Интриги Марии. Книги 1-2 - Жюльетта Бенцони
Ее столь явное удивление вызвало у него улыбку, но взгляд при этом оставался серьезным.
— Видите вон там вывеску кабачка? — спросил он. — Это заведение недостойно вас, но пиво у них неплохое, а вы нуждаетесь в подкреплении.
— Вы англичанин? — спросила она.
— Вне всякого сомнения! — весело ответил он. — Полагаю, это заметно по моему произношению? А вы — леди, которая никак не должна была оказаться в этом злачном уголке острова Ситэ. Так вы выпьете что-нибудь?
— Нет, благодарю. Я и так задержалась и хотела бы как можно скорее вернуться к себе!
— В таком случае я провожу вас! Похоже, вы не слишком уверенно ступаете по этой булыжной мостовой. Обопритесь на мою руку, — добавил он так властно, что Элен не посмела отказаться. Тем более что ей безумно хотелось согласиться ради простого удовольствия удержать его еще на какое-то время рядом с собой. От этого человека, Помимо легкого и утонченного аромата (в противоположность вонючим дикарям, приводившим Элен в ужас), исходила жизненная сила, действующая на нее чарующе. Надев шляпу, он спросил, куда отвести Элен.
— В Лувр, — не задумываясь ответила та, жалея о том, что дворец не находится в паре лье, — так ей хотелось продлить удовольствие. Она следила за его реакцией, но он произнес всего лишь:
— А!..
В этом возгласе не было и тени удивления, так что она почувствовала себя оскорбленной: уж не принял ли он ее за какую-то прислугу? Тем не менее она промолчала. Они направились к Лувру, не обменявшись больше ни словом. Она держалась очень прямо, несмотря на ссадины на спине, обратив к своему спутнику гордый профиль, на который тот время от времени бросал взгляды. Правила вежливости и чести требовали, чтобы он представился, но скованная какой-то необъяснимой робостью, Элен не смела спросить его имя, сгорая при этом от желания задать ему множество самых разных вопросов. Наконец она обернулась в его сторону и увидела, что он улыбается. Уж не насмехается ли он над ней? Она внезапно почувствовала раздражение: этот красавчик, несомненно, один из тех хлыщей, избалованных женским вниманием. Нельзя давать ему повод думать, что на его счету еще одна победа.
Эта мысль подстегнула ее гордость и придала уверенности. Она обратилась к нему самым любезным тоном:
— Вы спасли меня от ужасной опасности, мсье, и я хотела бы узнать, чье имя следует мне упомянуть в моих молитвах.
Он рассмеялся так дерзко, что она покраснела от гнева. Заметив огонь в темных глазах спутницы, он извинился:
— Простите мне мою забывчивость, ибо мне показалось, что мы с вами уже знакомы.
— Я не бывала в Англии, а вы, вероятно, не живете в Париже.
— Нет, но я собираюсь поселиться здесь. Мне нравится этот город, и не говорите мне, что он грязный: Лондон еще грязнее.
— Как бы то ни было, могу поклясться, что никогда вас прежде не видела.
— Возможно, я видел вас во сне! — вздохнул он. Затем, остановившись, он снял шляпу, чтобы поприветствовать ее. — Меня зовут Генри Рич, происхождения благородного, путешествую, как я уже говорил, ради собственного удовольствия.
— В так называемых злачных уголках? — с иронией заметила она и тут же пожалела о своих словах, сообразив, что дала ему козырь в руки.
— Они так живописны! — вздохнул он. — Должно быть, вам они нравятся не меньше, чем мне, раз мы там с вами встретились?
— Мне нужно было всего лишь доставить послание, — пролепетала Элен. Она чувствовала, как пылают ее щеки, и это ее злило, — У нас тут есть один поставщик…
— У нас? Уж не кроется ли за этим множественным числом служба самой королевы?
— Во Франции все жители служат Ее Величеству! — сухо ответила девушка. — Но я не стану скрывать: я состою при мадам герцогине де Шеврез, меня зовут Элен дю Латц, и родом я из Бретани.
Тем временем они добрались до места. Перед воротами Бурбона Элен отпустила руку своего спасителя и церемонно попрощалась с ним:
— Вот я и пришла. Вынуждена покинуть вас, я чрезвычайно вам благодарна.
— Смогу ли я увидеть вас вновь?
Не отдавая себе в этом отчета, она ждала этих слов, особенно подкрепленных выразительным взглядом. Ее охватила радостная дрожь.
— Если Господу будет угодно. Ведь я живу не здесь, а в доме господина герцога на улице Сен-Тома-дю-Лувр, а летом в его замке в Дампьере, но госпожа герцогиня никогда не расстается с Ее Величеством королевой, а я никогда не расстаюсь с госпожой герцогиней.
— Тогда это будет легко устроить! — живо отозвался он. — Послезавтра я уезжаю из Парижа…
— В Англию?
— Нет, в Испанию, но я скоро вернусь!
Она внезапно протянула ему руку, которой он слегка коснулся губами, после чего отступил на три шага и отвесил ей поклон, достойный принцессы. Перед тем как уйти, он спохватился:
— Обещайте мне одну вещь!
— Что именно?
— Никогда не возвращаться на ту ужасную улицу! По крайней мере, без меня!
Действительность развеяла мечты, и сердце Элен сжалось. Возможно ли, чтобы ей больше не пришлось обращаться за снадобьем к Сунион? И если, как она безумно мечтала теперь, прекрасный англичанин найдет ее и заговорит с ней о любви, посмеет ли она предложить ему не невинное тело, быть может, неспособное вновь испытать наслаждение той ночи в Кузьере? Он ждал ответа, и девушка вдруг разом преодолела преграду, воздвигнутую прошлым. Она улыбнулась:
— Обещаю.
Она устремилась в сумрачную арку, обернулась на мгновение и, заметив, что он провожает ее взглядом, почувствовала, как радость наполняет ее. Затем она поспешила в свою комнату, расположенную по соседству с покоями мадам де Шеврез. Герцогиня в этот время была у королевы, и Элен с облегчением сняла с себя порванное и запачканное кровью платье, скомкала его и засунула на самое дно сундука с намерением выбросить в ближайшие дни. Слава богу, Мария была щедрой хозяйкой, и ее служанка не испытывала недостатка в одежде. Кроме того, Элен отметила, что, хотя чересчур открытые платья были ей противопоказаны на несколько дней из-за синяков на груди, ссадины не были глубокими и вскоре должны были зажить. На красоте ее безупречной груди это не должно сказаться, а если даже и останутся незначительные шрамы, тот, кто их обнаружит, не станет интересоваться причинами их появления.
Немного позднее, переодевшись
