Айрис Джоансен - Полночный воин (Хранительница сокровищ)
Нежность. Впервые Гейдж испытал к ней это неизвестное ему чувство. Обычно первым на желание отзывалось его тело, всегда готовое и вечно жаждущее соития, заслонявшее собой все чувства, кроме плотского желания, раздиравшего его на части.
— Не надо ходить в лес одной, — хрипло произнес он.
Бринн вздрогнула, но не обернулась на его слова.
— Со мной там ничего не случится.
Ее холодность разозлила его сильнее, чем всегда.
— Мне лучше знать. — Он жестко усмехнулся. — И потом, я не могу позволить, чтобы пострадала моя собственность.
Ее рука сжала укрывавшее Малика одеяло, но Бринн спокойно ответила:
— Как видишь, со мной все в порядке, — и, отвернувшись, коротко бросила: — Задуй светильник, Малику пора спать.
Малик приподнял одеяло, приглашая ее лечь рядом, но она только улыбнулась.
— Пора тебе спать одному. — Сняв накидку, она расстелила ее неподалеку от него на земле. — Если буду тебе нужна, я рядом.
— Надо понимать, что драконы вновь попрятались в своих пещерах? — Гейдж казался удивленным не меньше Малика.
— Можешь насмехаться сколько душе угодно. Всему свое время. До сих пор его нельзя было оставлять на ночь одного.
Ее слова прозвучали как-то особенно трогательно.
Резко встав, Гейдж взял одну из своих подстилок и укрыл ею Бринн.
— Я и не думал смеяться. — С этими словами он задул светильник. — Спи с Богом.
5
Следующий день выдался ясным и солнечным. По просьбе Бринн четверо солдат Лефонта вынесли Малика из палатки на свежий воздух.
Малик, лежа, радостно подставлял лицо солнечным лучам.
— Господи, я словно снова ожил. Я так соскучился по лесу, холму, по всему, что вокруг.
— Я знала, что тебе понравится, — улыбнулась Бринн. — Теперь ты будешь на воздухе каждый день. Солнце — самое верное лекарство.
— Но не лучше тебя, — отозвался Малик. — Какая же ты милая и скромная. Ты помогаешь всем идея, но только не себе самой.
— И в самом деле, совершенно очевидно, что юная леди умна и сама скромность, — докончил за Малика Гейдж.
Какими бы колкими ни казались его слова в ее адрес, Гейдж произнес их без своего обычного насмешливого тона и даже… с душевной теплотой. Прошлым вечером она упорно доказывала себе, что грубоватая в тот день нежность — всего лишь каприз, но сейчас он смотрел на нее словно… Нет, непонятно как. Ей наверняка просто хочется, чтобы так было, да и опасно мечтать о том, что может оказаться правдой.
Бринн отвела взгляд.
— Не надо большого ума, чтобы понять, как ему необходимы свежий воздух и солнце…
— Эй, можно к вам?
Бринн мгновенно узнала этот голос. Ее всю прошиб холодный пот. Оглянувшись, она увидела спускавшегося по холму верхом на коне лорда Ричарда. На его лице сияла ослепительная улыбка, он был одет в свой лучший наряд из синей шерсти с красивой отделкой мехом горностая. Солнечные лучи запутались в его кудрях, золотя их, и он казался самым привлекательным мужчиной на свете.
Стоя у Бринн за спиной, Гейдж весь напрягся, и ей послышалось в каждом его выдохе ругательство. Он выступил вперед и знаком приказал солдату пропустить Ричарда.
— Кто это? — шепотом спросил Малик.
— Лорд Ричард Редфернский, — как можно равнодушнее ответила Бринн.
Что привело его сюда? Может, она нужна Эдвине? Непохоже. Ради Эдвины он не вырядился бы в свое лучшее платье и не сдвинулся бы с места. Причина кроется в чем-то другом.
Малик тихонько присвистнул.
— Очень даже симпатичный малый.
— Верно, — согласилась Бринн.
Гейдж, оглянувшись, бросил на нее взгляд и жестко заметил:
— У тебя короткая память — этот «симпатичный малый» без зазрения совести подбросил тебя мне.
— Это похоже на него, — нахмурилась Бринн.
— Я смотрю, ты уже готова на нем повиснуть.
Она вспомнила, какие гадости нашептывал ей Ричард по дороге в Гастингс.
— Он так не считает.
Но и эти слова пришлись Гейджу не по душе.
— А я говорю, виснешь. Он рассказывал, как ты частенько показывала куда большее умение…
Грубо выругавшись, Гейдж зашагал навстречу Ричарду.
— Напрасно ты так, — с упреком заметил ей Малик. — Гейдж сейчас в самом добром расположении духа. Не надо надсмехаться над ним.
Бринн стало неловко, и она улыбкой попыталась скрыть смущение.
— О чем ты? Просто сказала правду.
— Тогда хотя бы не упоминай своего прежнего хозяина. Гейдж не выносит его.
Бринн упрямо насупилась. Ей сейчас было не до того, нравится ее поведение Гейджу или нет. Главное — узнать, зачем приехал Ричард.
Гейдж остановился у коня, на котором восседал Ричард, и отрывисто спросил:
— Что тебе здесь надо? Я надеялся, что мы больше не увидимся.
Улыбка по-прежнему не сходила с лица Ричарда.
— Я прибыл с приглашением. — Он посмотрел на стоящую у лежака Малика Бринн. — Я вижу, ты показала свой талант. Как наш раненый воин?
— Лучше, — сдержанно ответила она.
— Хорошо выглядишь. — Он был сама любезность. — Впрочем, для меня ты хороша в любое время.
— Так зачем ты явился сюда? — Гейдж смотрел на него с неприкрытой враждебностью.
— Редферн, — ответил Ричард. — Я приглашаю вас в Редферн.
— С какой стати?
— Надеюсь, ты выберешь его своим поместьем, дарованным тебе Вильгельмом.
Гейдж не смог скрыть своего недоверия.
— Как благородно, — с иронией в голосе произнес он. — Ты мечтаешь передать мне свои владения?
Ричард пожал плечами.
— Ты же сам говорил, что Вильгельм отдаст мои земли одному из своих баронов. Я подумал и решил, что лучше иметь дело с тобой.
— С тобой у меня не может быть никаких дел, просто захвачу эти земли, а тебя пошлю ко всем чертям. Тебе понятно?
— Зачем такие сложности? Мне в Редферне знаком каждый уголок, и лучшего исполнителя твоих начинаний, чем я, тебе не найти.
От удивления глаза Гейджа стали совсем круглыми.
— Ты согласишься стать им, вместо того чтобы оставаться хозяином в своем доме? Ты — Иуда. Как я могу нанять тебя, когда презираю и не доверяю? — Лицо Гейджа дышало смелостью и прямотой. В глазах блестели гордость и настороженность, как у человека, всю жизнь отстаивавшего свои права, свое достоинство.
— Иуда, по преданию, был очень умен. Кроме того, Христос сам пожелал, чтобы его предали. Но уж ты-то этого не допустишь и будешь неотступно следить за каждым моим шагом, — продолжал Ричард, стараясь быть убедительным. — Едем в Редферн, и ты сам убедишься, что я предлагаю тебе красивое и богатое поместье. Верно, Бринн?
