Кейт Харди - Неистовый викинг

Вечером на мобильный телефон пришло сообщение от Джейка. «У тебя все в порядке?» – интересовался он. Лидии было до смерти жаль себя, но уж кому-кому, а Джейкобу Андерсену признаваться в этом она не собиралась. Да и вообще, он ведь интересуется не ее состоянием, а тем, согласился ли отдел кадров на все ее условия при увольнении. И Лидия написала: «В порядке. В отделе кадров все были очень любезны». Очень хотелось спросить, а как дела у него. Но большого смысла в этом не было, ответ девушка знала наперед: «У меня все хорошо».

В среду вечером Джейк допоздна работал с бумагами в гостиничном номере, в котором остановился на время командировки. Наконец цифры и буквы стали сливаться перед глазами. Он отложил бумаги и задумался.

Он всерьез полагал, что вдалеке от офиса ему будет легче. Ведь здесь он не рискует столкнуться с Лидией. Но оказалось, так только хуже. Не видеть ее – настоящая пытка. И Джейк начал сомневаться, правильно ли он поступил? Что лучше: жалеть о сделанном или о том, что не сделал? Действительно ли слезы от светлых воспоминаний горше слез сожаления об упущенных возможностях?

Джейк долго просидел так, размышляя, и наконец, взял мобильный с твердым намерением позвонить Лидии, но это произошло в два часа ночи, и он быстро набрал и отправил сообщение: «Лидия, я был не прав, прости. Надо поговорить. Поужинаем в пятницу?»

Оставалось лишь надеяться, что Лидия не такая упрямая, как он.

На следующий день в перерыве между совещаниями Джейк созвонился со знакомым ювелиром и сделал заказ. Очень хотелось преподнести Лидии нечто оригинальное – в знак серьезности своих намерений.

То и дело он проверял, нет ли сообщений на телефоне. Но от Лидии так никакого ответа и не поступило, вообще никакого, даже отказа. Неужели она до сих пор злится? Снова посылать CMC-сообщение было бы смешно, а заказать ей цветы в офис – значит поставить девушку в неловкое положение перед сослуживцами. Надо проявить терпение. Вот вернется в Лондон – тогда и поговорит с Лидией с глазу на глаз. Найдет какой-нибудь предлог для встречи.

Однако, когда в пятницу Джейк появился в офисе, Лидии не было: Мэтт отправил ее куда-то с поручением. Вот ведь невезение! Можно подумать, весь мир ополчился против него. Но Джейк был серьезным деловым человеком, и думать так не стал. Он решил просто пойти к Лидии домой.

Однако ближе к обеду раздался звонок от матери, после которого Джейк, бросив все дела, сорвался в Тронхейм ближайшим же рейсом.

– Лидия, на тебе лица нет. – Сложив руки на груди, Полли строго смотрела на крестницу, ожидая разъяснений. – Скажи мне, в чем дело.

– Ни в чем. Все нормально. – Девушка пожала плечами.

– Нет, не нормально. Я разговаривала с Эммой, она со мной согласна. У тебя что-то случилось.

– Да ничего не случилось, – упорствовала Лидия, – просто много работы, устала. Кстати, спасибо, что убедила Наташу выставлять мои рисунки.

– Наташа Романофф – самая расчетливая дама из тех, кого я знаю. У нее чутье будь здоров, хоть она и одевается как городская сумасшедшая. И выставлять тебя она будет исключительно потому, что видит в тебе перспективу. И не сомневайся: когда твои работы начнут расти в цене, она своего не упустит. А они начнут. Ведь, во-первых, ты талантливый художник, а во-вторых, умные люди сегодня предпочитают вкладывать сбережения в искусство, а не в акции.

– И все равно спасибо, – произнесла девушка, подливая кофе крестной.

– С родителями больше не общалась?

– После скандала, который закатил отец? Нет уж, спасибо. Но хотя бы теперь все знают правду, можно не бояться говорить открыто. И пусть не надеются, что я приползу к ним умолять о прощении. Думаю, я сделала правильный выбор. И если они не могут с ним примириться, это их проблемы. Я не виновата в том, что родилась девочкой.

Полли удивленно посмотрела на девушку:

– А при чем тут это?

– Ты не хуже меня знаешь при чем. Папа хотел сына, а родилась я. Я умудрилась разочаровать его уже самим фактом своего появления, и это было только начало. Всю свою жизнь я пыталась стать тем, кем хотят они, жить так, как хотят они. И ничего не помогло. Сейчас все будет по-моему. Я есть я, Полли. И отцу придется смириться с этим, принять меня такой, какая я есть. И маме тоже.

– Значит, ты думаешь, твои родители хотели сына… – Полли в волнении кусала нижнюю губу. – Говорила же я Рут, чтобы она не скрывала от тебя.

– Не скрывала что?

Но крестная лишь покачала головой:

– Это не мой секрет. Тебе придется поговорить с матерью.

– Но она со мной больше не разговаривает, – напомнила Лидия.

– Знаю, дорогая, значит, тебе придется заговорить первой. – Полли чувствовала себя не в своей тарелке.

– Не уверена, что мне это нужно.

– Поверь, Лидия, нужно. Это важно, чтобы ты могла спокойно жить дальше. Просто скажи ей: «Я должна поговорить с тобой наедине». А когда увидитесь, расскажи то, что только что поведала мне. Если не поможет, спроси ее про Дэниела. – Крестная вздохнула.

– Кто такой Дэниел? – нахмурилась Лидия.

– Я и так уже лишнего сболтнула. – Полли обняла крестницу. – Но сейчас тебе плохо, и, как твоя крестная, я просто обязана как-то облегчить твою ношу.

– Да мне не плохо. Наконец-то я могу заниматься любимым делом, о чем мечтала всю жизнь.

– Лидия, я не об этом, – тихо возразила Полли. – У тебя кто-то был? Дело в мужчине?

– С чего ты взяла?

– Я уже видела тебя в подобном состоянии и с тем же выражением лица – тогда, после Робби.

– Я в порядке.

Полли взяла девушку за руки и мягко произнесла:

– Нет, не в порядке. Это парень, которого ты рисуешь?

Лидия распахнула глаза:

– Ты заглядывала в мой альбом?

– Нет. Я подумывала об этом, – признала крестная, – так как знаю, что ты склонна изливать свои переживания на бумаге, вместо того чтобы решать проблему. Но я бы не стала столь нагло вторгаться в твою личную жизнь. Нет, просто у тебя есть привычка рисовать, когда ты разговариваешь. И ты нарисовала его в моем блокноте для записей, который лежит на кухне. Он великолепен!

– Не хочу о нем говорить.

– Нежелание говорить на трудные темы обернулось для твоей матери большими проблемами. Не повторяй ее ошибок. – И Полли заботливо обняла свою подопечную.

– Мы договорились с ним, что будем вместе на одну неделю.

– Ту неделю, что ты провела в Норвегии?

Лидия закусила губу и кивнула.

– То-то я никак понять не могла, откуда этот жизнерадостный счастливый тон в твоих открытках. Ты казалась такой восторженной, какой я тебя с шестнадцати лет и не помню.

– Это была всего одна неделя, – повторила Лидия.

– И теперь ты не можешь его забыть.