Анастасия Дробина - Король-одиночка
– Приехали…
Король взглянул через ее плечо. На улице, у края тротуара парковались два серых «Мерседеса». Из них полезли цыгане, и Король увидел Графа.Тот смотрел прямо на их окна.
Белка отпихнула Короля от окна с такой силой, что он чуть не упал. Схватила за руку, увлекла в коридор, дернула ручку двери – и выпустила ее:
– Не успеем…
– Иди одна.
– Нет! Нет! Нет! – заголосив, Белка вцепилась в него. – Я не пойду! Я тебя тут не брошу!
– Постой… Послушай… – он с трудом отодрал от тельняшки ее пальцы. Заговорил, стараясь казаться спокойным. – Прошу, иди одна. Скажешь, что приходила за вещами, что меня тут нет…
– Не поверят!
– Знаю. Задержи их хоть на минуту. Иди. Делай, как говорю.
– А если… – пискнула она.
– Ничего не бойся. Захотят войти – пусть заходят. Я знаю, что делаю.
Белка кинулась в комнату. Заметалась по квартире с обрывками окровавленных бинтов, не зная, куда их спрятать, в конце концов сунула за икону. Король ждал у двери, держа палец на курке «беретты».
– Быстрей!
– Все! – Белка стояла перед ним – бледная, криво повязанная платком, с раздутым узлом в руках. От слез на щеках остались две влажные полоски. Король торопливо вытер их, поправил сестренке платок.
– Иди. Через минуту можешь их впускать.
– С богом… – на миг Белка прижалась к нему, быстро отстранилась и выскочила за дверь.
Король метнулся в комнату. Здесь окно выходило не на улицу, а во двор, и, к счастью, Граф об этом забыл. В полуметре от окна к стене крепилась старая пожарная лестница. В свое время, когда они с Белкой выбирали квартиру в Москве, именно это ржавое удобство за окном оказалось решающим. Однажды Король зашел к сестре без предварительного звонка и минут пять стоял перед запертой дверью, с недоумением прислушиваясь к грохоту и приглушенной брани в квартире. Когда наконец дверь открылась, Король нашел внутри только перепуганную Белку и нескольких женщин с детьми. Цыгане смылись оперативно, и Король, отсмеявшись, полез за ними на крышу. Они лежали там в ряд, пряча под животами пакеты с анашой. Потом было много взаимных упреков и хохота, но сошлись все в одном: лестница – просто клад.
Встав на подоконник, Король убедился, что дотягивается до металлических ступенек. Думать о боли в раненом плече было уже некогда. Он вздохнул поглубже и шагнул из окна.
Наверху было пусто, лишь с карниза сорвались, недовольно каркая, две вороны. Король перебрался через скат, утвердился за антенной и взглянул вниз.
Белка играла виртуозно: злилась, размахивала руками, крутила пальцем у виска и даже пыталась наскакивать на Графа. Пристрелить цыгана с крыши было бы одним удовольствием, но Король понимал: Белку тогда просто разорвут. Окружившие ее и Графа цыгане недоверчиво переговаривались, что-то советовали обоим. Наконец Граф властно протянул руку. Белка фыркнула, плюнула и швырнула ему на ладонь ключ от квартиры. Цыгане бросились в дом. Оставшись одна, Белка как подкошенная опустилась на свой узел и закрыла лицо руками. Слишком велик был соблазн высунуться и показаться сестренке, но Король благоразумно решил подождать.
Вскоре цыгане вернулись. Белка встретила Графа негодующим воплем на весь двор:
– Что я говорила?! Эх ты – ром еще!
Тот мрачно огрызнулся, полез в машину. Белка, закинув узел за спину, деловой походкой двинулась к метро. Вскоре «Мерседесы» тоже снялись с места. Король на всякий случай подождал еще минут десять. Затем осторожно спустился по лестнице на землю. С лавочки под тополями за ним с изумлением наблюдали две старушки. Король поспешно шагнул в подворотню. До Солонцовского переулка можно было дойти пешком. Что за два дня мог успеть Лягушонок?
* * *– Король, мамочка моя! Живой, чтоб ты сдох! Где загорали две сутки?! Я всю Москву зашухерил, шестерня по городу колбасой носилась! С Одессы звонят, интересуются! Монах с валокордина не слезает, нервничает! Ментовка – и та вся в расстройстве, как же – Короля без ихнего разрешения шлепнули и не доложились! Живо-ой! Ура-а-а!
Эту бурную встречу устроил Лягушонок Королю после того, как с него безжалостно было сдернуто старое одеяло. Из коридора тоненько хихикнула Мама Римская – крашеная блондинка в коротенькой ночной рубашке.
– Штаны надень, – прервал Король поток радостных Зямкиных извержений. – Рассказывай, чем пахнет.
– Хорошим дерьмом, – сознался Лягушонок, вытаскивая из-под кровати скомканные джинсы. – И не пахнет, а прямо-таки разит со свистом! Братва же думала, что тебя тоже в расход пустили, а с каких убеждений им с цыганами цапаться? Тут у меня такой хипеж стоял!
– Воры в курсе?
– В курсе и в целом сочувствуют. Только это ж наша проблема, не ихняя… Но теперь же другое дело! Ты же оживел – значит, дело на мази. Для тебя Монах все что хочешь сделает, а братве с ним ссориться – себе дороже. Сейчас я свой народ собирать начну.
– Откуда у тебя здесь люди? – Король давно собирался спросить об этом.
– Здрасьте, я ваша тетя! – оскорбился Зямка. – Ты же меня сам год назад Монаху одалживал. Ну, я времени и не терял… вставай, глиста геморройная!
На соседнем диване что-то завозилось, задвигалось, чихнуло. Из-под одеяла выползла лохматая Гришкина голова.
– Что орешь, падла? Редьку откручу! – заблажил было Голубь, но в это время увидел Короля. – Ой… Откуда?!
– С того света, – проинформировал Зямка. – Специально, чтоб тебе повестку доставить: ждут тебя там, рыбочка моя, с распростертыми объятьями! Ах, и когда же это Голубь на земле вонять перестанет и честным ворам с бодунища кровь портить? И дождемся ли мы такого светлого дня?
– Глохни, жидовская морда, – беззлобно буркнул Гришка, выуживая из-под подушки один за другим три разных носка и с удивлением разглядывая их. – Что-то вроде вчера другие были…
– Гитлер сраный! Отдай носок, руки твои загребущие! А второй где? Был вчера, такой желтый… Куда-куда мне идти?!. Мама! Король! Господи!!! Эта сучья рожа, жлоб привозный заиграл носок – и я же жид после этого! Все, Король, я хочу на пенсию!
Несмотря на словесные пикировки, «чижики» быстро привели себя в порядок. Едва успевшую умыться и одеться Маму Римскую Лягушонок немедленно отправил трудиться на пользу общества:
– Цыпка, марш на кухню, гоноши шамать. Там пузырь в валенке – тащи похмелиться, пока Гришка не нашел. Потом сгоняй на Переяславку за Гвоздем: я до него, босяка, второй день дозвониться не могу.
– Его в Лужниках видели. – Блондинка недовольно направилась к двери. – Гуляет.
– Чихать мне на его гуляния. – Сидя на полу, Зямка энергично наматывал на кулак уползающий под кровать черный провод. На другом его конце оказался телефон, и треснувший диск немедленно пришел в движение.
