Лиз Карлайл - Никогда не влюбляйся в повесу
— Merci, monsieur, но я… — пробормотала Камилла, почувствовав, как его руки пробрались под ее шаль.
Слишком поздно. Барон легко поднял ее в воздух. Руки Камиллы инстинктивно ухватились за его плечи, потом сомкнулись у барона на шее, и время, казалось, остановилось. Они вдруг очутились лицом к лицу — его блестящие серые глаза совсем рядом с ее собственными. Сердце Камиллы застучало, как молот.
Не отводя от нее глаз, барон медленно поставил ее на землю. Но та вдруг словно уплыла из-под ее ног, и Камилла инстинктивно ухватилась за его плечи. Ротуэлл про должал держать ее за талию, его сильные, тяжелые ладони обжигали ей кожу даже через ткань платья. Камилла так и стояла, молча глядя ему в глаза, забыв обо всем. Только какой-то шум в конце аллеи заставил их очнуться.
Ротуэлл, не сказав ни слова, убрал руки с ее талии.
Пока они шли по саду, Камилла изо всех сил пыталась привести мысли в порядок и унять, наконец, колотившееся сердце. Чуть дальше, между стволами высоких самшитов, пряталась клумба с розами, которые уже начали осыпаться, — возле них Ротуэлл остановился и накрыл своей ладонью ее руку.
Когда он снова заговорил, Камилла невольно поразилась, как неожиданно мягко звучит его голос.
— Мадемуазель Маршан, я приехал сообщить вам, что послал вашему отцу чек на двадцать пять тысяч фунтов, — своим низким, звучным голосом проговорил он. — Теперь у вас больше нет перед ним никаких обязательств.
Камилла, словно споткнувшись, застыла, глядя ему в глаза.
— Боже мой! — выдохнула она. — Но… откуда у вас такие деньги?!
Ротуэлл на мгновение замялся.
— Ах, это! — сухо проговорил он. — Вот вы о чем… видите ли, я ограбил почтовый дилижанс в Блэкхите. Пригрозил кучеру пистолетом и забрал деньги.
Она вдруг заметила искорку раздражения, вспыхнувшую в его глазах, и почему-то почувствовала невероятное облегчение.
— Правда, месье? — фыркнула она. — Тогда вам повезло, что кучер оказался таким трусом. Потому что, окажись я на его месте, непременно бы проверила, как далеко вы способны зайти!
— Не сомневаюсь, — кивнул Ротуэлл. — Французы в таких случаях вообще склонны глупо рисковать. Но поверьте, мадемуазель Маршан, я неплохо стреляю. Ваша затея могла бы стоить вам жизни.
Камилла благоразумно решила сменить тему.
— И вы по-прежнему намерены жениться на мне, monsieur? — осведомилась она. — Потому что, видите ли, иначе у меня не будет возможности вернуть вам долг.
Он посмотрел ей в глаза.
— Я ведь здесь, разве нет? — произнес он. Бросив на нее взгляд, лорд Ротуэлл неторопливо зашагал дальше. Лицо его хранило непроницаемое выражение.
Господи, в растерянности подумала Камилла, почему он по-прежнему намерен жениться на ней, учитывая, что он с такой легкостью смог швырнуть двадцать пять тысяч ее отцу? Ведь собрать такую огромную сумму, да еще всего за несколько дней не так-то просто. Но ему это удалось — и теперь она наконец свободна и может навсегда забыть об этой чудовищной сделке, которую заключила с Валиньи. У нее словно камень с души упал. Теперь она вдвойне его должница, промелькнуло в голове у Камиллы.
Нет, мысленно одернула она себя. Она не должна так думать. Он никакой не герой — и она совершает ошибку, романтизируя ситуацию. У Ротуэлла хватает причин, чтобы жениться на ней, ведь она была настолько глупа, что выболтала ему то, что скрывала от Валиньи, — действительные размеры своего состояния.
Они дошли уже почти до конца сада, и тропинка стала постепенно сужаться. Лорд Ротуэлл снова оказался совсем рядом. Рука его внезапно коснулась ее руки, и сердце Камиллы вновь ухнуло вниз и закатилось в пятки. Она вдруг поймала себя на желании повернуться и броситься бежать.
И убежать от него навсегда.
Должно быть, Ротуэллу каким-то образом удалось прочесть эти мысли, потому что он остановился и встал так, что они оказались лицом к лицу.
— Мадемуазель Маршан, попросив отложить нашу свадьбу, Памела дала мне время подумать, — сообщил он, и в следующую минуту Камилла почувствовала, как его тяжелая, горячая рука легла ей на плечи. — Вам вовсе не обязательно выходить за меня замуж. Ваша сделка с Валиньи — дело прошлое. Так что вы вольны уйти, когда пожелаете.
— Да, месье, но куда мне идти? — просто спросила она. — Ведь у меня никого нет.
— По-моему, у вас есть кузен, или я ошибаюсь? — подсказал барон. — Тот самый, который унаследовал титул вашего деда. Может быть, благодаря своим связям он сможет подыскать вам более подходящую партию?
Она с горечью рассмеялась.
— Боже милостивый, я даже не знаю его имени, впрочем, как и он моего, я уверена, — пробормотала она. — Вас это удивляет, месье? Ведь речь идет о незаконной дочери женщины, опозорившей всю их семью. А если я не выйду замуж и не рожу ребенка, то он унаследует все — а не только титул и большой дом.
Ротуэлл поморщился.
— Я вижу, вы хорошо знаете человеческую природу, — проговорил он. — Других предложений нет?
— Вы имеете в виду — работать? Например, стать компаньонкой или… как это сказать…
— Гувернанткой. Но ведь это значит обречь себя на жизнь, полную нужды, разве не так?
— Я не боюсь тяжелой работы, месье, — с подкупающей искренностью сказала Камилла. — Я уже думала об этом. Зарабатывать деньги своими мозгами — об этом можно только мечтать. Но мне никогда не позволят заниматься тем, что я умею лучше всего, — просто потому, что я женщина. А то, чем общество снисходительно позволяет женщине заниматься — нет, для дочери человека с весьма сомнительной репутацией… об этом нечего даже и думать.
Он снова всмотрелся в ее лицо, словно пытаясь прочесть ее мысли.
— Памела говорила мне, что вы обожаете детей, Камилла. Это правда?
— Да, — невозмутимо кивнула она. — Но если вы надеетесь, что кому-то придет в голову нанять к своим детям побочную дочь всем известного графа Валиньи…
— Нет, я сейчас не об этом. — По губам барона скользнула слабая улыбка. — Я хотел бы знать, мечтаете ли вы о собственных детях? То есть я имел в виду — если бы в завещании вашего деда не было этого условия…
— Вы хотите спросить — хотела бы я тогда иметь детей? Почему бы и нет?
Камилла зябко поежилась — ей вдруг пришло в голову, что она лучше понимала его, когда он был пьян. А этот сильный, суровый мужчина гораздо лучше владеет собой — и выглядит до ужаса непредсказуемым.
— Вы как-то раз обмолвились, что хотели бы жить одна, — продолжал барон все тем же низким, звучным голосом. — Не скажу, что мне это по душе, но ведь мы с вами живем в мире, где может случиться все, что угодно. Вы уверены, что у вас достаточно сил, чтобы растить ребенка одной?
