Ольга Михайлова - Аристократия духа
У Камэрона хороший вкус, вяло подумал Энселм, и снова почувствовал, как наваливается на него свинцовая тяжесть головной боли, о которой, наблюдая за ухаживаниями дружка, на время сумел забыть. Тяжело поморщился и решил вернуться домой. Может быть, снова удастся заснуть?
Энселм поплёлся напрямик к дому через небольшую улочку с изящными фонарями, и тут замер, сжав зубы. Что за искушение, ей-богу… Центр Бата был небольшим пятачком, столкнуться здесь с кем угодно было весьма просто, но почему он не мог обойти квартал? Навстречу мистеру Кейтону шла мисс Вейзи с какой-то особой средних лет, одетой дорого, но довольно безвкусно. По счастью, право поздороваться и тем признать знакомство принадлежало леди, а не джентльмену, мисс же Вейзи не утрудила себя приветствием и, бросив на него презрительный взгляд, прошла мимо. Несколько минут Кейтон смотрел ей вслед, потом опомнился и поспешил домой.
Дома со стоном повалился на постель. Виски сжало кольцом и стягивало, как гароттой. Он не выдержал и застонал, трясущейся рукой вцепившись в одеяло. Тёткин дворецкий, видимо, сказал хозяйке, что вернулся молодой господин, и она появилась в гостиной. Одного взгляда леди Эмили хватило, чтобы переполошить весь дом. Забегали служанки, Энселма заставили откинуться на подушку, наложили на голову горячий компресс, начали чем-то отпаивать. Сопротивляться у него не было ни сил, ни желания, он плавал в вязком мареве полусна-полубреда, потом — неожиданно уснул.
Пробуждение было блаженством. Солнце клонилось к закату, он проспал несколько часов, и проснувшись, ощутил холодную ясность головы и легкость дыхания. Ничего не болело. В гостиную заглянула тётка.
— Ты напугал меня, малыш. Ничего не случилось? Ты был бледней мертвеца.
— Просто что-то с головой. Я не спал ночь.
Она смерила его спокойным и чуть укоризненным взглядом, словно говоря, сколь глупо с его стороны страдать бессонницей и мягко спросила:
— Может, тебе прогуляться?
Кейтон с сомнением посмотрел за окно, потом вспомнил, что приглашён Ренном к мисс Хилл. Вечеринка без затей — это то, что надо, подумал он, и сказав леди Эмили, что зван сокурсником к мисс Мелани Хилл, приказал подать сюртук.
Он не сомневался, что его не ждут, но был только рад этому, ибо не хотел привлекать к себе внимания. Блаженная безболезненность проступила в нем коротким умиротворением, он надеялся скоротать время до ночи в тихом обществе.
Глава 10. «Эта песня о маленьком горбуне, певце и музыканте, который тщетно мечтал о любви красавицы и умер от тоски…»
Кейтон обманулся во всех своих ожиданиях. Мисс Мелани встретила его на пороге, радостно улыбаясь, сообщила, что мужчин ещё нет, и, схватив его за запястье, потащила в залу. В гостиной было шумно: мисс Ренн разучивала новую песенку, мисс Тиралл подыгрывала ей на рояле, мисс Сомервилл читала при свечах. Она была странно непохожа на себя, её лицо казалось выточенным из опала и слоновой кости, а новое розовое платье только оттеняло сияющую белизну её гладкой и чистой кожи. Она улыбнулась и поднялась ему навстречу, словно Афродита из пены Адриатики.
Он тоже улыбнулся.
— Что — мрамор паросский и алебастр?Что — белоснежный храм?Что — отражение белых астр в зеркале из серебра?Что — облаков белорунных лоск и белизна риз?Что — среди белых ночных звезд лунный лилейный диск?Все это грезы, чей свет побледнел,В свете твоей белизны, Эбигейл…
Он с улыбкой отвесил поклон мисс Сомервилл.
Едва он начал свой экспромт, как музыка смолкла — мисс Энн перестала играть. Умолкла и мисс Рейчел. Голос Кейтона всегда был красив, а сейчас, когда он был прекрасно настроен и очарован девичьей красотой, звучал как чародейное пение сирен. Когда он умолк, то сам поразился повисшему молчанию, испугался, не сказал ли он, упаси Бог, чего-то недопустимого? Он на минуту растерялся. Губы его чуть дрогнули, взгляд смягчился.
— Надеюсь, вы простите мне, мисс Сомервилл, мою фамильярность, она была продиктована поэтическими законами… Я не хотел вас обидеть…
Но он ошибся. Девицы не заметили его поэтической вольности, но были очарованы его экспромтом. И не только им.
— Бог мой, какой у вас голос… — загоревшимися глазами посмотрела на него мисс Рейчел, не давая ответить Эбигейл, — мне показалось, я в заколдованном лесу Мерлина…
Энселм пожал плечами и рассмеялся. Сейчас он чувствовал себя гораздо свободней, чем в гостиной Реннов и на пикнике. Девицы эти, и он уже понял это, были безупречно воспитаны и весьма деликатны, ничем его не задели. Кейтон не ждал от них подвоха или унижения, а прекрасное самочувствие вдохновляло его самого. Он полностью расслабился.
— Было бы уж совсем несправедливо, мисс Рейчел, если бы уродство в человеке ничем не восполнялось и не искупалось. Должен же я иметь хоть что-то, приятное дамам.
— Нос мистера Комптона вдвое больше вашего, но вы о нём и не обмолвились… — проронила несколько досадливо мисс Эбигейл.
Он не понял её.
— Что?
— Нe that has a great nose thinks everybody is speaking of it… Тот, у кого большой нос, думает, что все только об этом и говорят.
Он понял. Усмехнулся.
— Это рассуждение здравое, мисс Эбигейл, но это суждение красавицы, о которой говорят лишь «как она красива»…
Мисс Ренн надоели их препирательства.
— Вы поёте, мистер Кейтон?
Он улыбнулся.
— Меня учили, но не увлекли. Мой учитель пения за неверно взятую ноту лишал меня лакомств за ужином, и я быстро возненавидел — и педагога, и его чёртовы рулады, а закончил тем, что опрокинул на рояль вазу с цветами, правда, не по злобе, но по неосторожности, когда погнался через гостиную за нашим пуделем Бандитом…
На самом деле Энселм петь любил. Однажды брат привёл его в небольшую пещеру в версте от дома. Там, под высокими сводами, странно отдавался, казалось, прыгая по стенам, каждый звук. Льюис неожиданно попросил его спеть церковный псалом — и Энселм сам поразился звучанию своего голоса. С тех пор часто приходил сюда один и всегда пел, надеясь заворожить голосом королеву фей… Но не сумел, Титания не появлялась.
— А дуэт из «Севильского цирюльника» вы знаете? — глаза мисс Ренн горели.
Энселм поднял глаза к небу и развёл руками, давая девице понять, что готов спеть с ней не только Россини, но и всё, что она пожелает, наслаждаясь свободой от проклятой головной боли и воцарившимся в душе покоем. Мисс Энн заиграла, он взял ноты, вступил со второго такта, не заметив, что к ним подошла и мисс Сомервилл.
Но дуэта не получилось. Мисс Ренн на первом же куплете с досадой отбросила ноты и заявила, что он поёт как Орфей, и всем сразу понятно, что у неё ужасный голос! Мисс Ренн лукавила. Её голос был приятен, но он подлинно не шёл ни в какой сравнение с голосом Энселма, чарующим и колдовским. Кейтон покаянно повесил голову, и пообещал в следующий раз сфальшивить.
