Кристина Додд - Непокорная невеста

— Как вы сказали? Кто вы?

Мужчина снова опустился на колени, посмотрел на нее с опаской, словно на сумасшедшую.

— Я Папиоль, миледи, королевский зодчий.

Он говорил так, будто имел дело с ребенком, но Джулиана не оскорбилась.

— И какой же король вас прислал? — спросила она.

— В каком смысле, миледи?

Папиоль снова принялся вытирать пот.

— Какому королю вы служите?

Он выпучил карие глаза.

— Разумеется, нашему государю, славному королю Генриху. — Не вставая с колен, он попятился назад. — Да сохранит его Господь…

— Если вы — королевский зодчий, то кто же этот человек? — Она показала на Раймонда.

— Миледи, я, не имею чести знать ваших приближенных, — пролепетал Папиоль, не понимая, чем вызвал гнев хозяйки замка.

— Но, может быть, вы видели когда-нибудь эту подлую, лживую физиономию?

Папиоль резво вскочил на ноги и попятился от нее. Потом обернулся, мельком взглянул на Раймонда и, по-прежнему не спуская глаз с леди Джулианы, пробормотал:

— Нет, миледи, я никогда раньше не видел этого господина.

Лицо Джулианы залилось краской. Она хотела взглянуть Раймонду в глаза, испепелить предателя взглядом, но тело отказывалось слушаться. Колени подгибались, голова гудела. Вскинув с трудом руку, она прошипела:

— Убейте его!

Сэр Джозеф перестал хихикать. В зале воцарилось гробовое молчание, а мастер Папиоль бухнулся в обморок.

— Господь с вами, Джулиана! — воскликнул Хью.

— Убейте его! — повторила она.

— Джулиана, так нельзя. Можно ли убивать человека лишь за то…

Она перебила барона:

— Сейчас я покажу, можно или нельзя.

С этими словами она схватила со стола острый, как бритва, столовый нож и двинулась к Раймонду. Тот благоразумно попятился, однако довольно скоро уперся в стену. Джулиана замахнулась ножом, но он поймал ее за руку.

— Позвольте мне представиться, миледи, — учтиво сказал он.

— Не позволю! — Она вырвала руку и попробовала нанести удар ножом. — Я хочу, чтобы твой безымянный труп закопали за церковной оградой.

Он снова поймал ее за руку и прошептал Джулиане на ухо:

— Я Жоффруа-Жан-Луи-Раймонд граф Авраше.

Она похолодела, схватилась рукой за горло.

— Что-что? Я не расслышала.

— Я Жоффруа-Жан-Луи-Раймонд…

Она ударила его кулаком в грудь:

— Не может быть!

Удар был довольно ощутимым, и Раймонд на мгновение задохнулся.

— Клянусь, миледи, что говорю правду.

Его честный, открытый взгляд немного поумерил ее ярость. Гнев сменился страхом, потом стыдом.

Тут она впервые вспомнила о зрителях. Эти люди многое видели за последние часы, дни, недели. Придется смотреть им всем в глаза, хотя очень хочется спрятаться, забиться в щель. Невозможно! Джулиана чувствовала себя бесконечно униженной. Знакомое чувство. Она страдала от него и прежде.

— Милая Джулиана, не смотрите на меня так, — голос Раймонда дрогнул. — Я не хотел вас обидеть.

Она отдернула руку, нож покатился по полу.

— Не смейте так говорить! — гневно топнула она ногой.

Сделав над собой усилие, Джулиана сказала уже более спокойным голосом:

— Мужчины вечно говорят, что не хотят обидеть женщину, но только этим и занимаются.

— Что я могу сделать, чтобы убедить вас…

— В том, что вы — граф Авраше? — Она хищно оскалилась. — Покажите письмо.

— Какое письмо?

Джулиана решила, что он притворяется. Хотя вряд ли, не такой уж хороший из него лицедей,

— То письмо, которое вы показывали Леймону. С королевской печатью.

— О боже! — испугался он. — Оно не предназначено для вас.

— Неважно, я хочу его видеть.

Раймонд носил письмо при себе, в сумке, пристегнутой к поясу. Королевская печать в случае чего могла послужить ему защитой. Немного помедлив, он вытащил свиток и протянул Джулиане. Она так и не поняла, почему он это сделал — то ли устрашившись ее гнева, то ли из чувства вины. Пробежав глазами письмо, Джулиана побледнела. Генрих отзывался о ней самым нелестным образом: характер ее называл сварливым, внешность «кошмарной». При этом король давал жениху самые разнообразные советы — например, «отделать строптивицу так, чтобы на ногах не устояла» или «побыстрее соблазнить ее».

Сразу было видно, что его величество не привык стесняться в выражениях.

Джулиана отвернулась от Раймонда. Она хотела разорвать пергамент на мелкие кусочки, но из памяти слова все равно не выкинешь.

Как бы то ни было, письмо подтверждало слова Раймонда. Перед ней действительно был граф Авраше.

Она прислонилась к холодной каменной стене.

Сердце у нее, к сожалению, было не из камня — оно сжалось от стыда.

— Джулиана, — нерешительно произнес приблизившийся барон Холли. — Что вы намерены предпринять?

В панике Джулиана оглянулась на Раймонда, как дитя, обиженное на родителя, но все же ищущее у него защиты.

Хью воскликнул:

— Если прикажете, я убью его, но сначала хотелось бы выяснить, кто он таков.

У Джулианы подкосились ноги. Она упала бы навзничь, если бы не Раймонд, подхвативший ее на руки. Он принялся гладить ее по спине, ибо она вся дрожала в ознобе. Его прикосновение придало ей сил, и за это Джулиана разъярилась на Раймонда еще больше. Со злой насмешкой в голосе она спросила барона:

— Что же нам с ним делать? Вздернуть его на дыбу или подвергнуть бичеванию?

— Я с самого начала подозревал, что он никакой не зодчий, а рыцарь, проникший в ваш замок обманом. Слишком у него горделивая осанка, да и тело, закаленное в боях. Должно быть, его прислал кто-нибудь из ваших врагов, мечтающих завладеть вашими землями.

Феликс крикнул издалека, не спеша присоединиться к своему приятелю:

— Джулиана, вы снова натворили каких-нибудь глупостей?

Сэр Джозеф злобно захихикал, и Джулиана почувствовала, что она снова теряет сознание. Она так надеялась, что время залечит раны, что она сможет начать жизнь заново. Раймонд смотрел на нее так жалостливо, что она вновь ощутила всю унизительность своего положения. Хорошо же она смотрится в грубом домотканом платье, перетянутом щегольским красным кушаком! Жалкое зрелище! Что может быть отвратительнее женщины, мечтающей понравиться мужчине?

Какой позор!

Стоит ли удивляться, что граф Авраше не открыл ей, кто он такой на самом деле. Ему ни к чему жена, запятнанная позором. Да и кому нужна вдова с двумя детьми? Хью, должно быть, сошел сума — разве можно представить, что она может вызвать у мужчины какое-нибудь чувство, кроме презрения? Граф Авраше — знатный вельможа, да к тому же — она внутренне застонала — он прекрасен, как Бог.

— Миледи… Джулиана… Ради Бога…

Да к тому же граф Авраше еще и добросердечен, подумала она. В его взгляде читалось сочувствие.