Сюзанна Симмонс - Роза пустыни
– О да! Вы могли бы кое-чему у нее поучиться, – заметила Колетт с лучшими намерениями.
– Как ты думаешь, мужчины находят ее красивой? – спросила Элизабет, не поднимая головы.
Она не видела, каким удивленным взглядом окинула ее Колетт.
– A, mon petit chou[3], я уверена, что лорд Джонатан находит прекрасной вас!
Элизабет подняла глаза и увидела в зеркале улыбающуюся ей подругу.
– Неужели я настолько понятна?
– Понятны? О нет. Вы всегда были таинственной: интересовались только пыльными, скучными старыми книгами. А огромные ваши глаза говорят так много – и ничего не выдают! – Колетт кончила застегивать корсаж зеленого платья и на секунду отступила, чтобы оценить свою работу. – Я говорила о лОрде Джонатане. Я заметила, как он на вас смотрит.
Элизабет широко раскрыла глаза.
– И как же Джек… лорд Джонатан… на меня смотрит?
Служанка сдержанно улыбнулась:
– Как будто вы – клубничное пирожное, которое он хотел бы съесть в один присест!
Элизабет густо покраснела. Французы так спокойно говорят о подобных вещах! Наверное, ей никогда к этому не привыкнуть. И тем не менее она спросила:
– Правда?
Весело рассмеявшись, Колетт Дюве уверила ее:
– Ma foi, c'est vrai[4]! Истинная правда.
Элизабет провела кончиком языка по нижней губе и высказала вслух те сомнения, которые не давали ей покоя:
– Я не вполне уверена в том, что лорд Джонатан – настоящий джентльмен.
Колетт успокаивающе похлопала ее по плечу:
– Самое главное, cherie[5], это то, что он – настоящий мужчина!
– О, невозможно в этом усомниться! – воскликнула Элизабет.
На секунду лицо француженки озарилось улыбкой, но Элизабет этого не заметила.
– Если вы изволите сесть, я начну укладывать вам волосы.
Колетт взяла с туалетного столика щетку с серебряной ручкой и принялась расчесывать густые каштановые пряди, которые ниспадали почти до самой талии ее госпожи.
– Они великолепны! – объявила Колетт, как она делала каждое утро: это было частью их ритуала.
– Волосы и есть волосы, – вздохнула Элизабет, хотя она понимала, что это не совсем так. Большинство модных дам вынуждены были помогать природе, не одарившей их густыми волосами. В собственные волосы они вплетали сложные шиньоны и косы. Ей повезло: ее волосы всегда были густыми и мягкими как шелк.
Колетт сказала ей примерно то же самое:
– Вы должны быть счастливы, что имеете такие великолепные волосы. Я встречала женщин, которые продали бы душу дьяволу, чтобы иметь такие волосы, как у вас.
Элизабет нахмурилась и напомнила своей подруге:
– Каролина говорит, что мне нельзя этим хвастаться. Ведь, в конце концов, моей заслуги в этом нет.
– Ваша сестра, несомненно, вам завидует, миледи, – открыто заявила Колетт.
Такая мысль самой Элизабет в голову не приходила.
– Ты правда так думаешь?
– Mais certainement![6]
– Не могу понять, с чего бы она стала мне завидовать. Каролина очень красивая. Муж и дети ее обожают. У них чудесный дом, более чем достаточно денег и множество друзей.
На секунду Колетт обхватила лицо своей подопечной ладонями, и они заглянули друг другу в глаза через зеркало над туалетным столиком.
– Но у вас, cherie, прекрасно не только лицо, но и душа. А такое поистине редкость.
Элизабет смутилась:
– Право, Колетт!
Девица пожала плечами так, как это умеют делать лишь парижанки, и в раздумье продолжила:
– А еще дело в вашем возрасте. Леди Каролина на десять лет старше вас. Этого никак не изменить. И у нее нет таких прекрасных волос.
Элизабет радостно вздохнула:
– И у нее нет тебя, чтобы расчесывать ей волосы.
Они обменялись теплыми улыбками.
А в следующую секунду Колетт уже снова занялась прической своей госпожи.
– Раз нам сегодня опять предстоит бродить по пыльному музею, смею предложить заплести вам волосы и свернуть их на затылке – вот так.
– Да, это вполне годится, – рассеянно ответила Элизабет, у которой в мыслях было совсем другое. Взяв со столика веер из слоновой кости, она развернула его и тотчас снова закрыла. – Как ты думаешь, сколько лет лорду Джонатану?
– Двадцать шесть, – немедленно ответила Колетт.
Элизабет чуть подняла брови:
– Почему ты в этом так уверена?
– Я разговаривала с его слугой – тем, которого зовут Каримом, – и он мне это сказал.
Несколько секунд Элизабет находилась в нерешительности, но потом все-таки спросила:
– А миссис Уинтерз? Сколько лет ей?
– Вот это сказать труднее. – Немного подумав, Колетт высказала предположение: – Возможно, тридцать. Возможно, даже чуть больше. Но сколько бы ей ни было, сохранилась она великолепно.
Покусав нижнюю губу, Элизабет робко сказала:
– Матушка утверждает, что джентльмены берут себе в жены женщин моложе себя, потому что им нужен наследник, но на самом деле они предпочитают общество женщин более зрелых.
Расческа на секунду замерла в воздухе.
– Графиня редко ошибается в этих вопросах.
– По словам матушки, зрелые дамы лучше умеют занять джентльменов беседой… – Элизабет с трудом сглотнула, – и другими вещами.
– Наверное, это так. – Колетт пожала плечами.
Она продолжала ловко заплетать длинные каштановые пряди в толстую косу.
– Как ты думаешь, лорд Джонатан тоже предпочитает более зрелых женщин? – спросила Элизабет с напускным равнодушием.
– Вы имеете в виду – таких зрелых женщин, как миссис Уинтерз?
У Элизабет все внутри оборвалось.
– Да.
В тоне француженки не было и тени иронии, когда она ответила своей юной госпоже:
– Хотя вы и недостаточно зрелая, моя дорогая, но для всех очевидно, что лорд Джонатан предпочитает вас. Он даже не замечает других женщин. И никакого внимания не обращает на миссис Уинтерз.
Элизабет только недоуменно нахмурилась, молча дожидаясь, когда Колетт продолжит.
– Миссис Уинтерз прекрасно одевается и прекрасно говорит, но в ней есть нечто такое, что…
– Да?
– …что меня тревожит.
Элизабет взяла с туалетного столика маленькую лиловую книжечку, вырвала листок напудренной папиросной бумаги и быстро припудрила лицо.
– Потому, что она – замужняя леди?
Колетт Дюве театрально взмахнула руками:
– Потому, что она вовсе не леди!
– Не леди?
– Не леди.
– Как ты можешь это определить?
– Интуиция.
Колетт явно не хотелось отвечать подробнее.
Элизабет последний раз мельком посмотрела на свое отражение в зеркале и встала.
– Но ты, конечно же, ошибаешься.
– Вполне возможно. – Колетт ловко поменяла тему разговора. – Зеленое платье – превосходный выбор. Оно вам очень идет.
