Дженнифер Блейк - Вкус страсти
— Моя госпожа желает, чтобы вы примчались к ней как можно быстрее. Лорд Галливел хочет с ней побеседовать, а возможно, и чего-то большего. Он только что заявил, что разберется с ней после того, как поговорит с королем. Вероятно, вам любопытно будет узнать, что намеревается сообщить моей госпоже старый стервятник.
Этого Дэвид хотел больше всего на свете, но он не мог считаться только со своими желаниями.
— Разве мое присутствие не ухудшит ситуацию?
— Каким образом? — Астрид развела свои короткие ручки. — По крайней мере, он не сможет забрать ее с собой, если вы будете рядом.
Дэвид снова выпрямился, чтобы видеть, как протекает беседа стареющего пэра и короля.
— Леди Маргарита опасается, что он может пойти на это?
— Вы не видели его лица, — вздрогнув, произнесла карлица. — Вы не слышали, что он сказал. Он заявил, что помолвка остается в силе и что он свое получит.
— Так и сказал? — Тон Дэвида был обманчиво мягок: в нем зрела решимость, непробиваемая, как стена из железа. Астрид распахнула глаза и отступила на шаг. Он принужденно улыбнулся и протянул ей руку. — Веди меня, малышка! Никто не заберет твою госпожу отсюда, обещаю.
Ему просто повезло, что леди. Маргарита была так близко: Генрих, похоже, быстро свернул импровизированную аудиенцию, и лорд Галливел, чьи глаза сверкали от еле сдерживаемого гнева, уже сходил с возвышения. Сын двинулся ему навстречу, и они, остановившись, стали шептаться о чем-то. Затем оба развернулись и двинулись в сторону леди Маргариты.
Дэвид ускорил шаг. Он достиг цели первым, и леди Мильтон вскочила и протянула ему руку.
— Спасибо, — тихо, но с чувством произнесла она. — Я не стала бы снова впутывать вас в это, но…
— Я с радостью помогу вам. — Ее пальцы были холодны как лед, и она время от времени вздрагивала. Он немного сжал ее руку, чтобы согреть ее, и стал молча смотреть на Маргариту, пытаясь оценить глубину ее страха. Наконец он решил, что она скорее расстроена неожиданным поворотом событий, а не раздавлена ужасом. — Крепитесь. Галливел ничем не сможет навредить вам здесь, в окружении людей короля.
Больше он не успел ничего сказать. К ним подошел пэр с сыном.
Галливел обнажил желтые зубы в жестокой усмешке.
— Тот самый Золотой рыцарь, я полагаю, — произнес он, обращаясь к леди Маргарите, угрожающе растягивая гласные, — ваш храбрый спаситель.
От волнения у нее заалели щеки, но она взяла себя в руки.
— Позвольте представить вам лорда Галливела, Дэвид. Милорд, это Дэвид, известный всем под тем именем, которое вы только что назвали.
— И только под ним, полагаю, ведь у него нет даже собственной фамилии. — Галливел смерил Дэвида таким уничижительным взглядом, какого рыцарю не доводилось ощущать на себе с тех самых пор, как он покинул берега Англии. — Без сомнения, это объясняет, почему вы не помолвлены с ним. Интересно было бы знать, какую награду он потребовал за то, что расстроил наш брак.
Ее поза стала скованной.
— Уверяю вас, никакую награду не требовали и не давали.
— Вы простите меня, но я позволю себе усомниться в правдивости ваших слов.
— Нет, она не простит, — заявил Дэвид, в чьем сердце пылал огонь, а в голосе звенел металл, — и я тоже. Леди Маргарита говорит только правду.
Узкое лицо лорда Галливела повернулось к нему со стремительностью нападающей змеи.
— Но чего стоит слово безымянного рыцаря?
Дэвид медленно, угрожающе улыбнулся.
— Вы утверждаете, что я лгу, лорд Галливел?
Маргарита еще сильнее побледнела.
— Сэр Дэвид всячески защищал мою честь, милорд. Он спал на пороге моей… моих покоев всю ночь, когда меня похитили. Это подтвердит любой из его воинов.
При мысли об этом Дэвид вспыхнул. Однако он не успел открыть рот, как позади него раздался какой-то шорох.
— И каким же жалким зрелищем это было для его людей, которые считали его любимцем женщин! — Оливер подошел и встал рядом с Дэвидом. — Не говоря уже о том, что он — великий воин, известный во всей Европе своим смертоносным искусством обращения с мечом, копьем, луком и любым другим оружием, которое вы можете назвать.
За нарочито приветливым тоном итальянца слышалась недвусмысленная угроза. Дэвид мог только надеяться, что у разгневанного пэра хватит рассудительности учесть это.
Астрид, несомненно, учла. Она, задрав голову, одобрительно посмотрела на Оливера и решительно кивнула:
— Добрый человек.
Леди Маргарита слабо улыбнулась, но больше никак не отреагировала.
— С той ночи, — продолжила она, — я, разумеется, нахожусь под защитой короля.
— Который, судя по тому, что я слышал, норовит свести вас с вашим рыцарем при каждой возможности. Невольно закрадывается мысль, что вы в конце концов все же являетесь определенной наградой.
— Глупец! — восторженно прошептала Астрид.
Дэвид шагнул вперед. В некоторых случаях он охотно пользовался своими внушительными размерами, чтобы запугать противника.
— Ваши измышления оскорбительны, сэр.
Галливел шарахнулся назад, толкнув сына. И этот джентльмен, уже далеко не юноша, поскольку приближался к пятидесятилетнему рубежу, схватился за пустые ножны. Отец остановил его повелительным жестом.
— Полагаю, мне позволительны желчные высказывания, поскольку меня лишили невесты, — мрачно посетовал он. — Но речь не об этом. Мне обещали не только саму леди Маргариту, но и ее земли. На меньшее я не согласен.
— В результате вы обретете лишь смерть, — вздернув подбородок, заявила леди Маргарита. — Вспомните о проклятии трех Граций.
— Чушь! Когда вы станете моей женой, я покажу вам, как болтать подобную ерунду!
— Я так понял, — заметил Дэвид, по-прежнему не повышая голоса, чтобы окружающие не могли его услышать, — что помолвка была обманом и вы прекрасно об этом знали. К чему отрицать очевидное, когда дело зашло так далеко?
— Я практически не был знаком с леди Мильтон и даже не представлял, какова ценность приза, которого меня лишили. Но теперь осознал размеры своей потери. Меня обманули, уговорив отказаться от нее за такие гроши.
Астрид тряхнула головой:
— Полагаю, это было нетрудно.
Галливел бросил быстрый взгляд на карлицу и снова перевел его на Маргариту.
— Закройте рот вашей жабе или я сделаю это сам.
— Вот уж нет! — неожиданно вмешался Оливер. Из ножен, спрятанных в складках камзола, он достал кинжал с обтянутой кожей рукоятью — но так, что заметить оружие могли лишь участники конфликта. — Ия буду вам весьма благодарен, если вы больше не станете называть нашу храбрую крошку жабой.
