Барбара Картленд - И пришла любовь...
— Какую? — спросила Новелла.
— Когда я говорил ей, куда еду и как это важно, рядом с ней были нянюшка и мисс Грэм, — пояснил Вейл. — Я сказал им, что лорда Гримстона обязательно расстреляют за предательство или его ждет пожизненное заключение в Тауэр, и тогда его дом останется пуст.
Новелла не поняла, что в этом важного, но продолжала молча слушать.
— Это большой дом, — рассказывал Вейл, — а у лорда, благодарение небесам, нет наследника.
Значит, поместье будет конфисковано короной.
Новелла все еще ничего не понимала, и наконец Вейл объяснил:
— Вот я и хочу предложить виконту Палмерстону устроить там госпиталь для тех, кто сражался в армии Веллингтона, — она, кстати, скоро войдет во Францию.
— Госпиталь! — воскликнула Новелла.
— Боюсь, он понадобится очень многим, — заметил Вейл. — Я предложил твоей матушке управлять им — разумеется, с помощью мисс Грэм и нянюшки, Новелла тихонько вскрикнула.
— Я… я не могу поверить в это! Это… это замечательная идея! Маменьке наверняка хотелось чего-то подобного.
— Она сразу же согласилась. Думаю, когда вернется твой отец, а это случится самое позднее через год, он найдет твою матушку здоровой и такой же, как перед своим отъездом.
— Какой ты… умный… и замечательный… — обвила его шею руками Новелла. — Ты подумал даже о том, что не только заинтересует маму, но и… поможет ей выздороветь! О, спасибо тебе… спасибо! Ты… ты великолепен!
Вейл поцеловал ее. Девушка крепче прижалась к нему, и в этот миг лошади замедлили бег.
— Вот мы и дома, — тихо сказал Вейл. — Теперь, дорогая моя, мы с тобой в безопасности. Я доскажу тебе свою историю, в доме.
Карета остановилась, и Новелла увидела из окна каменные ступени, покрытые красным ковром. Лакей в живописной ливрее спустился по ним и открыл дверь кареты. Вейл вышел и помог сойти Новелле. Держась за руки, они поднялись по ступеням, на них с обеих сторон были высечены гербы.
Дом с множеством окон, в которых отражался лунный свет, поражал своей грандиозностью.
Внутри он был не менее впечатляющим. Великолепный холл. Необычайно красивая лестница с перилами из хрусталя и золота.
Седой дворецкий поклонился Вейлу.
— Добро пожаловать домой, милорд.
— Давно я здесь не был, Уотсон, — расчувствовался Вейл. — До чего же приятно вернуться!
— В гостиной вас ждут шампанское и сэндвичи, милорд, — доложил Уотсон. — Ее светлость удалилась спать. Она подумала, вы поймете ее.
— Да, конечно. Я не знал точно, когда мы прибудем, так что ее светлости трудно было бы нас дождаться.
За разговором дворецкий сопровождал хозяина и гостью на противоположный конец холла.
Ошеломленная происходящим, Новелла крепко держалась за руку Вейла. Он завел ее в огромную комнату, роскошнее которой девушка не видела.
Массивные канделябры лучились сотнями огней. Камин и золоченая мебель, без сомнения, были сработаны братьями Адам. Матушка говорила Новелле, что больше собственного дома в елизаветинском стиле она любит только образцы палладианской архитектуры прошлого столетия.
На столе в углу молодых людей ждала бутылка шампанского в золотом ведерке со льдом.
Вейл налил два бокала, один он протянул Новелле. Дворецкий, поняв, что сделал все необходимое, удалился.
— А теперь, драгоценная моя, выпьем за наше счастье.
— Это твой дом? — спросила Новелла. — А дворецкий… он ведь называет тебя милордом…
— Теперь я наконец могу сказать тебе правду» — ответил Вейл. — Я — граф Харчестерский, а моя бабушка, которая будет твоей сопровождающей, — вдовствующая графиня Лонгитская.
Девушка замерла от удивления.
— Так ты… очень знатен! — воскликнула она. — А этот огромный дом…
— Я хочу, чтобы ты полюбила его так же, как я, — улыбнулся Вейл. — А теперь, моя дорогая, я прошу тебя стать моей женой.
Новелла ошеломленно воззрилась на него.
Он взял из ее руки бокал, поставил его на стол и привлек девушку к себе.
— Ты и представить себе не можешь, — признался Вейл, — как тяжело было изо дня в день видеть тебя и не иметь возможности сказать, как я люблю тебя. Мне так хотелось поцеловать тебя!
И, не дожидаясь ответа, он стал целовать ее требовательно и страстно.
Новелла воспарила на небеса.
Когда Вейл наконец оторвался от нее, она неуверенно спросила:
— Ты… ты и вправду… просил меня… стать твоей женой?
— Я твердо намерен жениться на тебе, — ответил Вейл, — по той простой причине, что не могу жить без тебя. Я хочу, чтобы ты защищала меня, заботилась обо мне и сделала этот дом сказочным дворцом счастья.
Он снова улыбнулся и приподнял ее подбородок.
— Я рассказал тебе мою сказку, — молвил он, глядя в ее глаза. — Она должна закончиться словами: «Они жили долго и счастливо вместе».
Новелла вся светилась. Но вдруг уткнулась лицом в его плечо и сказала:
— Я люблю тебя… и ты знаешь это… но я не стану твоей женой.
Она почувствовала, как он напрягся.
— Почему? Что ты имеешь в виду? — недоумевал Вейл. — Ведь ты так целовала меня, что трудно поверить, будто не хочешь выйти за меня замуж?
— Я… я люблю тебя всем сердцем… всей душой, — с грустью объяснила Новелла, — но если ты… снова уедешь… в какое-нибудь опасное путешествие… где тебя могут убить… такие, как лорд Гримстон… те, что хотят твоей смерти… я… я умру!
Она всхлипнула.
— Со мной будет то же самое, что с маменькой… Я буду слабеть, как слабеет она… потому что папенька сражается вместе с Веллингтоном.
Вейл ясно расслышал в голосе девушки трагичную безысходность и произнес:
— Дорогая моя, драгоценная, неужели ты думаешь, что я способен заставить тебя так страдать?
Он крепче обнял ее.
— Я намерен сообщить тебе кое-что еще, но, видимо, я должен был сделать это прежде, чем предложил руку и сердце.
— Что же это? — спросила Новелла.
Вейл чувствовал, как она дрожит в его объятиях и как невыносима для нее мысль, что он может оказаться далеко от нее.
— В письме, которым лорд Палмерстон подтвердил, что все мои просьбы будут выполнены, было кое-что еще.
— Что же?
— Он написал, что я рассекречен и в будущем мне не станут поручать особых заданий.
Однако мои знания и опыт могут быть бесценными для военного министерства, поэтому мне предложен пост министра.
Новелла слушала его с замиранием сердца.
Потом она подняла голову» и Вейл увидел в ее глазах слезы. И он подумал, что никогда еще не видел женщины более красивой и любящей.
— Т-ты… ты хочешь сказать… что будешь работать… в Лондоне? — едва промолвила она.
— Я буду в Лондоне — с тобой! — просто ответил Вейл. — Поэтому, моя дорогая, у тебя нет причин отказываться от меня.
