Ирена Гарда - Мессалина. Трагедия императрицы
Следом за Калигулой она вышла из ложи, боясь наткнуться на тело Квинта, но его уже унесли, и она вздохнула с облегчением: увидеть его труп было выше ее сил.
— Я зайду к тебе позже попрощаться. Подумай над моим приглашением, — услышала она голос Макрона. — Только провожу императора во дворец и приду.
Не глядя на своего верного друга, она кивнула головой. Говорить сейчас девушка просто не могла.
…Мессалина не помнила, как добралась до дома. Едва усевшись в носилки, она залилась беззвучными слезами, размазывая по лицу косметику. Пошло прахом все: ее детские мечты, первая чистая влюбленность в человека, с которым она никогда не смогла бы быть рядом, вера во встречу с прекрасным властителем Рима, который на поверку оказался сумасшедшим садистом.
Нет, она просто физически не могла оставаться в городе, где каждый камень кричал ей об обманутых надеждах. Бежать отсюда куда глаза глядят, в далекий Египет, где, говорят, люди преклоняются не только прекрасной Исиде, но и гнусным крокодилам. Эти страшные зеленые твари, которых она пару раз видела в амфитеатре, и то добрее ее сограждан, которые за своей имперской спесью давно уже забыли о красоте и доброте. Недаром в их прекрасных дворцах стоят подлинники и копии статуй работы греческих скульпторов. А сами квирины могут строить только дороги, акведуки, амфитеатры, термы и прочие сооружения, которые ублажают тело, но не душу.
Едва переступив порог дома, она без обиняков выложила Лепиде все, что думает о Риме вообще и Калигуле в частности, и приказала Порции собирать вещи. Следя за тем, как служанка упаковывает ее скарб, Мессалина отрывисто отвечала на изумленные вопросы матери. Да, она готова отправиться за Макроном в Александрию. Да, он готов развестись с Эннией и жениться на ней. Нет, она никогда не пожалеет о своем бегстве, и ей глубоко безразлично, что по этому поводу подумают на Палатине. А что касается Квинта, то она никогда не простит своей матери его продажу ланисте. С этого дня она знать не желает ни Лепиду, ни Калигулу, ни вообще кого-либо из их общих знакомых.
Дело кончилось тем, что матрона в гневе покинула строптивую дочь, предсказав ей большие неприятности, и удалилась в свои покои под издевательский смех бившейся в истерике Мессалины, которой так и не пришлось узнать, что, вернувшись к себе, ее гордая мать долго рыдала в одиночестве, вспоминая проведенные с Квинтом ночи.
* * *Ночь уже давно вошла в свои права, и Порция, задерганная приказами хозяйки, спала, сидя на полу с хозяйскими башмаками в руках, а Макрона все не было. Сначала Мессалина не придала этому значения: мало ли по каким причинам Калигула мог задержать своего префекта, но час проходил за часом, небо начало светлеть, а ее любовник все не шел, и его отсутствие становилось все более тревожным.
К счастью, человеческий организм устроен так, что не может долго выносить накал сильных чувств и, смиряя человека усталостью, дает ему возможность забыться сном, чтобы спустя несколько часов пробудить его для более спокойного восприятия мира. То же случилось и с Мессалиной. Когда над городом занялся новый день, она, наконец, погрузилась в мрачный сон, полный липких кошмаров. Ей снились хохочущий Калигула, трясущийся от страха Клавдий, невозмутимый Макрон и умирающий Квинт, Квинт, Квинт…
Когда девушка, мучаясь страшной головной болью, смогла раскрыть слипшиеся от слез ресницы, время уже приблизилось к полудню. Макрона все еще не было, и она больше не могла выдержать пытку ожиданием. Кликнув Порцию, она приказала найти расторопного Воробья, чтобы отправить его на поиски неверного любовника, но вместо ушлого мальчишки в ее комнату зашла Лепида, на лице которой растерянность соседствовала с печалью. Присев на край постели, она взяла за руку дочь и заглянула ей в глаза:
— Прости меня, дорогая, мне бы не хотелось говорить тебе то, зачем пришла, но кто может передать эту весть, кроме родной матери? Макрон не сможет взять тебя с собой…
— Что? Он передумал? Он остался с Эннией? То-то мне казалось, что он стал каким-то странным! — разъярилась Мессалина, вспомнив о своих ночных бдениях. — Шелудивый осел и сын осла!..
— Не говори так, — чуть повысила голос Лепида, — он всегда ставил тебя на пьедестал. Должна признаться, я его недолюбливала, но вел он себя по отношению к тебе безупречно.
— Так что же случилось? Калигула передумал отправлять его в Египет и снова сделал префектом?
— Не совсем… — Лепида мучительно подбирала слова, но не могла придумать, как сказать дочери страшную правду. — Он покончил с собой сегодня ночью.
— Что значит «покончил с собой»? — Услышанная новость была столь чудовищной, что Мессалине показалось, будто она ослышалась.
— Сегодня ночью по приказу Калигулы Макрон был арестован и отведен в Мамертинскую тюрьму, где покончил с собой. Мне об этом рассказал некий Хорея, которому префект велел найти тебя и рассказать обо всем, что произошло, и передать свои сожаления, что не сможет отвезти тебя в Египет. Извини, я сама расспросила преторианца. Не хотела, чтобы он увидел тебя в таком состоянии. У Калигулы везде уши и глаза, а ты мне слишком дорога, невзирая на вздорный характер.
Она еще что-то говорила, поглаживая дочь по руке, но Мессалина уже ее не слышала, тупо глядя на противоположную стену. Это была та соломинка, которая, как говорили восточные купцы, приезжавшие со своим товаром в Рим, сломала спину верблюда.
А она еще вчера думала, что смерть Квинта — самое страшное событие в ее жизни! Не слушая мать, Мессалина медленно опустилась навзничь на постель, продолжая глядеть в пространство невидящими глазами. Так она и пролежала пять дней, не реагируя на окружающих, словно уже стояла у врат Аида. Напуганная странным поведением дочери, Лепида перепробовала все: умоляла ее очнуться, кричала и даже отхлестала по щекам, но девушка продолжала упорно глядеть в потолок, отказываясь от воды и еды.
Наконец, когда все уже отчаялись достучаться до ее разума, Мессалина, наконец, вернулась в мир, который почти покинула. Осунувшаяся, с черными кругами под глазами, она больше походила на бледную тень, чем на человека из плоти и крови. Весь дом пришел в движение. К услугам молодой хозяйки были самые изысканные яства, какие только можно добыть в городе, Порция неотлучно сидела у ее постели, готовая по первому приказу бежать хоть на край света, и даже Клавдий, прослышавший о плохом самочувствии девушки, несколько раз присылал слугу, чтобы справиться о состоянии ее здоровья. Но даже при таком уходе потребовалось почти две недели, прежде чем девушка смогла выйти из дома.
