Карен Робардс - Зеленоглазая леди
– У меня нет планов продать плантацию, – сказала она. – Эта идея принадлежит исключительно моему деверю.
– Ну, вполне естественно, что он хочет сделать то, что считает для вас наилучшим, – вмешался Чарлз. – Хотя мы, конечно, надеемся, что вы нас не покинете.
– Мы с Анной это обсудим. А пока что, Хилмор, можете считать, что место за вами. – Джулиан сказал это так, будто имел право решать судьбу Сринагара.
Анна была в ярости. «Родственник» ответил на этот ее взгляд насмешливой улыбкой и отпил глоток чаю. Для столь крупного мужчины он держал изящную фарфоровую чашку с удивительной фацией. Это даже признавала Анна. Собственно говоря, Джулиан чувствовал себя вполне уютно, расположившись на одном из хрупких французских стульев, стоявших по обе стороны софы. Ранка на его виске давно уже перестала кровоточить, и все же взглянуть на нее Анне было приятно. Если бы ей пришлось повторить это, она бы с удовольствием ударила его снова.
Чарлз покончил со своим чаем и поднялся.
– Благодарю вас за чай, но мне пора домой. Лора очень волнуется, когда меня нет до темноты.
Анна поставила свою чашку и тоже встала.
– Разумеется, я все отлично понимаю. Бедное дитя! Должно быть, она боится потерять и вас тоже.
– Да, – вздохнул он и повернулся лицом ко всем присутствующим, тоже, в свою очередь, поднявшимся на ноги. – Приятно было познакомиться, мистер Чейз. Мы все беспокоились об Анне, но теперь, конечно, можем вздохнуть свободно, раз вы берете ее под свою опеку. Вся колония будет вам рада.
– Как Анне повезло, что у нее такие внимательные друзья, – пробормотал Джулиан, пожимая притянутую руку Чарлза. Анна надеялась, что только она расслышала эти иронические нотки в его словах.
– Да, пожалуй. Итак, мистер Хилмор, мы отправляемся?
– Конечно, майор. Я вернусь и обоснуюсь здесь через две недели, мистер Чейз, если вам это удобно.
– Вполне, – ответил Джулиан, пока Анна, на которую перестали обращать внимание, кипела от негодования.
Растягивая рот в вынужденной улыбке, Анна проводила гостей до двери, помахала им вслед, продолжая улыбаться, пока экипаж не скрылся на подъездной дорожке. Потом повернулась, пылая гневом к мужчине, стоявшему рядом с ней.
– Мне бы хотелось с вами поговорить, – сказала она смущенно, понимая, что не стоит ссориться с ним в холле. «Слишком много ушей, чтобы слышать, слишком много глаз, чтобы видеть», – как гласит сингалезская поговорка.
И Анна вдруг поняла значение этой поговорки, которую раньше никак не могла понять.
– Конечно, дорогая сестрица. О чем пожелаете. Но сперва мне надо помыться. Может быть, вы найдете кого-нибудь, кто мне покажет мою комнату?
Взгляды их встретились...
– Или вы проводите меня туда сами? Там мы могли бы поговорить в полном уединении. Я знаю, что прежде этих условий у нас не было.
Не вызывало ни малейшего сомнения, какой низкий и грязный смысл он вкладывал в свои слова.
Анна мучительно покраснела и стиснула зубы. Взгляд ее испуганно заметался по сторонам. Она опасалась, что кто-нибудь мог его подслушать. К счастью, никого рядом не оказалось.
– Вы омерзительны, – прошипела она сквозь зубы.
– Нет, ну что вы, – возразил он со злорадной усмешкой. Анна отступила назад, будто ее обжег жар его тела. Она уставилась на него своими испуганными глазами, прикрывая пылающие щеки руками.
Его сине-черные глаза смотрели на нее сверху вниз. Джулиан явно наслаждался ее смущением. Но было в его взгляде и что-то еще, что-то такое жаркое, что пряталось в глубине его глаз. И это что-то говорило ей больше, чем слова, чем желание унизить ее.
Он говорил то, что и в самом деле думал.
– Мэм-сахиб, – послышался голос Раджи Сингхи, как всегда материализовавшегося, казалось, из ниоткуда.
– Это... это мой деверь, о котором я тебе говорила. Он... пожалуйста, проводи его в приготовленные комнаты.
Раджа Сингха наклонил голову.
– Не последуете ли за мной, сахиб?
Джулиан, серьезный и торжественный, будто его непристойные слова не обожгли уши Анны минуту назад, последовал за Раджой Сингхой. Но прежде чем скрыться за углом, он бросил на Анну насмешливый взгляд через плечо.
И тут до нее дошло...
«Эта наглая свинья все время потешалась надо мной!»
В бессильной ярости Анна заскрежетала зубами.
16
– О! Какой красавец!
– Он грубый, наглый, надменный... и это еще далеко не все, что можно о нем сказать!
Все еще сверкая глазами вслед негодяю, Анна перевела взгляд на Руби, оказавшуюся в двух шагах от нее. Руби недоуменно заморгала. Удивляясь силе чувств подруги, она смущенно пожала плечами, но глаза ее, устремленные на Джулиана Чейза, сверкали как-то подозрительно ярко.
– О, прошу прощения, Анна. Я знаю, как он хитер и коварен, но это не значит, что я лишилась зрения. От одного взгляда на него у меня слюнки текут.
– Руби!
Быстро оглядевшись по сторонам на случай, если их кто-то подслушивает (к счастью, кроме них с Руби, в холле никого не оказалось), Анна потащила ее в гостиную, чтобы продолжить разговор.
– Как ты можешь даже такое думать? – зашипела она.
– Не говори мне, что ты ничего не заметила!
– Не заметила!
– В таком случае ты слепая! Он такой высокий... и эти мускулы... и эти глаза... – Руби театральным жестом передернула плечами. – Думаю, вся его грудь покрыта такими же черными волосами. Столько черных волос! О, я могла бы проглотить его целиком, просто съесть!
– Руби!
Анна была не в силах остановить ее излияния. Она уже воображала себе картины, нарисованные Руби, и щеки ее стали пунцовыми.
– Да чего ты так пугаешься? Мы обе взрослые женщины. Разве не так? Если такой джентльмен, как он, оказывается в поле зрения женщины, то надо быть мертвой, чтобы не заметить его. Или уж совсем иссохшей! А это почти то же самое, – добавила Руби после секундной паузы, бросив на Анну многозначительный взгляд.
– Я не иссохшая, – ответила уязвленная Анна. – Просто не хожу и не пускаю слюни при виде любого существа, носящего штаны. Ты неисправима, Руби!
– Неисправима, – ответила Руби с достоинством. – Что бы это ни значило, но я именно такая. Не будешь же ты мне говорить, что не испытала хотя бы минутного восхищения, когда увидела его впервые. Ну конечно, до того, как узнала, какая он гадина. Неужели не подумала о том, каков он в постели?
– Нет, не подумала!
Лицо Анны сталохраснее, чем волосы Руби. Ложь давалась ей нелегко, но она ни в коем случае не могла рассказать Руби, какое сокрушительное действие оказан на нее Джулиан Чейз, не говоря уж о том, что между ними произошло в Гордон-Холле и здесь, в гостиной. Эти постыдные минуты были самыми темными тайнами, которые она собиралась унести с собой в могилу.
