Конни Мейсон - Верю и люблю
Глава 8
Сэм толкнул дверь, ворвался в дом и взбежал по лестнице. Лэйси уже успела лечь, когда он ворвался в комнату. Лампа почти догорела, но Сэм различил следы слез на щеках Лэйси. Ничто не могло остановить его, ему нужна была правда, и он знал, что пойдет на все, чтобы добиться ее.
— Я думала, ты уехал, — простонала Лэйси. — Может быть, хватит мучить меня?
— Кто отец Энди? — выпалил Сэм.
— Что? Почему ты спрашиваешь?
Сэм схватил ее за плечи и приподнял с постели, так что ее лицо оказалось прямо перед ним.
— Кто? — повторил он, глядя ей в глаза. — Не лги мне хотя бы на этот раз. Я хочу знать правду.
— Энди твой сын! — выкрикнула Лэйси. — Если бы у тебя было хоть что-то в голове, ты бы давно сообразил.
Он отпустил ее.
— Зачем ты лгала мне? Лэйси привстала на колени.
— Ты не заслуживаема такого сына, как Энди.
— А Крэмер заслуживает?
— Ты сам решил, во что тебе верить, — отмахнулась Лэйси, будто не расслышав вопроса Сэма. — Я рассказала бы тебе об Энди, если бы ты проявил хоть малейшее желание признать его.
— А как насчет других мужчин, которые были у тебя после меня? Что заставляет тебя верить, что Энди мой?
Лэйси замахнулась… Еще секунда, и она ударила бы Сэма в лицо, но он схватил ее за запястье.
— Подонок! — прошипела Лэйси. — Да ты посмотри на него! Он твоя копия, несмотря на светлые волосы и голубые глаза. Тебе кто-то сказал, что он твой сын?
С тяжестью в душе Сэм заметил, что Лэйси не отрицала, что у нее были другие мужчины. То, что она сейчас промолчала об этом, подтвердило его опасение, что после него у нее были любовники. Так же, впрочем, как и у него за эти годы было множество женщин.
— Расти рассказал мне.
— О конечно, Расти. Мне следовало догадаться. Все, кроме тебя, догадались, что Энди твой. — Она горько усмехнулась. — Странно, что ты поверил ему.
— То, что сказал Расти, заставило меня остаться и подумать. Он сказал, что Энди очень похож на меня. Но дело не в его словах. Сердце подсказывает мне, что Энди мой сын, — продолжал Сэм, — и я готов признать, что с самого начала чувствовал взаимное притяжение. Но я пытался уверить себя, что мальчик просто удивительно трогателен, — прибавил Сэм, не в силах сдержать улыбку. — Я счастлив, что он мой.
Внезапно злоба снова забурлила в нем.
— Если ты думаешь, что я позволю Крэмеру воспитывать моего сына, ты ошибаешься, милая!
Лэйси горько усмехнулась:
— Но что ты можешь сделать? Ты так долго не интересовался ни мной, ни Энди, что не можешь рассчитывать, что кто-то станет считаться с твоими желаниями. Ты можешь дать Энди жизнь, которую он заслуживает? Подумай об этом, Сэм. Ты ведь изгой.
Сэм скрипнул зубами, не в силах сдерживать злость.
— Я не грабил тот банк. Мне следовало остаться и бороться с фальшивым обвинением, но я и мои братья, мы были в отчаянии и бросились бежать, спасаясь от погони. Додж-Сити — город, где действуют свои законы, а справедливости нет и в помине. Нас бы повесили, не успев довезти до тюрьмы.
— Я вижу, мы в тупике, — тихо обронила Лэйси. — Ты все еще в бегах. Самое лучшее, что ты можешь сделать для Энди, — это исчезнуть.
— И отдать своего сына Крэмеру? Ни за что. Энди ненавидит Крэмера, и я уверен, что это взаимно.
— Энди ревнует. Со временем он примет Крэмера.
— Не обольщайся. Ко мне он не ревнует, почему? Если ты разведешься со мной и выйдешь за Крэмера, я отберу Энди у тебя. Помни это, Лэйси.
Лэйси взорвалась:
— К черту! Если ты не прекратишь свои угрозы, я расскажу шерифу, что тебя ищут. И еще получу вознаграждение, — добавила она.
Сэм окинул ее оценивающим взглядом.
— Ты это можешь… Какой же я идиот, что доверился тебе. Я не хочу позволить тебе предать меня во второй раз.
— Ты не сможешь помешать мне.
— Возможно, нет, но я дам тебе кое-что, чтобы ты сначала подумала, прежде чем выдавать меня за вознаграждение. — Он опустился на постель рядом с ней.
— Что ты делаешь?
— Хочу напомнить тебе, что я в своем роде единственный мужчина. Мужчина, который сделал тебя женщиной и научил страсти. Я тот, кто доводит тебя до экстаза, сколько бы ты ни твердила, что ненавидишь меня.
— Ты слишком много о себе воображаешь, — хмыкнула Лэйси.
— Ты думаешь, я не знаю, когда женщина хочет меня? — усмехнулся Сэм, но его глаза оставались холодными. — Когда она наслаждается мною? Я видел тебя рядом с Крэмером много раз, вполне достаточно, чтобы понять, что он равнодушен к тебе.
— Какое тебе дело до моих любовников?
— Ты пока еще моя жена, значит, мне есть дело. Ты уже подписала документе разводе?
— Нет, он в ящике стола, но обязательно подпишу, не беспокойся. Я не могу и не хочу потерять ранчо. Это все, что есть у нас с Энди.
— Не соглашайся на развод, Лэйси, — вдруг вырвалось у Сэма, он сам не ожидал от себя такого порыва. Сэм Гентри никогда ничего не просил, считая любую просьбу унижением.
— Сэм… я… не…
— Если тебя не убедили мои слова, то, может быть, убедит это.
Он приник к ее губам. Это был беспощадный поцелуй, полный жажды обладания. Его дыхание стало быстрым, прерывистым, а пылкий взгляд просто обжигал ее страстью.
— Не надо, Сэм. Не надо… — шептали ее губы, а она сама льнула к нему.
— Я ничего не могу поделать с собой.
Он целовал ее снова и снова, ласкал ее грудь, дразнил и соблазнял. Лэйси боролась с собой, как могла, но вскоре сдалась. Стон вырвался из ее груди. Тихий, полный страдания стон. В ее крови разгорелся пожар желания. Его руки, искусные и решительные, гладили ее тело, не оставляя ни одной складочки без своего внимания. Ах, как она слаба! Как легко она отдалась в руки соблазнителя.
Она уперлась руками ему в грудь, желая оттолкнуть его, но вместо этого прижалась к нему теснее. Он оторвался от нее и отшвырнул ремень с кобурой. Он обхватил ее ягодицы, развел ее ноги своими коленями, и она ощутила его мужской символ, влажный, горячий, пугающе мощный, стремящийся в ее святая святых. Крепко держа ее, он вошел полностью. И замер на секунду, шумно дыша и дрожа. Передохнув, он начал двигаться, проникая в нее так глубоко, что ей вдруг показалось, будто он стал частью ее.
— Ты чувствуешь меня, Лэйси?! — воскликнул он. Незабываемое ощущение огнем пробежало сквозь ее тело. Она дышала часто-часто, трепетала, корчилась, давая выход своей необузданной страсти.
— Ты чувствуешь меня, да? — шептал он. — Тебе хорошо?
Она не смогла ответить. Откинув голову, она прогнулась, позволяя ему проникнуть еще глубже. Где-то в глубине ее тела началась дрожь оргазма. И тогда она застонала, не в силах сдерживать себя, и наконец затихла в изнеможении. Она услышала его стон и вместе с последними конвульсивными толчками почувствовала, как его семя заливает ее нутро.
