Роберта Джеллис - Меч и лебедь
Герольды затрубили, и церемониймейстер воскликнул:
— Во славу Господа, сражайтесь!
Рэннальф прицелился чуть выше и левее щита сэра Джайлса. Если копье попадет в цель, противник будет сброшен с лошади, а если соскользнет, то пройдет над плечом сэра Джайлса и не причинит ему вреда. Лошади топтались по травянистому дерну, пришпоренные седоками, но удар был неудачным. Копье Рэннальфа раскололось, сэр Джайлс проскользнул около щита Рэннальфа.
Но, в общем, бой выдался на славу. Зрители громко приветствовали обоих рыцарей, трубы пели победные мелодии, свежий ветер остужал слишком горячие головы — словом, праздник начался хорошо.
Кэтрин со своего места хорошо было видно поле. Во время боя она неотрывно следила за мужем, и каждый раз, когда копье старого друга сэра Джайлса поднималось для удара, она замирала от ужаса, проклиная всех мужчин и их способ выяснять отношения. Королева, которая сидела рядом с ней, понимала, что сейчас творится в душе этой молодой женщины — она и сама когда-то испытала странное ощущение, когда сердце разрывается между страхом, гордостью и возмущением за дорогого человека.
Следующие два круга поединка оставили зрителей неудовлетворенными. Собравшиеся поглазеть на турнир понимали, что воины сдерживают силы. Трибуны были неодобрительно молчаливы — они пришли посмотреть рыцарский турнир и увидеть пролитую кровь, простая демонстрация искусства боя была не в их вкусе.
Следующим противником Рэннальфа оказался юноша, претендующий на титул барона. Ему не принесет вреда, если он свалится с лошади, решил Рэннальф и слегка поработал с ним, пока юный рыцарь не перевалился через круп своего коня. Рэннальф сделал круг около королевской ложи и победно поднял копье. Это приветствие относилось к королю и королеве, но Рэннальф посылал его и Кэтрин. К несчастью, она это не увидела, так как не поднимала глаз, но Рэннальф не очень расстроился.
Третий круг был повторением второго. На четвертом, развеселившись от того, как удачно все складывается, Рэннальф совершил ошибку. После двух столкновений он должен был поменять копье, но не сделал этого. Эта беспечность чуть не обернулась серьезной раной, ибо на сей раз Рэннальфу попался опытный противник. Но, слава Богу, он все-таки удержался в седле, копье рыцаря проскользнуло над правым плечом Рэннальфа, больно ударив древком по челюсти. Неистовый рывок щита поднял древко копья противника выше, и Рэннальф отразил удар.
Он склонился над лукой седла. Происшедшее ошеломило его. Ему требовалось всего десять минут, чтобы прийти в себя, но у него не было даже двух. Жеребец повернулся по привычке и потрусил к своему месту в конце поля. Привычка также удержала Рэннальфа в седле, человек с многолетним опытом сражений должен быть почти без сознания, чтобы выпасть из седла.
Он молча взял новое копье, протянутое оруженосцем, и поднял его, но взгляд его был безжизненным. Привычка помогла ему твердо держать оружие, но при этом он не видел достаточно хорошо, чтобы прицелиться. Второй удар, после которого ему удалось удержаться в седле, расщепил копье противника. Ему удалось усидеть на лошади после третьего столкновения. Замешательство прошло, и он мог нормально владеть своим телом, но чувствовал слабость, как после тяжелого дня сражения.
На этот раз у Рэннальфа была десятиминутная передышка до выхода на поле пятого противника. Он ждал у барьера, прижимая руки к телу, чтобы унять дрожь, и облизывая сухие губы. Сейчас ему казалось, что он с радостью отдаст графство Соука за кубок вина. Он мог приказать Джону принести его, но гордость не позволила сделать это. Никто не скажет, что Рэннальфу Слиффордскому нужно освежиться после четырех поединков. Еще три круга, это все, что ему нужно выдержать, тогда он сможет отдохнуть. Рэннальф надеялся, что рукопашный бой отложат до следующего дня. Это было обычным явлением, сражения происходили в первый день, а рукопашный бой — на следующий. Но так как планировались только пять поединков, Рэннальф сам настоял, чтобы все произошло сразу. Мысль о перенесении рукопашного боя на другой день исчезла. Гордость не позволяла ему требовать уступок.
Пятый противник оказался самым сильным. Он так ловко сидел в седле, что выбить его казалось невозможным. Одна пара копий была сломана, и Рэннальф, вернувшись к барьеру, чувствовал тошноту от переутомления. Лишь один луч надежды был у него. Он рассчитывал на недостаток противника. Тот неумело нес щит, прижимая его к телу, это очень опасная тактика. Рэннальф не хотел убивать или серьезно ранить кого-нибудь из своих новых вассалов. Его желание показать себя прошло, но он не был уверен, что сможет выдержать еще пару ударов умелого всадника. Он пришпорил жеребца, также уставшего, направил его, молясь, чтобы тот не споткнулся, и бросил его вбок, на лошадь соперника в самый последний момент. Его копье, задев выступы чужого щита, скользнуло по его выпуклостям. Рэннальф уперся в него телом и с облегчением увидел, что оно направилось вниз, разрывая кольчугу соперника.
Рэннальф придержал жеребца так резко, что тот почти присел на задние ноги, и повернул назад, чтобы поддержать истекающего кровью рыцаря.
— Вы сильно ранены?
— Нет, это всего лишь царапина.
Человек, смотревший на Рэннальфа из-под шлема, был не намного старше Джеффри, его старшего сына.
— Это шутка? — заревел он, возмущенный и пристыженный. — Они что, посылают мальчишек против меня? Кто ты?
— У меня есть звание рыцаря, — слабо отвечал юноша. — Я сэр Эндрю Фортескью, младший брат сэра Джайлса. Разве я не гожусь в противники?
— Вряд ли ты был бы в таком состоянии, как сейчас, если бы годился, — отрезал Рэннальф в бешеной ярости, как говорил бы со своим сыном. — Почему твой брат не научил тебя держать щит? Надеюсь, что преподал тебе урок. Ты можешь ехать?
— Да, думаю, что смогу. Мне жаль, что я поступил дурно. — Юноша мучительно переживал. — Я надеялся, что если хорошо усижу в седле, то вы сможете найти для меня место в вашем доме. Я полностью подчиняюсь брату, и если не найду места сейчас…
Рэннальф хрипло рассмеялся.
— Если ты думал, что можно заслужить мою благосклонность, уложив меня лицом в грязь перед моими вассалами, у тебя точные сведения. — Он соскочил с лошади у барьера и помог юноше сойти. — Держите его. Проследите, чтобы о нем позаботились, — резко сказал он герольду у края арены и так же резко сэру Эндрю:
— Никуда не отходи. Я скажу тебе пару слов, когда все закончится.
Когда Эндрю снял шлем и Рэннальф увидел выражение его лица, он сказал гораздо мягче:
— Ты поступил не так уж дурно. Кроме твоего брата, ты здесь — действительно сильнейший противник. Если хочешь служить — это хорошо, но сейчас не время разговаривать.
