Когда поёт Флейта Любви (СИ) - Анна Кривенко
На ужин она снова приготовила кролика, снова поднесла к индейцу в железной посуде, и он снова не накормил ее. Впервые за эти дни он оставил ее голодной, и девушка понимала, что это не просто так. Он хотел заморить ее голодом? Зачем ему это? Если она умрет, он останется в убытке. Он явно делает это намеренно, как и в том случае с ножом. Он испытывает ее реакцию. Но почему? Что он хочет увидеть? Это было для Аниты загадкой. Возможно, это испытание на покорность? Точно! Он проверяет, достаточно ли она удобна ему, как рабыня. Если она проявит максимум кротости, возможно, апач расслабится и расположится к ней. А если он разочаруется в ней, он, в лучшем случае, решит продать ее кому-нибудь еще или же просто убьет ее за ненадобностью. Аните стало страшно, и она решила максимально угождать ему и проявить недюжинное послушание.
На следующее утро девушку разбудил толчок в плечо. С трудом открыв глаза, она увидела, что индеец уже стоит у ее изголовья, скрестив руки на груди.
Она медленно поднялась, пошатываясь на дрожащих ногах. Кое-как поправив прическу и расправив изорванное платье, Анита вышла из «типи» вслед за своим «хозяином».
На земле около палатки лежали некоторые принадлежности для приготовления пищи: два камня с остатками муки на них, которые, видимо, служили жерновами, сосуд с семенами кукурузы, кувшин с водой и немного листьев незнакомого растения. Четан присел на корточки и показал, как жерновами растереть зерна кукурузы в муку. Анита присела рядом, чувствуя, что у нее дрожит все тело. Ей было так плохо, что она даже не смутилась от того, что плечом прикоснулась к его плечу. С трудом взяв камни из рук индейца, она попробовала растирать зерна, но ей было крайне трудно.
Четан встал на ноги и какое-то время наблюдал за ней. Его план состоял в том, чтобы проверить, как она поведет себя в состоянии крайней нужды — голода. Ему нужна была реакция.
Он намеренно громко вошел обратно в «типи», создавая впечатление, что девушка осталась одна, но потом бесшумно выскользнул обратно и стал в паре метров от нее, наблюдая за каждым ее движением.
Анита боролась с твердыми зернами, и каждое движение было для нее мучительным. Ей срочно была нужна еда. Полученная мука была съедобна, и ей хотелось немного подкрепиться ею, но девушка чувствовала, что этого делать нельзя. Она приняла решение быть усердной рабыней, доказать свою покорность, чтобы выжить. А для этого нужно было быть послушной.
«Но ты умрешь! — вдруг поднялся панический страх, и мурашки побежали по ее телу. — Этот индеец просто заморит тебя голодом, а потом выбросит твое бездыханное тело на съедение падальщикам. Не верь ему! Позаботься о себе сама! Если ты не накормишь себя, ты погибнешь!».
Анита заколебалась. Инстинкт самосохранения требовал немедленных действий, но интуиция подсказывала, что сейчас нельзя идти на поводу сигналов желудка. Анита сглотнула слюну и принялась усерднее растирать зерна. Ей было так трудно, как никогда в жизни. Она больше не имела сил сидеть на корточках, поэтому просто села на землю. Муку она осторожно пересыпала в глиняный сосуд и снова растирала следующую партию. Это длилось больше часа. Ее руки больше не могли двигаться, а в глазах рябило. Чувствуя, что отчаяние все больше охватывает ее, Анита всхлипнула. Неуклюже давя твердую прожаренную кукурузу, она почувствовала, как пелена бессознательности начинает застилать ее разум.
Четан, больше часа наблюдавший за своей пленницей, с каждой минутой удивлялся все больше. Рабыня проявила упорство и полное послушание. Она не стала воровать еду и не бросила работу до последнего, пока не начала падать от бессилия.
Четан молниеносно подхватил ее и поднял на руки. Его соплеменники, наблюдавшие за ними все это время, стали перебрасываться ухмылками и подмигивать друг другу, говоря, что Четан наверняка планирует сделать рабыню своей наложницей.
Анита стала приходить в себя сразу, как только оказалась в руках индейца. Она открыла глаза и почувствовала, что он крепко прижимает ее к себе, заходя в «типи». Он был так близок, что ее лицо уткнулось в его волосы, и она чувствовала биение его сердца. Паническая атака, вызванная таким тесным соприкосновением, не заставила себя ждать, и Анита безумно затряслась, смотря на своего грозного «хозяина» полными слез глазами. Он подошел к шкурам и собрался девушку на них опустить, но, взглянув в ее лицо, искаженное ужасом, остановился. Совесть, которую он обычно старался подавить, с новой силой заговорила, нет, закричала в нем: «Не мучь ее! Она слишком боится тебя. Отпусти ее, пусть идет с миром к своему народу…».
Несколько секунд он стоял в нерешительности, неотрывно глядя в ее большие заплаканные глаза, и сердце его пронзала нестерпимая и ненавистная ему боль. «Да, я должен отпустить ее, я должен оставить ее в покое…» — подумал он сокрушенно, но вдруг девушка закрыла глаза.
Анита не понимала, почему индеец замер, не выпуская ее из рук. Она боялась, что прямо сейчас может случиться самое страшное, чего она боялась больше смерти: он может взять ее силой и сделать ее своей наложницей. Она не выдержала паники и ужаса, которые навалились на нее, и громко отчаянно простонала:
— Иисус! Забери меня к Себе! Дай мне смерть!..
Четан вздрогнул и еще более изумленно посмотрел на дрожащую девушку в своих руках. Она призвала имя Иисуса! Она верит в Иисуса! Он почувствовал, что сердце его застучало сильнее, а в ногах появилась слабость. Он опустил девушку на шкуры и стремительно выскочил из «типи».
Выбежав за территорию деревни, он в одиночестве присел на камни недалеко от реки и ошеломленно уставился в одну точку немигающим взглядом. Она верит в Иисуса! Неужели она и есть Табо? Она не напала на него с ножом, она не стала воровать еду и была послушной, она стала молиться Иисусу, глядя на него испуганными, как у лани глазами. Или испуганными, как у кролика…
Табо, неужели это ты? Как мне быть уверенным, что это ты?
Его сердце стучало так быстро, что, казалось, сейчас выскочит из груди. Он не был уверен, что эта девушка и есть Табо, но в то же время, она вполне могла ею быть. Как узнать об этом точно? Как? Он слишком часто
