Сара Беннет - Ее тайный возлюбленый
Мэри торопливо бежала через рощу, глубоко уверенная в том, что вскоре тайное станет явным и все будет так, как она того хочет.
Антуанетта не знала, что она на самом деле ищет. Нечто такое, что могло бы навести ее на след личности грабителя или помочь убежать из Уэксмур-Мэнора, а возможно, и то и другое вместе. А что ей еще оставалось делать? Либо искать, либо просто сидеть у себя в комнате, страдая от безделья.
Но она никогда не любила предаваться безделью!
Она обнаружила много интересного, но разобраться во всем ей так и не удалось. Уэксмур-Мэнор раньше принадлежал не лорду Эпплби, а семейству Лэнгли. Следы бывших хозяев можно было заметить на каждом шагу, в каждом углу дома: портреты, немые свидетели прошлого, детские рисунки, надписи, вырезанные на школьных партах. Одна из них позабавила Антуанетту: «Гейбриел терпеть не может арифметику». Вот так безоговорочно. Антуанетте тоже не все предметы нравились, но не до такой же степени, чтобы портить школьную парту.
Классная комната вызывала у нее неподдельный интерес, смешанный с любопытством. Она задержалась, рассматривая заляпанный чернилами листок бумаги с буквами алфавита, написанными детской рукой: в ее воображении сразу возник ребенок, старательно выводящий закругления у буквы «а» и длинный ровный ствол буквы «т».
Вдруг ее тело напряглось, ей захотелось оглянуться – она явственно ощутила чье-то присутствие позади себя. Однако из-за упрямства она не хотела сразу оглядываться, а притворилась, что по-прежнему с любопытством рассматривает пожелтевшие от времени странички.
– Вы будете разговаривать со мной или опять предпочтете применить силу? – произнесла она как можно спокойнее.
Он ласково усмехнулся, но от его смеха спине ее стало холодно. Через минуту раздался мерный стук шагов по дубовому полу.
– Как вы узнали, что это именно я?
– Просто догадалась.
Он остановился позади нее, и ее обдал запах мужчины и бренди, но она по-прежнему не оборачивалась. Если бы она обернулась, то его ловкие руки сразу нашли бы для себя занятие. Она была бы и не прочь заняться любовным флиртом, но не в данную же минуту.
– И что же вы ищете, маленький воробышек? Улики, доказательства моей вины?
– О, я уверена, что сэр Джеймс лучше меня справится с расследованием. Он производит впечатление толкового и сведущего в своем деле человека.
Он стоял над ней, и его теплое дыхание шевелило завитки ее волос.
– Вы боитесь взглянуть на меня, Антуанетта? – прошептал он.
– Нет, я не боюсь.
С решительным видом Антуанетта повернулась к нему лицом. Он стоял буквально в шаге от нее. Как обычно, в глаза сразу бросалась черная маска, сейчас ничуть не страшная: озорная улыбка, играющая на его губах, и теплый дружелюбный взгляд голубых глаз не вызывали ничего, кроме приязни. Непокорные кудри, небрежно выпущенные из-под верхнего края маски, ниспадали на брови, широкие плечи закрывали для нее отступление из комнаты.
– Верните то, что мне нужно, воробышек.
– Вы знаете, что я не могу.
Она тут же прикусила язык, ей было досадно за явную оплошность: она едва не проговорилась.
– Не вижу причин, почему вы не можете. Если только… – Внезапно его голос изменился: – Вы не находитесь здесь под стражей. Неужели, Антуанетта, вам угрожает Эпплби?
Его голос звучал совсем по-другому – был заботливым, внушающим доверие, располагающим к себе. Несобственные чувства пугали ее. Ей хотелось оттолкнуть его до того, как она окончательно сдастся.
– Конечно, нет.
– Письмо…
– У меня нет никакого письма, – резко ответила она.
– Антуанетта, – принялся он ее увещевать, чему она немало удивилась, – нам обоим известно, что у вас есть письмо. Почему бы вам не отдать его мне, тем самым положив конец неразберихе?
Выражение ее лица стало суровым, брови сошлись на переносице, а глаза сузились.
– Для вас, сэр, это, может быть, и неразбериха, но только не для меня…
Она закусила губу так, что та побледнела; опять она обмолвилась, а у него уже был вид кошки, изготовившейся к прыжку, чтобы поймать глупую мышку.
– Вы чего-то явно недоговариваете, мой воробышек. Будьте откровеннее! Ну что для вас значит это письмо? Лучше расскажите мне обо всем, и, возможно, я помогу вам.
Его голос звучал проникновенно и успокаивающе, словно тихий бриз над морской гладью. Но разве она могла доверять ему? Он ведь был человеком Эпплби.
– Вы хотите невозможного. Я не нуждаюсь в вашей помощи.
Улыбка не исчезла с его губ, но лицо сразу стало жестче, суровее, упрямее.
– Антуанетта, отдайте же мне письмо.
– Нет.
Издав странный звук, в котором удивительным образом сочетались нетерпение и раздражение, он привлек ее в свои объятия. Не успела Антуанетта что-либо возразить, как его губы прижались к ее рту, и тут всякое желание протестовать отпало.
Она обхватила руками его за плечи и призывно припала губами к его губам.
В ней зародился внутренний жар, сильнее всего ощущаемый в самом низу живота, именно оттуда, казалось, тянулись его несущие в себе тепло и огонь лучи.
Гейбриел невольно отстранился, упершись подбородком в ее теплый затылок. Его дыхание стало прерывистым и свистящим.
– Я ведь предупреждал вас, я не совсем безопасен.
Антуанетта откинулась назад, чтобы взглянуть ему в глаза, в которых прыгали огоньки желания и страсти. Он хотел ее. Она явно играла с огнем.
Дрожь пробежала по ее спине, сердце застучало быстро и гулко. От возбуждения все ее тело охватил озноб – оно уже ожидало его ласк. С неожиданной смелостью она встала на цыпочки и провела кончиками пальцев по его шершавым губам. Недоумение, смешанное с наслаждением, скользнуло по его лицу. Антуанетта лукаво усмехнулась и, подобрав юбки, развернулась и бросилась бежать. Вслед за собой она услышала шум его шагов.
Она обогнула парту, тяжело дыша, проскользнула мимо школьного шкафа и застыла возле окна. Он уже неторопливо шел следом за ней, словно хищник за добычей, зная, что никуда она не ускользнет от него, и это забавляло ее. Казалось, она сошла с ума – так ей хотелось, чтобы он догнал ее и поцеловал. В то же самое время она отдавала себе отчет, чем все это может закончиться. Антуанетта сама не знала, что опаснее – его угрозы или его явное ухаживание за ней.
Она стремительно прошмыгнула мимо кресла в сторону двери. Он едва успел ухватить ее за юбку, она жалобно запищала, и его пальцы разжались, выпуская шелковую ткань.
В панике она бежала вдоль коридора в самый его конец, туда, где была ведущая вниз лестница. Обветшалые, но тщательно отмытые ступени предназначались для прислуги. Антуанетта бросилась по ним сломя голову, добежала до конца и оказалась перед неизвестным узким проходом. Слева от нее была дверь, и она, не раздумывая, вошла в затененную гардинами комнату и, пытаясь умерить дыхание, прислонилась спиной к стене и замерла в тревожном ожидании.
