Роберта Джеллис - Каштановый омут
Джиллиан увидела, как второй гигант быстро коснулся рукой его плеча, а третий, поменьше, взволнованно произнес что-то слишком тихо, чтобы Джиллиан могла услышать. Сердце ее облилось кровью. Они готовят какую-то хитрость. Она должна строго придерживаться того, о чем договорилась с Катбертом. Мужчины поговорили еще немного, затем гигант пожал плечами и снова поднял голову.
– Каких гарантий вы хотите? – спросил он уже более суровым и сердитым голосом.
То крохотное нежное тепло, которое Джиллиан пронесла через всю жизнь, которое поддерживало ее силы в вечном состоянии страха, одиночества и физической боли, начало замерзать и сжиматься в ничто. Спокойная от абсолютного отчаяния и безнадежности, Джиллиан изложила свой план спасения гарнизона замка. Заручившись согласием противника, она перечислила гарантии безопасности слуг. Она не слишком много могла сделать для них, кроме как связать Леманя, который уже представился, обещанием обращаться с ними по-человечески. Если бы это было возможно, Джиллиан отослала бы вместе с наемниками и прислугу, но им некуда идти. Никто не возьмет их к себе. Они умрут от голода, если оборвут связи с привычным местом и хозяевами.
Для себя она не требовала ничего. Она понимала, что любое соглашение на ее счет будет нарушено, – Осберт ясно изложил ей ее судьбу, и лед в этом голосе, который когда-то олицетворял для нее любовь и надежность, подтверждал, что теперь для нее все кончено. И все-таки она надеялась, что тот факт, что она не требовала никакого обещания в отношении себя лично, а значит, что бы они ни решили сотворить с ней, это не будет нарушением клятвы, побудит этих людей исполнить в точности хотя бы то, в чем они поклялись и что стоило им так недорого.
Чтобы обеспечить Катберту и его людям наилучшие условия, Джиллиан растянула переговоры на два дня. Она не осмеливалась оттягивать их дольше отчасти потому, что чувствовала растущую подозрительность и нетерпение врагов, отчасти потому, что не имела ни малейшего представления, насколько быстро Людовик отреагирует на жалобу Осберта. Что бы ни грозило ей, Джиллиан хотела, чтобы эти чужаки успели хорошо подготовиться к обороне, прежде чем вернется Осберт с помощью. На третий день после мессы, когда Катберт и его люди благополучно ушли, Джиллиан приказала опустить мост и поднять решетку. Затем она прошла в большой зал и уселась в кресло с высокой спинкой, занимать которое имел право лишь хозяин замка. Она не чувствовала страха, лишь какую-то легкую дрожь в груди. В руке она держала договор о браке с Осбертом. Она не надеялась, что это может спасти ее, но хотела быть уверена в том, что, если ей суждено умереть и Лемань будет править землями Невилля, Осберт станет его следующей жертвой.
Адам, Иэн и Джеффри наблюдали за открытием ворот замка настороженно. Все это выглядело подозрительно. В некотором смысле это было, конечно, разумно. Если Невилль умер, казалось весьма сомнительным, что вассалы и кастеляны возьмут на себя труд защищать вдову, особенно, если они подозревали ее в убийстве мужа. Таким образом, эта женщина должна понимать, что у нее нет шансов продержаться достаточно долго. С другой стороны, они привыкли к женщинам вроде Элинор и Джоанны, которые никогда не уступили бы и дюйма земли, тем более замок, ни под какой угрозой. К тому же то, что она отправила из замка воинов, казалось им очень странным. Это могло быть сделано для отвода глаз. Вполне вероятно, что гораздо большие силы поджидали их в замке, готовые наброситься, когда они войдут, а потом ушедший отряд вернется на помощь. Если они пройдут через ворота всей армией, то окажутся в западне между самим замком и стенами, и силы защитников, подкрепленные теми, кто якобы ушел, ударят им в спину.
– Но в чем проблема? – спросил Адам Иэна, который излагал эти опасения. – Я войду со своими людьми. Вы с Джеффри подождете снаружи. Первым делом я возьму под контроль подъемный мост и…
– Нет! – в один голос воскликнули Иэн и Джеффри.
Адам посмотрел на них, и раздражение на его лице смешалось с признательностью. Для Иэна он был «сыночком», а для Джеффри – «братиком». Они не могли допустить и мысли, что он попадется в ловушку, хотя каждый из них охотно и, не раздумывая, занял бы его место.
– Боже, дай мне терпения, – вздохнул Адам, улыбаясь. – Я не младенец и буду наименьшей потерей из всех нас. У вас обоих жены…
– У меня не будет жены, как только Джоанна услышит, что я отпустил тебя одного в мышеловку, – возразил Джеффри.
– И твоя мать в любом случае останется вдовой, – добавил Иэн, – потому что убьет меня за это.
– О, нет, – засмеялся Адам. – Так мы далеко не уйдем. Вы тоже не можете оставить меня предстать перед матерью и сестрой с известием, что вы ранены или убиты, захватывая для меня добычу. Если вы достаточно безумны, чтобы совать в петлю сразу все три головы, можете пойти со мной, но я пойду обязательно и, по правде говоря, без вашей компании чувствовал бы себя увереннее. Уже одно то, что мы, догадываясь о ловушке, а основные наши силы останутся в безопасности и будут готовы к возмездию, не позволим ловушке захлопнуться вообще.
Хотя они продолжали препираться и спорить, всем становилось ясно, что доводы Адама справедливы, так что Иэн и Джеффри, наконец, уступили. Они устроили в качестве предупреждения мощную демонстрацию силы и готовности к штурму, показав штурмовые лестницы и средства для преодоления рва. Однако, насколько они могли видеть, на стенах ничто не шевельнулось. Мост лежал спокойно, решетка не дрожала, как было бы, если бы ее придерживали наверху только для того, чтобы неожиданно опустить. Адам въехал внутрь во главе своих людей. Они держали щиты наготове, мечи были обнажены.
Встретила их неземная тишина. Во дворе даже не видно ни одного слуги. Ни один голос не обратился к ним. Оказавшись во дворе, воины соскочили с лошадей и бросились в башни, где находились механизмы управления мостом и решеткой. Двери открылись от простого толчка. В башнях никого не было. Поднявшись по лестницам, они обошли стены. Тоже никого.
Когда отряд из левой башни встретился, обойдя кругом, с отрядом из правой башни, вниз отправился посыльный сообщить Адаму, что все чисто. Тот тем временем осмотрел с третьей группой вход в башню. Здесь тоже дверь была не заперта и никого не было. Адам вернулся во двор, испытывая неприятное предчувствие. Это было похоже на чертог смерти или скорее на заколдованный замок. Где-то в загоне на заднем дворе негромко мычала скотина. Из кухонного дворика слышалось потрескивание огня в печи, но ни один человеческий голос или звук шагов, кроме их собственных, не доносился до них. Он отправил человека за Иэном и Джеффри. Если и было чего бояться в этом замке, то только не внезапной атаки.
