Барбара Картленд - Огонь любви
Из комнаты Дипы послышались какие-то звуки. Войдя проведать ребенка, Карина обнаружила, что он проснулся, а беспокоивший его жар прошел. Мальчик был полон желания бегать и прыгать, но она удержала его в кровати, пообещав почитать.
– Вставать, – запротестовал мальчик. – Дипа хотеть вставать.
Карина потрогала лоб и руки ребенка, они были прохладные. Вряд ли ей удалось бы сейчас заставить его подержать градусник, поэтому она решила пока температуру не мерить.
– Я принесу тебе чая.
– Вставать, – повторил Дипа, и не успела Карина удержать его, как он уже выскочил из кровати и в одной ночной рубашке начал скакать по комнате.
Девушка рассмеялась, стала ловить его и, схватив в охапку, заставила вернуться в постель. Потом принесла поднос с чаем и предложила устроить пикник.
Это было незнакомое слово, и когда Дипа понял, что оно означает, охотно принял участие в новой игре, с аппетитом поглощая сэндвичи с медом и печенье, хотя пиршество это отнюдь не улучшило вид простыней.
– Теперь кататься на лошадка, – предложил мальчик, покончив с чаем.
Карина отрицательно покачала головой и принесла ему коробку с игрушечными солдатиками, которую нашла в шкафу в детской. Солдатики были изрядно потрепаны, словно ими играли много-много раз, и перед ее глазами предстал лорд Линч мальчиком, выстраивающий этих солдатиков в шеренги на полу и вместе с братом разыгрывающий целые баталии.
Непросто было представить лорда Линча таким же непослушным ребенком, как Дипа. Может, когда в замке были дети, он представлял собой более счастливый уголок и не был таким мрачным и таинственным, как теперь, когда тихие длинные коридоры и пустые детские таили какую-то печаль?
Здесь, в детской, они были отрезаны от царившей внизу суеты, и эта оторванность одновременно и радовала и пугала Карину. Что если сэр Перси вздумает подняться сюда? Тогда вряд ли кто-нибудь услышит даже ее крик.
Погруженная в размышления, она не слышала вопроса Дипы.
– Смотри, смотри, – настойчиво повторял ребенок, и ей пришлось заставить себя вернуться к игре и не думать о своих проблемах.
Когда Дипа был выкупан и готовился отойти ко сну, в детской появилась миссис Барнстейпл.
– У вас есть все, что нужно, мисс Уорнер? – осведомилась она.
– О да, благодарю вас.
– Если не возражаете, я только на минутку. Сегодня в доме большой прием. На ужин приглашено множество людей. Я должна подготовить спальню, чтобы дамы могли в ней приводить себя в порядок. Вообще-то это обязанность Эллен, второй горничной, но она на редкость забывчивая особа.
– А чем они будут заниматься после ужина? – поинтересовалась Карина. – Танцевать?
– О нет. Их интересуют только карты. Я сию минуту говорила мистеру Ньюмену, что с тех пор, как его светлость подружился с сэром Перси, они все время играют, играют и играют. Раньше в этом доме вряд ли играли даже в вист, а теперь, они проведут за картами ночь напролет, а на следующий день начинают снова, словно больше ничего на свете их не интересует.
– Может, так оно и есть, – заметила Карина, а про себя подумала, что, по крайней мере, у сэра Перси были и другие интересы.
– Не люблю сэра Перси, это факт, – ответила миссис Барнстейпл, – и сегодня утром я сказала леди Линч, что очень нехорошо для его светлости целыми днями просиживать в прокуренном помещении.
– Возможно, ему нравится.
– Пусть нравится, но все равно этого не следует делать.
Он очень переменился, его светлость то есть. Вы не поверите, каким приятным молодым человеком он был. "Привет, Барни!" – бывало, говорил он, когда возвращался из школы. Он и его брат называли меня Барни. "Привет, Барни! Ты приготовила для меня клубничный джем?". Мы всегда смеялись, что мой клубничный джем лучше, чем у кухарки. А сейчас и не улыбнется ни мне, ни другим.
– Почему? – спросила Карина и не потому, что заинтересовалась, а потому, что боялась показаться недружелюбной и необщительной.
– Не удивлюсь, если виной всему окажется женщина, – ответила миссис Барнстейпл, разглаживая свой шелковый передник, отчего ее ключи звенели. – Ну, ладно, – заключила она. – Мне нужно уходить. Надеюсь, с маленьким принцем все в порядке? Хотя, наверное, вы сообщили бы мне, если бы у него поднялась температура.
– У него все в порядке, благодарю вас, – улыбнулась Карина.
– Мы поступим вот как, – предложила миссис Барнстейпл. – Я пришлю горничную, чтобы она посидела в детской, а вы сможете погулять, пока еще не совсем стемнело. У вас немного бледный вид, и свежий воздух пойдет вам на пользу. Сегодня прекрасный вечер, ветер прекратился, а закат над парком просто великолепен. Пойдите, прогуляйтесь, пусть ваши щечки немного порозовеют.
– Пожалуйста, не беспокойтесь, – начала Карина, но миссис Барнстейпл уже удалилась, торопясь воодушевить горничных на выполнение их обязанностей.
Через несколько минут в детской появилась веселая розовощекая горничная, и Карина, собравшаяся было остаться дома, решила, что проявила бы неблагодарность, отвергнув благородный жест миссис Барнстейпл.
Она надела пальто и, подумав, что вряд ли кого-нибудь встретит, шляпу решила не надевать.
– Я скоро, – сказала она горничной.
– О, не спешите, мисс. Для меня большая радость немного посидеть и дать отдых ногам.
Карина спустилась по задней лестнице и, минуя главный зал, через боковую дверь вышла в парк.
Как и говорила миссис Барнстейпл, вечер стоял прекрасный. В парке царили тишина и покой. Птицы устраивались на ночлег: одни щебетали в кустах, другие направлялись в свои гнезда на высоких деревьях. Любуясь осенними цветами, Карина пыталась забыть о своих проблемах, но они снова незаметно обволакивали ее, как туман, поднимающийся над водой.
Что же делать? Как добиться, чтобы сэр Перси оставил ее в покое? Как жить в одном доме с лордом Линчем, смевшим думать, что она ищет общества такого человека, как сэр Перси, и наслаждаться его объятьями?
Все было слишком запутано! Ее охватило жгучее желание бежать отсюда домой, к няне, снова стать ребенком, чтобы можно было переложить свои заботы на плечи других и знать, что беспокоиться больше не о чем.
В парке было пустынно, садовники уже ушли, и через некоторое время Карина ощутила умиротворяющее действие царившего вокруг покоя. Она подумала, что этот парк создан для любви, и удивилась своей фантазии. Однако замок по-прежнему казался ей мрачным и враждебным, и, очевидно, никто и никогда не был здесь счастлив.
Пробили церковные часы: пора было возвращаться.
Карина отыскала дверь, через которую вышла в парк, но повернув ручку, убедилась, что она заперта.
