Джуд Деверо - Завоевание
Тирль понимал, о чем она думает, и с трудом удерживался от хохота. Несмотря на мальчишескую одежду и прическу, Зарид была женщиной до кончиков ногтей.
— Какие перчатки нравятся тебе больше?
— Я… я не знаю, — ответила она, разглядывая их. Сверху лежали перчатки белой кожи, отделанные желтыми и черными бабочками.
— Можешь оставить себе их все. Мы сможем купить твоей невестке другой подарок.
— О, нет, мне достаточно одной пары, раз я все равно не могу их носить.
— Не можешь? О, да, я понял. А что ты сделаешь со своими перчатками?
— Спрячу. У меня есть тайник за расшатанным кирпичом в стене. Я буду надевать их, когда останусь одна.
Тирль нахмурился. Ему было стыдно. Ведь это дурацкая одержимость его брата заставляет молоденькую девушку прятать подальше красивую вещь. В этот момент ему пришла в голову одна идея. Может быть, позже, на турнире, он получит возможность дать ей то, о чем она так мечтает.
Тирль провел пальцем по ее щеке.
— Мне было бы приятно видеть, как ты носишь перчатки.
Зарид подумала, что должна плюнуть ему в глаза, но не сделала этого. Интересно, это только игра ее воображения, или он и в самом деле симпатичнее, чем показалось ей при первой встрече? Ей помнилось, что у него крошечные глазки, как бусинки, а теперь она подумала о том, что у него красивые глаза.
— Я думаю… мне надо вернуться, — нерешительно проговорила Зарид. — Я могу понадобиться Сиверну.
— Да, — согласился он. Провел рукой по ее щеке, по плечу, затем отодвинулся.
— Давай я возьму перчатки. Если ты спрячешь их за пазуху, тебе уже точно не удастся скрыть то, что ты так старательно прячешь.
Зарид не сразу поняла, что он намекает на ее грудь.
Она почувствовала, как кровь бросилась ей в лицо. Склонив голову, Зарид попыталась скрыть пламеневший румянец, но когда Тирль взял у нее перчатки и она подняла на него глаза, ее взбесила его улыбка.
— Дай мне пройти, Говард, — прошипела она.
— Да, моя леди, — затаив дыхание ответил он и склонился в поклоне, пропуская Зарид вперед.
Когда они направились обратно к полю, Зарид шла впереди. С тех пор как они покинули турнир, что-то изменилось, и она не могла понять, что именно. Когда они уходили с турнира, она, не задумываясь, вонзила бы в этого человека нож. Теперь же он приобрел в ее глазах некие привлекательные черты. Он был так добр к ней, когда они смотрели на выставленные товары. Он все ей объяснял и ни разу не проявил нетерпения из-за того, что она знала так мало.
"Он явно не такой, как мои братья», — думала Зарид. Сиверн и Роган всегда были очень нетерпеливы, как, и другие братья. Они злились, когда она, замерев, глядела на закат. Когда однажды Зарид сплела венок из цветов и надела его, ее высмеяли. Если она медлила, ее не жалели. У братьев не находилось времени ни для чего, кроме войны и подготовке к ней.
С той поры, как в их семью вошла Лиана, жизнь несколько смягчилась, но и Сиверн, и Роган по-прежнему уделяли мало времени сестре. Роган проводил все свободное время с женой, Сиверн — с любовницей. Зарид вечно оставалась одна.
Она бросила взгляд на Тирля, направляясь обратно к шатру.
— А во Франции женщины носят такие перчатки? Это там ты узнал все об их запахе?
— Их носят и в Англии. Я думаю, у леди Лианы тоже есть одна-две пары надушенных перчаток.
— Не знаю. Я их не нюхала. — Зарид впервые взглянула на Тирля не как на врага, а как на мужчину. Он не выглядел женственным, но откуда ему так много известно о женской одежде? Она подумала, что ее братья ничего не знают о перчатках и дамских нарядах. Разве не должен каждый мужчина быть таким?
— Ты что, все время, что был во Франции, провел с женщинами? Поэтому ты все знаешь о женщинах, но не знаешь того, что должен знать мужчина?
— Я знаю все, — защищаясь, произнес Тирль. Он был в замешательстве — Зарид вечно заставляла его чувствовать потребность оправдываться.
Зарид смутилась. Она вспомнила, как Лиана говорила, что умение сражаться — еще не все для мужчины, но разве именно это имела в виду ее невестка? Этот человек знает, как шьют дамские перчатки, и падает в обморок от пустяковой царапины. Разве мужчины делятся на две категории? Такие, как ее братья, принадлежат к одной, а такие, как Говард — к другой?
— Почему ты так странно смотришь на меня? — поинтересовался Тирль. Он был рад, что она наконец-то удостоила его взглядом.
— Ты не мужчина, хотя и выглядишь по-мужски, — задумчиво произнесла Зарид.
— Я не мужчина?! — Тирль был ошеломлен.
— Да. Ты не можешь сражаться, как мужчина. Ты падаешь в обморок от крошечной ранки. Ты высокий, я — намного меньше, но я победила тебя, когда мы сражались.
— Победила, когда мы сражались? — задохнулся Тирль. Он сперва не понял, о чем она говорит, но затем вспомнил их первую встречу и то, как Зарид ударила его ножом. Он собирался отпустить ее с той самой минуты, как увидел, что это — женщина. И вдруг он понял: Зарид считает, что ей удалось силой освободиться от него.
— Да, я победила тебя. Если бы кто-нибудь ударил ножом моего брата, Сиверн бы уничтожил его.
— Даже женщину?
— Возможно, женщину он не стал бы убивать. Но с ним не так легко справиться. Нет, ни мой брат, ни… — тут она задумалась, — ни Кольбран не были бы побеждены так легко.
— Но у Кольбрана не хватило ума понять, что ты — женщина, — с трудом произнес Тирль.
— Да, вероятно. Кажется, ты умен. Кажется, ты знаешь все о тех вещах, что мужчине ни к чему — о дамских перчатках и о том, как определить чистоту и ценность изумруда. Но в том, что положено знать мужчине, ты ничего не смыслишь.
— О?! — Тирль изо всех сил старался сдержаться. — А что заставляет тебя так думать?
Зарид была удивлена.
— Если бы ты мог, ты бы принял участие в турнире. И ты бы не проводил время, изображая няньку и слугу, если бы умел держать в руках копье. Лиана говорила, что Оливер Говард так богат, что может нанимать воинов сражаться за него. Вероятно, во Франции ты нанимал людей, чтобы они участвовали за тебя в турнирах, пока ты сидел с дамами. — Лицо Зарид просияло. — Вот в чем дело! Поэтому ты так мало знаешь о мужчинах и так много — о женщинах.
На некоторое время Тирль утратил дар речи. Возвращаясь, Зарид была тиха, как дитя, и улыбалась так, словно решала некую сложную задачу. Она пришла к выводу, что, поскольку он так много знает о тканях, драгоценностях и дамских нарядах, он — не мужчина. Ей даже не пришло в голову, что на свете гораздо больше таких мужчин, как он, чем таких, как ее братья, интересующихся только оружием.
Он уже открыл рот, чтобы сказать это — как будто слова могли изменить ее мнение, — но тут увидел, что позади нее какой-то человек тщетно пытается справиться со взбесившимся конем. Лошадь, разъяренная ударами хлыста, неслась по направлению к Зарид, которая не видела ничего.
