Ханна Хауэлл - Дама моего сердца
Эвери задумчиво кивнула. Из разговоров мужчин их семьи, которые ей случайно доводилось услышать, она уже давно поняла, что почти все они занимались любовью при первой подвернувшейся возможности. Так что если за удовольствие придется расплачиваться адом, значит, большинство членов ее семьи будут поджариваться на адском огне рядом с ней.
— Гм… Я вспотела, — призналась она, бросив взгляд на ванну.
— Хочешь, чтобы я потер тебе спинку? — ухмыльнулся Камерон, когда Эвери перелезла через него и направилась к ванне.
Бросив на него негодующий взгляд, Эвери поспешно вымылась уже остывшей водой и, завернувшись в простыню, поспешила обратно. Не успела она забраться под одеяло, как Камерон схватил влажную простыню, которую она отбросила, и тоже направился к ванне. Вернувшись, он заключил Эвери в объятия.
— Камерон, ты же холодный! — взвизгнула она.
— Знаю, — не стал возражать он, прижимая ее к себе. — Ты меня согреешь.
С этими словами он скользнул рукой по ее животу. Когда он добрался до заветного местечка, Эвери ахнула, и Камерон испытал удовольствие оттого, что способен дарить столь сильное наслаждение.
— Мне уже теплее, — прошептал он ей на ушко. Услышав его страстный шепот, Эвери вздрогнула.
— А я-то думала, ты решил наконец вести себя прилично, — промурлыкала она и вскрикнула: перевернув ее на спину, Камерон примостился на коленях возле ее ног. Его восставшая плоть яснее всяких слов говорила о том, что он жаждет ею обладать.
— Я и собираюсь это сделать. На сей раз я буду наслаждаться тобой не спеша, ласкать каждую клеточку твоего восхитительного тела. — Он провел языком по соску Эвери.
От его ласкового шепота у нее перехватило дыхание.
— Ты же боялся, что не сможешь сидеть на лошади, — хихикнула она.
— Пойду пешком или, еще лучше, заставлю Лергана себя нести.
Он покрывал страстными поцелуями ее бедра, и Эвери не выдержала:
— Ты что, хочешь свести меня с ума?
Забросив ее ноги себе на плечи и подсунув руки ей под попку, Камерон запечатлел поцелуй на шелковистых завитках.
—Да.
— Боже правый, — простонала Эвери, подозревая, что это последние слова, которые она в состоянии произнести связно.
Глава 10
— Опять люди Де Во.
Камерон недоверчиво уставился на Лергана.
Хотя они с кузеном и выехали вперед, чтобы лишний раз убедиться, что дорога, по которой они собирались двигаться дальше, безопасна, они сделали это по привычке, не ожидая никаких неприятностей. Они направлялись в порт, откуда должны были отплыть в Шотландию, сокращая время стоянок до минимума. Они ехали так быстро, что даже сумели наверстать четыре дня, потраченных на выхаживание раненых, отправившись в путь лишь тогда, когда их состояние перестало внушать опасение. По правде говоря, Камерон считал, что взял слишком быстрый темп. Некоторые его люди ворчали, однако он не обращал на их недовольство внимания. Может быть, он поступал опрометчиво, но ему казалось, что, если они поедут медленнее, все сразу решат, что он просто не хочет расставаться с Эвери. А поскольку именно так и было, он изо всех сил старался доказать обратное. В его теперешнем взвинченном состоянии меньше всего ему хотелось снова отбивать нападение отряда Де Во.
— Я думал, что, потеряв столько людей в последнем сражении, они побоятся ввязываться еще в одно, — заметил Камерон. — Не такие уж большие деньги он нам заплатил. А чтобы нанять людей взамен тех, которых он потерял, ему потребуется заплатить почти столько же.
— А может, мы им вовсе не нужны? Давай последим за ними. Глядишь, что-нибудь и узнаем.
Поразмыслив несколько секунд, Камерон кивнул. Они подъехали к лагерю Де Во поближе, после чего спешились ь привязали лошадей. Бесшумно пробравшись между деревьями, они дошли до крайних палаток и притаились в кустах. Вскоре из палатки, расположенной в нескольких футах, показалась знакомая фигура. Камерон едва сдержал изумленный возглас. Сэр Чарлз Де Во редко ездил вместе со своими людьми. Похоже, дело серьезнее, чем он предполагал. Камерон с Лерганом продолжали наблюдать. Из палатки вынесли маленький столик, застелили его скатертью из тонкого полотна, поставили красивые миски, приборы и кубок. Камерон едва не фыркнул от отвращения, когда перед столиком поставили изысканно украшенное кресло. Сэр Чарлз сел за стол, и к нему тотчас подбежал испуганный человечек, держа на подносе первое из блюд, которых, похоже, приготовлено было бессчетное количество. «Вряд ли своих солдат этот негодяй кормит столь же сытно», — подумал Камерон. Сэр Чарлз принялся за третье блюдо, и Камерон уже решил, что они с Лерганом только зря теряют время, когда к Де Во подошел один из солдат.
— Где Макалпин? — спросил Де Во, вытерев губы куском льняной ткани.
— Он недалеко отсюда, милорд, — ответил воин.
— А приз?
— Скоро привезут. Нам повезло. Приз удалось похитить так, что в лагере никто ничего не заподозрил.
Камерон похолодел. Он сразу понял, что речь идет не о деньгах. Они хранились вместе со всеми пожитками в самом центре лагеря, и взять их так, чтобы никто не увидел, было невозможно. Пытаясь успокоиться, он прикинул в уме разные варианты и отмел их один за другим. Де Во послал своих людей, чтобы кого-то похитить, а учитывая то, что между Де Во и Мюрреями с Люсеттами уже давно идет непримиримая война, напрашивается совершенно ясный, леденящий душу вывод, кого именно они похитили.
Камерон взглянул на Лергана и в его черных глазах прочел, что тот пришел к такому же выводу.
— Подождем еще? — прошептал он, и Лерган согласно кивнул. Изо всех сил пытаясь держать себя в руках и не терять присутствия духа, Камерон приготовился к ожиданию, моля Бога, чтобы его подозрения не оправдались.
Эвери вышла из лагеря и углубилась в лес. Охранник проводил ее взглядом, после чего, отыскав глазами Джиллиану и убедившись, что она никуда не делась, вернулся к своим делам. Судя по всему, охранники решили, что поодиночке Эвери с Джиллианой не станут убегать. Эвери так и подмывало показать им шутки ради, как они заблуждаются, но она решила не рисковать. Вряд ли Камерон оценит по достоинству подобную шутку. Мечтая поразмяться после долгого дня, проведенного в седле, Эвери медленно брела по лесу, решив не уходить далеко от лагеря. Вот уже неделю они ехали в сторону порта, из которого должны отплыть в Шотландию. Создавалось впечатление, что Камерон нарочно торопит своих людей. Хотя Эвери и могла понять его желание поскорее очутиться дома — должно быть, он хотел побыстрее решить проблему сестры, а может, просто соскучился по Шотландии, — ее тем не менее угнетала эта спешка. Насколько Эвери было известно, он не изменил своего решения избавиться от нее, как только они доберутся до Кейнмора. Она уговаривала себя не думать об этом, хотя не могла отделаться от невеселой мысли, посещавшей ее время от времени, что Камерону она нужна только для получения удовольствия, а когда они вернутся домой, он выбросит ее как ненужную вещь. Эвери нередко размышляла над тем, можно ли решить проблему сестры Камерона так, чтобы они с Джиллианой не пострадали. Если бы эту девицу можно было уличить во лжи — а Эвери не сомневалась в том, что она лжет, — все было бы очень просто. Из тех немногочисленных сведений, которые Эвери удалось собрать о Кэтрин, она поняла: эта особа предпочитает идти к намеченной цели напролом и знает, как получить желаемое. А желала она сейчас Пейтона. Не стоило уповать и на то, что любовник — а может, любовники? — Кэтрин все-таки найдет в себе мужество признаться, что он отец ее будущего ребенка. Оставалось лишь надеяться, что Камерон так сильно влюбится в нее, Эвери, что не пожелает с ней больше расставаться, а проблему своей сестры разрешит каким-то другим способом. Однако в такое чудо верилось с трудом. Заметив в траве спелые ягоды, Эвери начала их собирать. Отлично! Хоть какое-то разнообразие в лагерной пище, состоящей в основном из мяса да овсянки. Задрав подол юбки, Эвери наполнила его ягодами и внезапно ощутила тревогу. Она настороженно огляделась, но ничего подозрительного не увидела. Успокоившись, наклонилась, чтобы сорвать красную ягоду, и в этот момент чья-то сильная рука в перчатке зажала ей рот. Ягоды рассыпались по земле, однако ей было теперь не до них. Она попыталась оторвать от себя эту огромную руку, но не успела. Незнакомец сунул ей в рот кляп, а затем ловко связал ей руки за спиной. Она начала вырываться, однако мужчина, не обращая ни малейшего внимания на ее сопротивление, перебросил ее через плечо, прижал к груди ее ноги, чтобы не слишком брыкалась, и углубился в лес, уходя все дальше и дальше от лагеря Макалпина. Через несколько секунд Эвери забросили на лошадь, да так небрежно, будто это был мешок с зерном. Пока она приходила в себя, ее похититель вскочил в седло и пустил лошадь галопом. Эвери пришлось все свое внимание сосредоточить на том, чтобы подавить тошноту. Она заметила лишь, что похитителей трое. Судя по одежде и отличным скаковым коням, можно было сделать вывод, что это рыцари или по крайней мере наемники, дела у которых идут весьма успешно. И только когда они добрались до лагеря, Эвери поняла, в какой переплет попала на сей раз. Ее грубо стащили с лошади и поставили на ноги. Оказавшись на земле, она чуть не упала, голова кружилась, перед глазами мелькали красные круги, к горлу подкатывала тошнота. Ее бесцеремонно потащили к роскошной палатке, над которой реяло знамя Де Во. Эвери молила Бога, чтобы Чарлз похитил ее лишь для того, чтобы обменять на уплаченные Камерону деньги, не потеряв при этом своих людей, а не потому, что узнал, кто она такая. И вот она стоит перед сэром Чарлзом Де Во. Кляп выдернули у нее изо рта и дали ей немного вина — за это Эвери была благодарна похитителям: в горле у нее пересохло, — опять не слишком с ней церемонясь, и в результате она едва не захлебнулась.
