателя и, в отличие от Генриетты и Каро, по натуре вовсе не была романтичной, но сейчас она впервые в жизни видела двух одинаково счастливых, влюбленных друг в друга людей, и внезапно ее сердце пронзила острая боль.
Через некоторое время молодожены отправились в Мельбурн-Хаус, где их уже с нетерпением ожидало семейство Лэм.
Лорд Мельбурн, как и обычно, был весьма сдержан в проявлении отеческих чувств, если не сказать — холоден, но леди Мельбурн так бурно радовалась приезду молодоженов, что даже осыпала комплиментами Каро.
Во время их отсутствия она тщательно продумала свою будущую политику и сделала для себя несколько важных выводов. Ей очень хотелось сохранить с Уильямом такие же близкие отношения, как и прежде, но она хорошо понимала, что ее влияние на сына заметно ослабеет, если только… если только она не сумеет найти общий язык с Каролиной.
— Дитя мое, вы так похорошели! — сказала леди Мельбурн, обнимая Каро.
Каролина подавила в себе чувство неприязни и улыбнулась. Сейчас она уже почти что упрекала себя в своих страхах.
«Это был всего лишь страшный сон, да и леди Мельбурн совсем не похожа на змею», — подумала она.
— Она всегда была красавицей, — сказал Уильям и взял Каро за руку.
— Ты раньше, чем кто-либо другой, сумел разглядеть в ней эти задатки. В твоем случае любовь явно не назовешь слепой, — с удовлетворением отметила леди Мельбурн.
Когда наконец нескончаемый поток восклицаний, вопросов и последних сплетен иссяк, мать семейства предложила до ужина оставить парочку наедине в их новых апартаментах, вечером она устраивала в их честь прием, на который были приглашены герцог и герцогиня Девонширские, а также все семейство Бесборо.
Уильям и Каролина, взявшись за руки, бродили по прекрасным комнатам, наполненным цветами. Множество великолепных подарков ждали своего часа, чтобы молодая пара определила их место в новом жилище в соответствии со своим собственным вкусом; кроме этого, здесь же стояла мебель, которую Каро пожелала привезти с собой из особняка на Кэвендиш-сквер.
— Я не сомневаюсь, что буду здесь счастлива, несмотря ни на что, — умиротворенно сказала она. — В Брокетте мне нравится, конечно, больше, но жить в самом центре Лондона тоже не так уж плохо. С тобой, любимый, я буду счастлива в любом доме. Я была бы счастлива, даже если бы мы с тобой были бедны… Хотя я рада, что мне не придется это тебе доказывать.
— Если бы я мог, то с ног до головы осыпал бы тебя бриллиантами! — воскликнул Уильям.
— Боже, как это было бы неудобно! — рассмеялась Каро. — Конечно, мне нравятся драгоценности, но не до такой же степени! Кроме того, я обожаю жемчуг, который ты мне подарил, и не хочу ничего другого.
Они стояли возле большого окна, из которого открывался вид на дворец Уайтхолл.
— Я очень рада, что ты решил вступить в палату общин, и постараюсь помочь тебе хотя бы тем, что стану гостеприимной хозяйкой для твоих друзей и единомышленников.
— Не забывай, что меня еще не избрали, — напомнил Уильям.
— Я ни капли в тебе не сомневаюсь!
— Каро, ты рассуждаешь как дитя, но именно за это я тебя и люблю!
Каро покачала головой:
— Ты должен помочь мне стать взрослой, Уильям. Без тебя я не справлюсь… И боюсь, что стану для тебя обузой…
— Обузой, которую я взвалю на себя с превеликим удовольствием, — рассмеялся Уильям.
Она обвила руками его шею и нежно поцеловала:
— Тогда не оставляй меня, Уильям… Не предавай меня…
— Каро, что ты говоришь?!
— Я не имею в виду других женщин. Просто не забывай о той части меня, которая так навсегда и останется ребенком и которая нуждается в твоей помощи и ласке…
— Любовь моя, забота о тебе не доставляет мне ничего, кроме радости, и я всегда готов помочь и научить тебя всему тому, что знаю сам.
— Я буду хорошей ученицей, Уильям. Я буду стараться изо всех сил и верю, что, если ты будешь рядом, у меня обязательно все получится!
— Каро, мне удивительно слышать это от тебя!
— Мне кажется, я всегда была не слишком уверена в своих силах. Люди, склонные к позерству и безумным поступкам, зачастую всего лишь пытаются скрыть от других свою застенчивость. Если ты уверен в себе, тебе ни к чему что-то из себя изображать.
— Если мы с тобой будем любить и доверять друг другу, нам все будет по плечу, любимая.
Каролина промолчала, потому что не была в этом уверена так же твердо, как Уильям. Даже сейчас, когда любовь к нему переполняла ее сердце, она понимала, что они слишком разные. Уильям никогда не разделял ее идеалистических взглядов и часто посмеивался над ее поэтическими фантазиями, называя их напыщенными и абсурдными. Он не был склонен доверять людям, а она, обнаружив, что скрывается под маской ее очередного кумира, каждый раз испытывала боль и разочарование.
Уильям не стремился к совершенству и принимал мир и всех, кто его населял, без восторженного романтизма, свойственного Каролине.
— Медовый месяц, — сказал он, — не самое подходящее время для подобных разговоров. Со временем, если ты согласна стать моей ученицей, я научу тебя по-другому смотреть на мир.
