Александр Дюма - Ожерелье королевы
Женщины испуганно вскрикнули.
– Неужели вы этак удаляете слуг, брат мой? – осведомилась королева. – Мне казалось, что таким манером их зовут.
– Если я дерну за шнурок еще раз, тогда кто-нибудь придет, но когда я звоню только раз, можете быть спокойны, сестра, никто не явится.
Королева рассмеялась.
– О, я смотрю, вы человек предусмотрительный, – проговорила она.
– Однако, сестра, – продолжал принц, – не можете же вы оставаться в передней! Сделайте одолжение, поднимитесь наверх.
– Придется повиноваться, – заметила королева. – Гений этого дома, кажется, не очень злобен.
Дамы поднялись наверх.
Принц шел впереди.
Лестница была устлана обюссонским ковром, который совершенно заглушал их шаги.
Дойдя до второго этажа, принц дернул за другую сонетку, и королева вместе с мадемуазель де Таверне снова вздрогнула от неожиданности.
Их испуг усугубился, когда они увидели, что дверь второго этажа отворяется сама.
– Ей-богу, Андреа, я начинаю дрожать, – призналась королева. – А вы?
– Пока ваше величество идет впереди, я доверчиво следую за вами.
– Но ничего особенного не происходит, сестра моя, – успокоил молодой принц. – Перед вами дверь ваших покоев. Взгляните!
И он указал королеве на прелестную комнатку, которую мы не преминем описать.
Маленькая прихожая с паркетом из розового дерева и обитая розовым же деревом, где стояли две этажерки работы Буля, а потолок был расписан Буше, вела в будуар, обтянутый белым кашемиром, усыпанным цветами, вышитыми лучшими вышивальщицами.
Ковры на стенах были расшиты шелком, причем невероятно мелкими стежками, и с поразительным искусством, благодаря чему гобелены того времени можно сравнить с картинами великих художников.
За будуаром находилась голубая спальня. Кружевные занавески, шелковые турские штофы, роскошная кровать в полутемном алькове, огонь, пылающий в белом мраморном камине, дюжина ароматических свечей в канделябрах работы Клодиона[29], ширма, покрытая лазурным лаком и расписанная золотыми китайскими узорами, – все эти чудеса открылись взорам дам, когда они вступили в изящную комнату.
Нигде не было видно ни души; везде тепло и светло, но каким образом это достигнуто, угадать было невозможно.
Королева, осторожно прошедшая через будуар, замерла на секунду на пороге спальни.
Принц в весьма учтивых выражениях извинился за то, что нужда заставила доверить сестре не достойные ее секреты.
Королева в ответ слегка улыбнулась, выразив тем самым гораздо больше, чем словами.
– Сестра, – добавил граф д'Артуа, – это мои холостяцкие покои. Здесь бываю только я, и всегда один.
– Почти всегда, – уточнила королева.
– Нет, всегда.
Ну-ну.
– Вдобавок, – продолжал он, – в будуаре, где вы сейчас стоите, есть диван и глубокое кресло, в которых мне не раз приходилось спать не хуже, чем в постели, когда сон смаривал меня после охоты.
– Теперь я понимаю, – заметила королева, – почему порою беспокоится ее высочество графиня д'Артуа.
– Разумеется, но признайте, сестра, что если она беспокоится и сегодня, то совершенно напрасно.
– Сегодня да, но в другие вечера…
– Сестра, кто не прав один раз, не прав всегда.
– Ладно, оставим это, – проговорила королева и уселась в кресло. – Я страшно устала. А вы, Андреа?
– О, я буквально падаю с ног от усталости, и если ваше величество позволит…
– Вы и впрямь побледнели, мадемуазель, – сказал граф д'Артуа.
– Конечно, моя дорогая, – воскликнула королева, – садитесь, даже прилягте, если хотите. Ведь господин граф предоставляет нам эти покои, не так ли, Карл?
– В полное распоряжение, ваше величество.
– Одну минутку, принц, еще два слова.
– Что такое?
– Если вы уйдете, как мы сможем вас позвать?
– Я вам буду не нужен, сестра. Устраивайтесь и располагайте всем домом.
– Значит, здесь есть и другие комнаты?
– Ну конечно. Во-первых, есть столовая, которую я советую вам посетить.
– Разумеется, с накрытым столом?
– А как же! Мадемуазель де Таверне, которой это очень необходимо, найдет там крепкий бульон, крылышко какой-нибудь домашней птицы и капельку хереса, а для вас, сестра, там есть печеные фрукты, которые вы так любите.
– И без лакеев?
– Не увидите ни единого.
– Посмотрим. А что потом?
– Потом?
– Да, как мы вернемся во дворец?
– Вернуться туда ночью нечего и думать, поскольку таков приказ. Но утром он перестанет действовать: в шесть часов двери откроются. Вы выйдете отсюда без четверти шесть. В шкафах вы найдете накидки любых цветов и фасонов, если захотите изменить свой облик. Вот и входите во дворец, ступайте к себе в спальню, ложитесь, а об остальном не беспокойтесь.
– А вы?
Что я?
– Что вы-то собираетесь делать?
– Уйду из этого дома.
– Как! Выходит, мы вас выгоняем, бедный братец?
Я не должен проводить ночь под одной крышей с вами, сестра.
– Но вам же тоже необходимо пристанище на ночь, а мы его у вас отняли.
– Ничуть! У меня есть еще три таких же.
Королева расхохоталась.
И он смеет говорить, что госпожа графиня зря беспокоится! Смотрите, я ей все расскажу! – шутливо пригрозила она.
– Тогда я все расскажу королю, – в том же тоне парировал принц.
– Он прав: мы попали к нему в зависимость.
– Совершенно верно. Это унизительно, но что же делать?
– Покориться. Стало быть, вы говорите, что для того, чтобы выйти утром незамеченными, нужно…
– Один раз позвонить в звонок – внизу, у колонны.
– В который? В тот, что справа, или в тот, что слева?
– Это неважно.
– И дверь отворится?
– А потом затворится.
– Сама собой?
– Сама собой.
– Благодарю вас. Спокойной ночи, братец.
– Спокойной ночи, сестрица.
Принц поклонился, Андреа затворила за ним дверь, и он исчез.
7. Альков королевы
На следующий день, а вернее, тем же утром, поскольку наша предыдущая глава закончилась около двух часов пополуночи, король Людовик XVI в коротком утреннем камзоле фиолетового цвета, без орденов, ненапудренный, короче, едва встав с постели, постучал в прихожую, ведущую в покои королевы.
Служанка приоткрыла дверь и, узнав короля, воскликнула:
– Государь!
– Королеву! – коротко приказал король.
– Ее величество спит, государь.
Король попробовал отодвинуть женщину с дороги, но та не шелохнулась.
– Да посторонитесь вы или нет? – осведомился король. – Вы же видите, что мне надо пройти.
Порою король позволял себе весьма резкие движения, каковые его враги почитали за грубость.
– Королева изволит отдыхать, – робко попыталась возразить служанка.
