Ребекка Брэндвайн - Роза восторга
Изабелла с любопытством посмотрела на него.
– Не знаю, сэр. А почему вы спрашиваете? В последнее время я выезжаю одна. Есть какие-то причины, чтобы сейчас не ехать?
– Да, есть, миледи, – к ее удивлению, ответил старик. – Вы уже не ребенок, миледи, а молодая и красивая девушка, достаточно взрослая, чтобы жениться на вас или… просто уложить в постель, – напрямик сказал старик. – А вы, миледи, к тому же, настоящее сокровище для мужчин. И хотя вы являетесь подданной короля, непосредственного опекуна у вас сейчас нет, миледи, а времена сейчас тяжелые. Когда жизнь трудна, она творит странные вещи с людьми, даже с лучшими из них. На вашем пути могут встретиться грубые лорды или рыцари, которые воспользуются вашей невинностью, миледи, и, хотя вы особа знатного рода, заставят таким образом выйти замуж, чтобы завладеть вашим приданым.
Изабелла вспомнила о лорде Оадби и ужаснулась. Он хотел ее, однако, не в качестве своей жены.
– Но… но, конечно, король не одобрит такой брак, сэр.
– Возможно, нет, миледи, но тогда он может позволить нежеланному для вас мужчине жениться без вашего на то согласия. В любом случае, для вас это будет не очень приятный выход, миледи.
– Я… я передумала, сэр. Наверное, не следует ехать одной.
Он согласно кивнул.
– Так-то лучше, миледи.
С этого дня, куда бы Изабелла ни собралась выезжать за ворота замка – проверить, как идут дела в имении или навестить больных арендаторов – ее сопровождал эскорт не менее чем из двадцати пяти хорошо вооруженных рыцарей. Кроме того, крестьяне, работавшие на полях, зорко следили за владениями. Если бы и появился такой мужчина, пожелавший поймать леди Изабеллу, чтобы взять ее силой, то он бы скоро понял, что это чрезвычайно трудно осуществить.
В то же время девушке не хватало свободы, чтобы мчаться галопом по вересковым пустошам и лесам. Она думала о том, как поживают без нее создания природы, и была тронута до глубины души, когда крестьяне стали приносить в замок для лечения раненых животных, которых они находили. Вначале это была охотничья собака одного из рыцарей, потом лиса с пушистым рыжим хвостом, которую браконьер пытался поймать в ловушку, молодой олень, раненный стрелой. Если бы им не хотелось поднять настроение Изабелле, они бы спокойно сварили из последних двух суп. Девушка знала об этом и заметила, что ни один из приносивших ей раненых животных не уходил без награды, таким образом, заслуживая любовь и доверие даже самых осмотрительных обитателей Рашдена.
– Вы выбрали, миледи? – осведомилась Алиса, выводя ее из состояния задумчивости.
Изабелла посмотрела на разложенные перед ней платья, на которые она до этого не обратила бы внимания.
– Да, Алиса. Я надену вот это, – и указала на самое некрасивое из трех платьев.
– Но… но, миледи, – решительно возразила няня, – в этом платье вы как-то бледно выглядите… бесцветно, я бы сказала, миледи. Вы знаете, что новый опекун может приехать в любой день, возможно, даже сегодня. Вам, я думаю, захочется выигрышно выглядеть в его глазах…
С сожалением, ибо Изабелла любила красивые вещи, но мало их имела при жизни опекуна, она покачала головой.
– Нет, я хочу, чтобы ни один мужчина, за исключением двоих, не смотрел на меня с восхищением, Алиса, но их здесь нет, и, похоже, не очень скоро появятся, пока Глостер еще раз не даст им отпуск. Новый опекун может честно вести себя со мной и с братом либо нечестно. Я не сделаю ничего, чтобы заинтересовать его, пока не определю, что он за человек. Если у него нет дурных намерений по отношению к нам, мы будем жить спокойно. В противном случае он вскоре ощутит холод стали между ребер!
– Ах, миледи!
Алиса пришла в ужас. Ее добрая госпожа, не сделавшая никому зла, говорит сейчас такое!
Вдруг Изабелла вспомнила, с кем разговаривает. Она очень странно хихикнула, что было совершенно на нее не похоже.
– Нет, не бойся, Алиса, я не сделаю ничего такого, что навлекло бы на наши головы гнев короля. Но мне придется предпринять все возможное, чтобы сохранить наследство Гила. «…И его жизнь!» – решительно сказала она самой себе.
ГЛАВА 9
Лорд Воррик Тремейн, граф Хокхарст устал, настроение у него было отвратительное. Он долго и упорно ехал под теплым не по сезону весенним солнцем, и, к тому же, ему всю дорогу пришлось сносить насмешки своего брата Кэрливела. Лучше бы Воррик никогда не рассказывал ему о своей новой должности и помолвке, тем более, что он не просил брата ехать с ним в Рашден. Кэрливел, узнав, что у графа нет желания покидать двор и, тем более, жениться, он воспользовался этими сведениями, как мишенью для своих колкостей, ибо считал, что гордость и самолюбие Воррика непременно надо уязвить. Что больше всего раздражало графа, так это то, что Кэрливел стал сравнивать Воррика с грязным фермером, а леди Изабеллу Зшли, которую ни один из них не видел даже мельком, он называл свиньей. Хотя король и обнадежил графа, Воррику виделась мрачная картина, нарисованная его воображением и описанная Кэрливелом, поэтому ему вовсе не нравились умозаключения брата. Испытав некоторое облегчение при виде возникших впереди очертаний замка Рашден, его настроение не улучшилось.
– Ну, Уорвик, – Кэрливел произнес имя брата на уэльский манер и широко осклабился, увидев угрожающее выражение лица графа, – сейчас мы посмотрим, не подсунул ли тебе Эдуард кота в мешке!
Воррик заскрипел зубами: из трех его братьев только Кэрливел осмеливался отпускать такие «шпильки» в его адрес, особенно в теперешнем положении.
– Если ты дорожишь жизнью, Кэрливел, прекрати шутить над моей невестой, – предупредил граф. – Еще не знаю, захочу ли жениться на этой девушке.
– Женишься! – с уверенностью возразил Кэрливел. – Твоя гордость не сможет переварить одну из бывших женщин короля, Уорвик. Твоя гордость погубит тебя в один прекрасный день.
– Когда этот день наступит, можешь позлорадствовать всласть, – подхватил его саркастический тон Воррик, – а до тех пор, умоляю, придержи язык, а то я еле сдерживаюсь, чтобы не вырвать его!
– Приглашаю тебя на торжество, брат, если ты, конечно, сможешь прийти, – негромко сказал Кэрливел.
При этом граф бросил на него злобный взгляд, но ничего не ответил. Воррик не хотел бы скрестить мечи ни с одним из своих братьев, исключением мог быть только младший брат Эмрис, который родился с мечом в руках. Старший из них, Мэдог, мог бы убить его, а Кэрливел, конечно, будет биться на равных. Недаром же они провели большую часть своей жизни в диких уэльских горах.
Граф яростно пришпорил коня и галопом понесся вперед. В его ушах еще долго звенел ироничный смех брата.
