Кэрол Мортимер - Опасное сходство
— Иногда животные чувствуют, если человеку… с ними неудобно.
Бледно-голубые глаза стали похожи на две льдинки.
— Хотите сказать — когда человек их боится?
— Нет, что вы, — поспешила ответить Элизабет, поняв, в какое трудное положение она попала. — Вот у меня, например, в детстве не было кошек, поэтому с кошками я до сих пор не умею находить общий язык.
Сэр Руфус как будто немного успокоился.
— Кошки похожи на лошадей, они независимые создания. Вот собак я в самом деле недолюбливаю. Мне не нравится, как они пресмыкаются и скулят, требуя внимания.
Элизабет решила, что и про животных они тоже поговорили достаточно. Если они будут продолжать в том же духе, у них совсем не останется безопасных тем для разговора!
— Тогда до завтра, сэр Руфус! — Она присела в книксене.
Он кивнул в ответ, как будто немного оттаяв:
— С нетерпением жду завтрашнего дня!
Чего совсем нельзя было сказать об Элизабет… На обратном пути она думала о сэре Руфусе и поняла, что он ей совсем не нравится. По ее мнению, сосед миссис Уилсон был человеком напыщенным, упрямым и даже жестоким — достаточно вспомнить, как он отзывался о Гекторе! Может быть, напрасно она согласилась завтра поехать с ним кататься? Справившись с потрясением после рассказа лорда Торна о Джайлсе Теннанте, она поняла, что куда безопаснее осторожно расспросить о младшем брате сэра Руфуса миссис Уилсон. Правда, миссис Уилсон не сплетница, но это не значит, что она не знает, когда и как именно умер Джайлс Теннант. Скорее всего, ей известно и имя его замужней любовницы, которую он застрелил перед тем, как лишить жизни себя…
Да, наверное, было бы разумнее поговорить с миссис Уилсон. Тогда ей не придется завтра страдать в обществе сэра Руфуса…
Глава 9
— К тому времени, как вы с Теннантом вернетесь с завтрашней прогулки, моя тетушка уже попросит священника огласить в воскресенье ваши имена и начнет советоваться с портнихой о фасоне вашего свадебного платья!
Элизабет ненадолго закрыла глаза, остановившись в широком и просторном вестибюле Хепворт-Мэнор. Она только что вышла из гостиной, где миссис Уилсон и Летиция пили чай после ужина и вели многозначительный разговор, касавшийся завтрашней прогулки… Ей хотелось хоть немного побыть одной у себя в спальне. Однако оказалось, что ей снова придется сносить насмешки графа Осборна, пока не удастся придумать благовидный предлог и сбежать.
Она медленно повернулась к нему и едва не ахнула от изумления. После того как граф покинул столовую, он успел снять сюртук и шейный платок и остался в светло-голубом парчовом жилете и белой шелковой рубашке, не застегнутой на шее. В вырезе виднелась золотистая поросль волос, которую Элизабет помнила с тех пор, когда граф был прикован к постели…
Она сложила ладони вместе, чтобы он не заметил, как дрожат у нее руки, а также чтобы удержаться от искушения дотронуться до его золотистых прядей. Затем она несколько раз неглубоко вздохнула и ледяным тоном ответила:
— Милорд, не сомневаюсь, ваши друзья находят вас в высшей степени забавным собеседником. К сожалению, сегодня я особенно невосприимчива к вашим шуткам!
Натаньел прислонился плечом к двери и, прищурившись, оглядел Элизабет. Судя по возбуждению, охватившему его от одного взгляда на ее персиковое платье, оставлявшее открытыми плечи и приоткрывавшее грудь, он понял, что, наверное, выпил слишком много бренди после ужина. Ему вообще не следовало заговаривать с ней! В самом деле, Натаньел не помнил, чтобы напивался до такой степени с армейских дней, когда горький привкус битвы можно было смыть лишь бутылкой превосходного бренди, которую для таких случаев Гейбриел неизменно держал в своем дорожном саквояже.
Сегодня он перебрал, потому что ему пришлось вести битву иного рода; он готов был признать свое поражение и в буквальном смысле упасть к ногам дамы, стоящей перед ним так холодно и неприступно. Элизабет выглядела совершенно очаровательно. Персиковое платье придавало ее коже сливочный оттенок, а губам — перламутрово-розовый, что его чрезвычайно возбуждало. Пламя свечей также выгодно подчеркивало черноту ее кудрей. Он не мог отвести от нее глаз во время ужина.
Теперь губы его презрительно скривились.
— Почему особенно сегодня?
На лице Элизабет появилось еще более раздраженное выражение:
— Потому что вы, боюсь, совершенно неверно истолковали причину, по которой я согласилась завтра кататься с сэром Руфусом!
— В самом деле? — Он удивленно поднял светлые брови.
— Да! — Она решительно сжала губы.
— Может, зайдете ко мне в библиотеку и объясните, что за причина заставила вас передумать? — Он отступил в сторону, словно давая ей пройти.
Элизабет совсем не хотелось ни с кем объясняться, и меньше всех с Натаньелом Торном, который ее смущал! В самом деле, даже домашний вид графа казался ей опасным. Никак нельзя воспользоваться его приглашением и остаться с ним наедине в библиотеке! Даже если… в полном противоречии с ее чувствами и опасениями относительно общества сэра Руфуса Теннанта… даже если рядом с Натаньелом она испытывала искушение, против которого ей было трудно устоять.
— Нет, — чопорно ответила она. — По-моему, вы сейчас… не в том состоянии, чтобы мирно беседовать.
— Я слегка пьян, Элизабет, но это не значит, что я не «в состоянии», — сухо уточнил Натаньел, выпрямляясь. — Заметьте, я сказал «слегка».
— И все же…
— Элизабет, да кто вы такая, в конце концов, — львица или мышь?
Ее синие глаза гневно сверкнули.
— Милорд, по-моему, я ни то и ни другое. Однако я не считаю приличным оставаться наедине с джентльменом в любое время, особенно когда он пьет бренди.
— Дьявольский напиток, да?
— Вовсе нет. — Она нахмурилась, услышав его насмешливый тон. — Могу вам сказать, что мой отец считал бренди панацеей, способной излечить его от всех бед, — пылко продолжала она.
— Как по-вашему, что может сегодня исцелить меня?
Она нахмурилась:
— Понятия не имею!
— В самом деле? — растягивая слова, спросил граф. — Кстати, почему, говоря о своем отце, вы употребили прошедшее время?
Элизабет вспыхнула, поняв, что снова проговорилась, а граф не теряет наблюдательности в любом состоянии.
— Потому, милорд, что мой отец умер!
— Ясно, — негромко ответил он. — Чем же болел ваш отец перед тем, как умер? От чего его должно было исцелить бренди?
Элизабет переступила с ноги на ногу; ей стало не по себе.
— Ему досаждали обычные тревоги отца нескольких дочерей.
