Галина Евстифеева - Ветер вересковых пустошей
— Нет, не все… княжич Рулаф любит княжну, — добавила Агафья.
— И что с того? Разлюбит, — холодно бросила Горлунг.
— Но и княжна Прекраса считает своим ладой брата жениха своего.
— Это все, что ты хотела сказать? — улыбаясь, спросила Горлунг — что моя пустоголовая сестра полюбила не того брата?
— Княжна, возможно, находится в непраздности [82], виной которой княжич Рулаф, — на одном дыхании выложила Агафья.
Горлунг впервые посмотрела на Агафью с интересом, а потом, сверкнув черными глазами, засмеялась весело и беззаботно, от всей души. Смех её отражался от деревянных стен покоя и звучал всё громче и громче, Агафья невольно попятилась, меньше всего она ожидала такого искреннего, радостного смеха в ответ на свои слова.
— Неужто правда? — смеясь, спросила Горлунг, — неужто моя сестра настолько глупа?
— Просто княжич Рулаф милее ей, сердце княжны выбрало другого, — еще немного отступая к двери, сказала Агафья.
— Сердце княжны выбрало, — ухмыльнулась княжна, и, помолчав, повторила, — сердце княжны выбрало другого.
Горлунг молчала долго, слегка постукивая тонкими пальцами по губам, Агафья обрадовалась, что её вести заставили княжну так задуматься. Значит, применит она их, придаст огласке. И тогда не бывать свадьбе княжича Карна и Прекрасы.
— А ежели ты меня обманула? — спросила княжна.
— Ну что ты, княжна, разве я могу? — ответила Агафья, заглядывая ей в глаза.
— А интересно, Прекраса знает, какая у неё подруженька хорошая? Все тайны выдаст, продаст задаром, и не подумает, — изогнув смоляную бровь, спросила Горлунг, зло сощурив глаза.
Агафья оторопело смотрела на Горлунг, не на такую благодарность она рассчитывала.
— Ежели узнаю, что обманула ты меня, пожалеешь об этом, — бросила княжна.
— Ну что ты, чистую правду сказала. Не веришь, княжна, сама проверь, по ночам Прекраса и Рулаф встречаются в ткацкой.
— Проверю, — молвила Горлунг, — а теперь поди прочь, изменница.
Агафья выбежала из покоя старшей княжны и поклялась, что никогда больше не придет сюда по доброй воле. Не зря князь Торин дочь свою старшую не жалует, злая она, жестокая, неблагодарная.
* * *Эврар, пришедший поздней ночью со своего караульного поста, подтвердил слова Агафьи. Затаившись в углу, он видел, как княжич Рулаф, а затем Прекраса, вошли в ткацкую, оба слишком торопились на встречу, они не заметили рынду Горлунг. Старшая княжна понимала, что это шанс для неё стать княгиней. Норны сплели хорошую паутину из судеб Карна, Рулафа, Прекрасы и Агафьи, осталось только сделать так, чтобы ловушка захлопнулась за спиной Прекрасы. А её сестра знала, как это сделать.
ГЛАВА 15
На следующее утро Горлунг сидела на широкой лавке в своей светлице, красивая как никогда: в лучшем платье из бледно-голубого, почти белого шелка, серебряном венце, подаренном Суль, широкие серебряные браслеты охватывали тонкие запястья, волосы свободно струились по плечам и спине. Она ждала княжича Карна и нервно заламывала руки, призывая великую Фрею помочь ей. Эврар, посланный за Карном, ушел уже давно, но княжич всё не приходил, и это внушало беспокойство Горлунг. А если сын князя Фарлафа так и не придет? Где искать его? Как заставить выслушать?
Но вот отворилась дверь и в покой вошли Эврар и княжич Карн, рында, молча и быстро, зашел в одрину княжны, заперев за собой дверь, оставив их одних.
— Приветствую тебя, княжна, — молвил Карн.
— Приветствую тебя, княжич, — ответила Горлунг.
Карн был несколько удивлен, когда немногословный рында Горлунг передал ему приглашение княжны посетить её покои для задушевного разговора. Всё это было так странно, необычно. Неужели княжна хочет лично пожелать ему счастья в предстоящем супружестве? Или попросит не обижать сестру? Карн терялся в догадках.
— Твой рында сказал, что ты хотела меня видеть, княжна, — сказал княжич.
— Да, хотела видеть, — медленно с расстановкой сказала Горлунг. Она смотрела на этого совсем еще мальчика, и ей было даже жаль его, преданного своим братом и невестой. Но, вскинув голову, и посмотрев ему в глаза, княжна улыбнулась и продолжила, — что же ты стоишь, княжич, присаживайся.
Карн присел на лавку, стоящую напротив той, на которой сидела княжна, и выжидающе посмотрел на Горлунг, что — то в её улыбке заставило его насторожиться. И тут мужская гордость Карна взыграла, княжич решил, что Горлунг хочет его очаровать. Улыбка её самодовольная, с примесью жалости, обращенная к княжичу, была воспринята им, как зазывная. И посмотрев на неё, её тонкий стан, черные волосы, раскинутые по плечам, озаренные лучами солнечного света, Карн нашел княжну очень миловидной, почти красивой.
— Княжич, я ведь вижу, что ты человек хороший, воин смелый, ты достоин лишь лучшего в жизни своей, — улыбаясь, сказала Горлунг, — не могу я позволить твориться не справедливости вокруг тебя. Верю, что не заслуживаешь ты жизни в обмане.
— Ты о чем это, княжна? — непонимающе спросил Карн.
— Отцы наши условились о супружеском союзе твоем и сестры моей. Союзе, не скрою, удачном для всех: для тебя, моего отца и сестрицы. Наш с Прекрасой отец назовет тебя своим наследником, и ты получишь после его смерти Торинград, а после смерти отца своего Фарлафград, что сделает тебя одним из самых богатых и могущественных князей на Севере Руси. От моей сестры требуется лишь быть тебе женой доброй и благочестивой. Верно молвлю я?
— Верно молвишь, — сказал княжич, всё еще не понимая, куда она клонит.
— А как может быть Прекраса женой доброй и благочестивой, если еще в девичестве жениху своему коварный обман приготовила? — также улыбаясь, спросила Горлунг.
— Какой обман? О чем ты речь ведешь, княжна? Наговоры на сестру плетешь? Поклеп возводишь? — вскочив с лавки, гневно вскричал княжич.
— Ты, княжич, сядь и дослушай, — холодно бросила Горлунг, улыбка исчезла с её лица, уступив место озлобленности, княжна больше не хотела быть милой, она решила говорить коротко, жестко, по-мужски, избегая подробностей.
— Прекраса, сестра моя, любимая, богами хранимая, и твой брат княжич Рулаф милуются ночи напролет. И это известно не мне одной, слухи по Торинграду разлетаются, подобно огню, подхваченному ветром, так что ты, княжич, обманутый жених. Вот и решила я, что уж больно человек ты хороший, и должен знать всю правду о сестрице моей дорогой и о брате своем любимом. Ведь негоже это, не по-людски жениться на девице, что милуется с другим, делать её княгиней, возносить выше других, если по сути своей она лишь девка блудливая.
