Вирджиния Спайс - Строптивая наложница
Вспомнив, что репутация леди Камиллы в свете была безупречной, Элизабет издевательски рассмеялась. Знает она женщин с такой безупречной репутацией! Изображают из себя добродетельных святош, а сами только и думают, как бы забраться в постель к чужому мужу, да так, чтобы об этом, не дай Бог, никто не узнал. Что ж, с Леоном ей в этом смысле вполне повезло. Уж он-то никогда не позволит себе опорочить честь доверившейся ему женщины.
Погруженная в свои невеселые думы, девушка медленно поднималась по мраморной лестнице Норвудского дворца. Внезапно ее внимание привлек звонкий смех, доносившийся из малой парадной столовой. Взглянув туда через стекло, Элизабет увидела Леона, завтракающего со своими приятелями. Сердце маркизы наполнилось горькой обидой. Она сегодня отправилась на прогулку пораньше, чтобы успеть вернуться к завтраку, а муж даже не удосужился ее подождать.
Быстро поднявшись по лестнице, Элизабет остановилась возле приоткрытой двери. Отсюда она могла наблюдать за сидевшими за столом, не будучи замеченной. Ей было трудно разобрать, о чем разговаривают мужчины, но зато она хорошо видела Леона. Он был очень оживлен, периодически вскакивал с места, чтобы подлить вина в опустевшие бокалы друзей.
Вот один из мужчин что-то сказал, и Леон вдруг звонко рассмеялся низким и теплым смехом, которого Элизабет не слышала уже давно. Она вспомнила, что при ней он никогда так не смеялся, никогда не вел себя так непринужденно. Элизабет понимала, что нужно поскорее отсюда уходить, иначе может войти кто-нибудь из слуг и застать ее за этим непристойным занятием, но была не в силах тронуться с места. И тут вдруг мужчины сами вышли из-за стола и дружно направились в кабинет хозяина, где обычно курили после трапезы. Дверь, через которую они проходили, находилась близко от того места, где стояла Элизабет, и она смогла услышать несколько слов, сказанных Леоном одному из своих приятелей:
– Нет, Артур, я сам виноват, что все так сложилось. Не нужно было мне жениться на молоденькой девчонке, да еще с таким взбалмошным характером.
Элизабет ощутила, как ее щеки мгновенно запылали. Значит, он все же обсуждает их отношения со своими друзьями! И, должно быть, все они искренне сочувствуют ему. Она тут же попыталась вспомнить, сколько лет Камилле Мортон. Кажется, двадцать два или двадцать три. Уж не на нее ли намекал Леон, говоря, что ему не стоило жениться на слишком молодой особе? Вполне возможно, он теперь сильно раскаивается, что так поспешно связал себя браком. И, конечно, жалеет, что у леди Камиллы так поздно закончился срок траура и он не смог познакомиться с ней прежде этого неприятного события.
Тяжело вздохнув, Элизабет поплелась к лестнице на третий этаж, где находились ее личные покои. По дороге ей не раз попадались настенные зеркала, и она с тревогой посматривала на свое отражение: потухший взгляд, уныло опущенные плечи… Боже мой, да что, в конце концов, случилось? Ведь все складывается как нельзя лучше. У нее богатый дом, куча роскошных нарядов, шикарный выезд. И ее муж, подаривший ей свое богатство и титул, так своевременно отправляется на юг, предоставляя супруге возможность жить в свое удовольствие. Стоит ей только поманить пальцем, как самые блистательные лондонские кавалеры выстроятся в очередь за ее благосклонностью. Так что же ей, черт возьми, нужно еще?! Неужели… внимание одного-единственного мужчины, которому она стала совершенно безразлична?
«Что со мной? – в смятении спрашивала себя Элизабет. – Уж не влюбилась ли я в него?»
Глава 11
В шикарной резиденции графа Блессингтона намечался большой бал. Этого события лондонская знать ждала с большим нетерпением. Ведь огромный двухъярусный бальный зал графского дворца мог вместить до пяти сотен гостей, а значит, приглашено было все пестрое светское общество.
В этот вечер леди Кроуфорд собиралась блеснуть своими новыми драгоценностями. Специально под изумрудное колье, подаренное Леоном, она заказала у лучшей модистки белоснежное газовое платье на шелковом чехле. Согласно последней моде, оно должно было подчеркивать тонкую талию и безукоризненную линию плеч, если, конечно, владелица наряда обладала этими качествами. Но у Элизабет этих достоинств было не отнять.
Глубокое декольте представляло собой четкую горизонтальную линию, проходящую ниже плеч, и оставляло их соблазнительно обнаженными. От волнистой кружевной оборки декольте расходились просторные рукава, заканчивающиеся у самых кистей рук, затянутых в белые лайковые перчатки. Эти рукава были тоже из прозрачного газа, чтобы ткань не скрывала изящных линий ее рук. Пышную юбку украшал милый букетик живых цветов, взятых из оранжереи норвудского дворца. А на полуобнаженной груди маркизы красовались восхитительные изумруды в обрамлении сверкающих бриллиантов. Такие же дивные драгоценные камни были вправлены в серьги, перстни и браслеты.
Задумав окончательно сразить Леона, Элизабет решила в этот вечер отказаться от своей привычной прически. Как всегда, на помощь пришла изобретательная Розалин. Перед самым выездом она хорошенько начесала завитые локоны маркизы, а затем уложила их на косой пробор, подхватив невидимыми заколками. Чтобы прическа не выглядела слишком простой, Розалин украсила ее белоснежным страусовым пером, закручивающимся вокруг головы Элизабет, словно пышный невесомый обруч. Медные локоны маркизы каскадом ниспадали на спину, подобно легкому огненному облачку.
– Ну как? Что скажешь, дорогая Розалин? – довольно спросила Элизабет, в последний раз кружась перед зеркалом, чтобы проверить, насколько устойчивы новые атласные туфельки на высоком каблучке.
– Неплохо, – сдержанно кивнула служанка.
– И только?!
– Успех женщины зависит не от красоты наряда и не от искусства мастериц, – назидательно заметила горничная, – а от того, как дама преподнесет себя обществу. Насколько я понимаю, сейчас вас интересует одобрение только одного человека – вашего мужа. Ведь всем остальным вы уже давно умудрились вскружить головы, так что ради них и стараться не стоит.
– Не сказала бы… Как правило, мужчина оценивает женщину в зависимости от того, как воспринимают ее другие мужчины. Сколько раз мне доводилось наблюдать, как кавалеры обходили стороной тех бедных дам, на которых не обратили внимания их приятели. Обычно кавалеры выстраиваются в очередь, чтобы пригласить на танец какую-нибудь признанную красавицу, в то время как десятки более скромных девушек в полном одиночестве подпирают стены.
Розалин досадливо покачала головой, оправив в последний раз наряд своей хозяйки.
– Сдается мне, что вы никогда не поумнеете, миледи. Да, вы верно говорите, но только все ваши мудрые наблюдения не относятся к лорду Кроуфорду. Он никогда не станет судить о достоинствах женщины по одобрению других мужчин. И пока вы этого не поймете и не измените своего поведения, толку не будет.
