Аманда Маккейб - Зимняя королева
— Иноземцы?!
— А кто же! Иноземные монархи должны сюда посылать свои делегации, хотя многие из них тайно думают, что Мария Шотландская — настоящая королева Англии. Думаю, просто удивительно, что у нас не так уж много происшествий.
Розамунда нахмурилась, подумав о мистере Макинтоше и сердитых австрийцах; об Энтоне и всем, что она знала о нем и еще не знала.
— Может быть…
— Но если много думать об этом, то нужно жить в постоянном страхе, — сказала Анна. — Лучше заниматься своими делами, а об этом забыть, насколько удастся, конечно.
Розамунда вздохнула:
— Уверена, что ты права, Анна. А они должны бы уже все забыть, танцуя так пошло.
Анна засмеялась:
— Кстати, о танцах. Как твои уроки с красавчиком Густавсеном?
— Довольно хорошо. В нем есть природная грация, но он плохо запоминает правильную последовательность шагов.
— Значит, потребуется больше уроков. Розамунде пришлось хихикнуть:
— Может быть…
— Ой, Розамунда. А где ты вправду была, когда исчезла на охоте? Мне с трудом верится, что ты — плохая наездница.
Розамунда и так боялась, что не сможет ничего утаить от Анны. Ей еще надо пройти долгий путь, прежде чем она станет настоящей придворной леди, искушенной в интригах. Она соскользнула с подушек и прошептала:
— Я разговаривала с Густавсеном.
— Разговаривала?!
— Да! — Еще чуточку сказать можно, а потом ни слова!
— А-а-а! Тогда ничего удивительного, что ты так вспыхнула. И неудивительно, что у тебя синенькое пятнышко вон там, под шеей.
Розамунда посмотрела вниз, оттянув ночную рубашку.
— Проклятье! — пробормотала она, подтягивая выше вырез на сорочке.
— Что ты! Я тебя ничуть не осуждаю. Он такой соблазнительный! Все леди без ума от него. Только как же твой возлюбленный? Он тебя больше не волнует?!
Розамунда не знала теперь, волновал ли ее Ричард. То были только ее девчоночьи грезы.
— Ой, Анна. Я прямо не знаю. Волновал, но совсем недолго. Я что, вероломная шлюха, что так быстро отвлеклась?!
Анна расхохоталась:
— Если ты вероломная шлюха из-за небольшого флирта, то мы все такие. Здесь, при дворе, очень легко отвлечься, особенно если наши возлюбленные тоже не верны нам. А что ты, в самом деле, думаешь о Густавсене? Он для тебя только увлечение?
Если увлечение, то очень сильное! Розамунда не могла ни о чем думать, когда он был рядом. Те крохи своего внутреннего мира, которые он приоткрыл ей, тоска по дому, сродни ее собственной тоске, только усиливали его привлекательность. Что бы все это могло означать?!
Она не успела подобрать ответ, потому что дверь в их спальню распахнулась, и появился престарелый лорд Помфри в ночном колпаке, надвинутом на растрепанные седые волосы, и… абсолютно голый! Его сморщенный половой член болтался из стороны в сторону, пока он раздраженно шел по проходу между кроватями. Розамунда выпрямилась в полнейшем недоумении, а танцевавшие фрейлины с визгом нырнули в свои постели.
— Соплячки окаянные! — проревел лорд Помфри. — Все последнее время не даете мне спать. Орете, скачете всю ночь! Хватит. Больше никакого буйства, я сказал! Никакого!
Он продолжал кричать и ругаться, пока не появилась еще более разгневанная мисс Эглионби, а Розамунда упала на подушки, обессилев от смеха. Правду говорила Анна: никто не знает, что дальше произойдет при дворе.
Глава 8
День святого Иоанна Евангелиста, 27 декабря
Холодный воздух кусал щеки Розамунды. Во дворце тепло, много каминов, у которых можно свернуться калачиком. Там и письма, которые надо написать, и штопка, которую надо сделать. Если бы она была вполне разумной, осталась бы там.
Но во дворце ей пришлось бы слушать, как сплетничают и ехидничают обе Мэри. И там не на кого посмотреть, если нет Энтона. Она засунула руки глубже в меховую муфту и наблюдала, как он готовит костер с мистером Ульфсеном и лордом Лэнгли. Посмотреть было на что: его облегающий камзол плотно натягивался на плечах, когда он складывал дрова. Шапочку он снял, и волосы блестели, как вороново крыло. Он смеялся над какой-то шуткой лорда Лэнгли, улыбка яркая, как летнее солнце. И она согревала Розамунду до кончиков пальцев. Розамунда была довольна собой, что отважилась на эту авантюру.
«Вот все и решилось, — весело подумала Розамунда. — Я вероломная легкомысленная девица…»
Ей пришлось посмотреть правде в глаза: отношения с Ричардом были надуманными, не заслуживающими внимания. Может, ее родители были правы, и в свое время она сразу узнает того мужчину, ее мужчину, когда встретит его. Но родителей тут не было, а она уже ощущала себя придворной флиртующей леди, и ей это нравилось; пусть, хотя бы на короткое время, только сегодня, с Энтоном. Она подошла и села рядом с Анной и Катериной Книветт, которые уселись на поваленное бревно, покрытое старым одеялом. У их ног стояла корзина, наполненная деликатесами, похищенными с королевской кухни, и Анна их раскладывала.
— О! Марципан! — восклицала она. — Пирожки с мясом, хлеб. Даже вино! Здорово, Катерина.
Катерина нервно хихикнула:
— Я столько натерпелась, пока все воровала. Но кажется, никто не заметил. Все обошлось.
— Они все чересчур заняты подготовкой к завтрашнему вечернему торжеству, чтобы заметить пропажу такой мелочи, — сказала Анна. — Если и заметили, то королева слишком занята на Тайном совете, чтобы слушать их жалобы. На, Розамунда, выпей немножко. Вино быстро согревает.
— Спасибо. — Розамунда взяла у Анны фарфоровый бокальчик. Она потягивала рубиново-красную жидкость, а сама наблюдала за Энтоном. Мужчины закончили возиться с костром у замерзшего пруда и, удовлетворенные, смотрели, как костер разгорался.
— Ха, — хмыкнула Анна, — они ведут себя так, будто первые люди на земле, которые добыли огонь.
Розамунда засмеялась:
— Это все же лучше, чем нам мерзнуть здесь.
— Верно, леди Розамунда, — улыбнулся, повернувшись к ним, лорд Лэнгли. Его взгляд задержался на Анне, но она не смотрела на него. — Что бы вы делали без нашего мастерства добывать огонь?
Вымученная улыбка тронула губы Анны.
— Может, это единственный, полезный навык, которым вы овладели, лорд Лэнгли.
— Туше, мисс Перси, — вмешался Энтон, — сногсшибательный удар от леди, лорд Лэнгли. Кажется, нам надо хорошенько постараться, чтобы произвести впечатление на наших прекрасных английских дам.
Он сел на бревно рядом с Розамундой. Она не отодвинулась, прижалась к его боку, и они, казалось, погрузились в собственный теплый кокон, повисший в холодном воздухе, соединивший их не видимой сетью неистового желания.
