Тина Габриэлл - Возлюбленные-соперники
— Нам необходимо починить крыши, но его светлость после первого же визита сюда выделил средства из собственного кармана.
— А еще он начал строительство нового дома, — вмешалась другая женщина. — У нас две семьи живут вместе, но когда Джастина родила пятого, стало очень уж тесно.
Белла была удивлена щедростью Джеймса. Правда, немного поразмыслив, она пришла к выводу, что дело вовсе не в щедрости. Просто он ни минуты не сомневается в том, что выйдет победителем из их сражения за эту землю. Но она была бы слепой, если бы не заметила, с каким уважением и обожанием взирают труженики Уиндмура на герцога Блэквуда.
Подошел Джеймс, держа под уздцы и Максимуса, и ее кобылу. Широко улыбнулся, и от его белозубой доброй улыбки у Беллы затрепетало сердце.
— Вернемся?
— Конечно.
Но раньше, чем Белла успела сесть в седло, к ним подбежала маленькая белокурая девочка. Она махнула ей рукой, чтобы та наклонилась, и прошептала прямо в ухо:
— Мама говорит, что если ты выйдешь за него замуж, то можешь остаться.
Вернувшись, Белла обнаружила, что ее с нетерпением ожидает Эвелин, и вспомнила, что они собрались пройтись по магазинам. Мероприятие обещало быть волнующим, ведь Белла целую вечность не имела возможности купить себе даже какую-нибудь мелочь. Роджер испытывал извращенное удовольствие, выбирая для нее платья, которые ей не нравились. Она поспешила переодеться в платье, пристойное для вдовы, потерявшей супруга меньше года назад, и поспешила к Эвелин, прогуливавшейся у дома.
Первым делом они зашли в имеющий хорошую репутацию магазин одежды в Сент-Олбансе. В отличие от худых как щепки, склонных к снобизму французских модисток в Лондоне владелица этого магазина, миссис Фишер, была симпатичной, пышущей здоровьем англичанкой с приветливой улыбкой. У стен стояли вешалки с платьями, на мольбертах — наброски новых моделей, а на столах были сложены рубашки, чулки, веера, зонтики и перчатки.
Эвелин указала на платье аметистового цвета, надетое на манекен, стоящий в углу.
— Вы будете выглядеть в нем восхитительно. Цвет подчеркнет изумрудную зелень ваших глаз.
Белла коснулась кончиками пальцев нежного шелка и восторженно прошептала:
— Красиво.
Эвелин посмотрела на платье Беллы.
— Я заметила, что вы не носите черное дома. Жаль, что на людях можно появляться только в трауре.
Белла ненавидела траурное платье и с радостью сожгла бы его. И хотя Эвелин знала, что ее союз с Роджером не был браком по любви, горожане считали ее горюющей вдовой, и она не имела желания их разубеждать.
— Еще года не прошло, как ушел Роджер.
Эвелин легкомысленно улыбнулась:
— Я никогда не была сторонницей строгих норм поведения.
Слава Богу, подумала Белла. Ей нравилась Эвелин, ее прямота, отсутствие склонности осуждать других людей. Чета Хардинг скоро уедет обратно в Лондон, и она лишится только что обретенной подруги. В браке ей не позволялось иметь подруг — это был еще один способ изолировать ее от общества, — и Белла только сейчас поняла, как сильно ей не хватало женского общества.
Подошла миссис Фишер с целой стопкой рисунков, и Белла показала ей на манекен.
— Мне бы хотелось такое платье.
Женщин отвели в заднюю часть магазина. Они шли мимо полок с рулонами тканей. Самые разные по фактуре, они переливались многоцветием красок, словно палитра художника. Рядом находилась дверца в маленькую комнатку, уставленную корзинками с нитками, лентами и разными аксессуарами. На полу были разбросаны яркие лоскутки. Модистка помогла Белле снять платье и примерить обновку из аметистового шелка. Та поднялась на небольшое возвышение и взглянула на себя в зеркало.
Некоторое время она лишь растерянно моргала, не узнавая свое отражение. Глубокий вырез и плотно облегающий лиф подчеркивали грудь. Подол был отделан оборкой, подобранной в тон подкладке длинной вышитой накидки.
Миссис Фишер взяла сантиметр и измерила талию и бедра заказчицы.
— Вы выглядите потрясающе. Этот цвет вам к лицу.
Звякнул колокольчик, сообщив о приходе нового покупателя.
— Извините, я на минуту вас оставляю, — сказала миссис Фишер и выбежала из комнаты.
Эвелин подошла ближе и взглянула на отражение Беллы в зеркале.
— Джеймс падет к вашим ногам. Уверяю вас, очень скоро он подарит вам Уиндмур.
Белла покраснела, вспомнив поцелуи Джеймса, от которых таяло все ее тело — даже кости, и свою реакцию на его ласки.
— Не думаю. Он, похоже, не собирается сдаваться. Боюсь, мне все-таки понадобится солиситор в Лондоне, о котором вы говорили.
— Я вас, конечно же, познакомлю с нужным человеком, но знайте: в глубине души Джеймс очень хороший человек.
Белла подумала об арендаторах Уиндмура. Джеймс обещал им не поднимать арендную плату, за свой счет отремонтировать крыши домов и построить еще один. Она вспомнила, как он вывел ее из «Черной собаки», когда там началась драка, и какими теплыми и надежными были его руки, когда он обнимал ее в экипаже. Неужели все это было лишь уловкой, чтобы завоевать ее доверие? Или он действительно заботится о ней?
— Из всех друзей мужа мне ближе всех Джеймс, — задумчиво сказала Эвелин. — Я его очень хорошо знаю и могу с уверенностью сказать: рядом с вами он ведет себя необычно.
— Что вы имеете в виду?
— Когда вы входите в комнату, его внимание моментально переключается на вас. Да, вы красивы, но Джеймс привык к вниманию красивых женщин. Он пользуется большим успехом у лондонских красавиц. Но вы бросили ему вызов, Белла. Это возбуждает его, беспокоит, делает беспомощным. Причем вы противостоите ему сразу на двух фронтах: не желаете отказаться от Уиндмура и не поддаетесь его чарам.
— Но ведь прошло еще меньше недели.
Эвелин беспечно махнула рукой.
— Любая другая женщина оказалась бы в его постели дня через два после первого знакомства. А вы всецело отвергаете его.
«Ну, не всецело», — подумала Белла.
— Он хочет не меня, а поместье, и думает, что, соблазнив меня, получит свою собственность.
Эвелин окинула подругу задумчивым взглядом.
— Нет, вы ошибаетесь. Возможно, вначале именно так и было, но он увлекся вами, и это спутало все его планы.
Белла почувствовала глубокое волнение. Джеймс Девлин увлекся ею? Было очень приятно знать, что такой удивительный мужчина считает ее привлекательной. Роджер всегда утверждал, что она неполноценна как женщина.
Повинуясь импульсу, Белла выбрала в одной из корзин пару черных шелковых чулок и подвязки. Чулки были тонкие и легкие, словно крылья бабочки. Роджер никогда не позволял ей носить такие чувственные вещи и заставлял надевать шерстяные чулки даже в летнюю жару.
