Алисса Джонсон - Леди-наследница

— Некоторые из надзирателей готовы платить неплохую цену за починенную рубашку или пальто, а Лилли всегда была искусной швеей.

— Вам больше незачем шить за деньги. Если вам что-нибудь нужно…

— Работа была сделана до вашего приезда, Гидеон. Мы просто позабыли про нее среди всей этой суеты. Не могу же я оставить их одежду себе, верно?

— Разумеется, нет. Пошлите кого-нибудь из лакеев.

Именно это и говорила ей Лилли, и именно это Уиннифред даже слушать не хотела, не говоря уж о том, чтобы сделать.

— Я бы хотела поехать сама. — Она крепко стиснула руки, чтобы не дать им нервно теребить юбку. — У меня там… еще одно дело.

— Еще одно дело, — медленно повторил он. — В тюрьме.

Его тон раздражал. Одно дело, когда он не одобряет ее прошлого поведения, но совсем другое — разговаривать с ней так, будто она неразумное дитя. Уиннифред вздернула подбородок.

— Именно так я и сказала. Ну, так вы отвезете меня, или я поеду одна и предоставлю вам объяснять Лилли, почему вы не можете оторваться от своих… — она подалась вперед и склонила голову набок, чтобы взглянуть на его книгу, — «Рассказов в стихах» Джорджа Грэбба, чтобы проехаться со мной несколько миль по дороге? Вы правда читаете поэзию?

Он аккуратно закрыл книгу, аккуратно положил ее на столик и заговорил, так тщательно подбирая слова, что Уиннифред слегка занервничала.

— Время от времени. А теперь присядьте, Уиннифред, и расскажите мне толком, в чем заключается это ваше дело. Если я посчитаю его не важным, рубашки и пальто доставит лакей. Если я сочту, что причина поехать вполне убедительная, то отвезу вас сам. Вы можете, если захотите, сообщить Лилли, на каком решении я остановился. Но давайте проясним — я ни перед кем не оправдываюсь.

Она задумчиво смотрела на Гидеона. Он не кричал, не ругался, даже не раздражался на нее. Голос его оставался совершенно ровным. Но властность и в тоне, и в словах была прямо-таки осязаемой.

Она села напротив него, как-то вдруг заинтригованная.

— Я гадала, как вам удавалось столько лет командовать кораблем. Теперь начинаю подозревать, что вы получили свое ранение во время поднятого мятежа.

— Рад, что удовлетворил ваше любопытство, — отозвался он все тем же неумолимым голосом. — Ваши причины, Уиннифред. Изложите их.

Она выпрямилась.

— Я не моряк на вашем корабле, чтобы командовать мной. И мои причины не ваша забота.

— Напротив, к моему большому огорчению в данную минуту, вы и все, что вы делаете, — моя забота, пока я не передам вас на попечение своей тетушки.

При упоминании о неприятной обязанности заботиться о ней до тех пор, пока он не сможет передать ее кому-нибудь другому, сердце Уиннифред ёкнуло. А глаза заволокло красной пеленой. Это была неразумная, несоразмерная реакция на бесцеремонное замечание, Фредди понимала, но была бессильна сдержать гнев. Хватит того, что ее ребенком спихивали с одного на другого.

Глаза ее превратились в узкие щелки.

— Я не желаю быть ничьей обузой, Гидеон. И не позволю, чтобы члены семейства Хаверстон передавали меня от одного к другому, как какой-нибудь причиняющий неудобство насморк.

Она поднялась со стула и повернулась, чтобы уйти, но Гидеон схватил ее за руку прежде, чем она сбежала.

— Сядьте, — мягко сказал он.

— Нет. — Она потянула свою руку. — Отпустите.

— Уиннифред, пожалуйста.

Руку она вырывать перестала, но не села.

Гидеон легонько сжал ее запястье.

— Мое огорчение вызвано этим конкретным разговором, не вами. Я прошу прощения за неудачный выбор слов. Это не первое наше разногласие. — Он обезоруживающе улыбнулся. — Неужели мы не уладим его так же, как и предыдущие?

— У меня нет с собой ружья, чтобы стукнуть вас.

— Обойдемся. — Он отпустил ее руку. — Присядьте, пожалуйста.

Уиннифред не особенно хотелось, но и перспектива уйти, раздраженно хлопнув дверью, тоже уже как-то не привлекала. Она неохотно села.

Вместо того чтобы последовать ее примеру, Гидеон оперся о подлокотник.

— Сегодня утром я получил письмо от своей тети. Она с удовольствием примет вас обеих в своем доме. Я прошу прощения за то, что создал у вас впечатление, будто ни я, ни она не рады вашему обществу.

— Неудачный выбор слов, как вы сказали. — Поскольку Уиннифред совсем не хотелось показать ему, как глубоко ранили ее его слова, она пожала плечами и постаралась придать своему тону легкость. — Видит Бог, я и сама не сильна в том, что касается правильного выбора слов…

— Вы имеете право сердиться.

— Да, имею. Но не хочу сердиться на вас.

— Я этому рад. — Он слегка склонил голову, чтобы поймать ее взгляд. — Мы снова друзья?

Это только слова, сказала себе Уиннифред.

— Надеюсь.

— Отлично. Тогда давайте еще разок попробуем обсудить тему тюрьмы и посмотрим, удастся ли нам прийти к соглашению.

— Как вы предлагаете это сделать?

— Начав с начала. Вот так. — Он демонстративно уселся в свое кресло и преувеличенно громко откашлялся — глупая выходка, которой удалось вызвать у нее улыбку. — Уиннифред, дорогая, не поведаете ли мне свои резоны — я уверен, вполне веские — для того, чтобы посетить тюрьму?

Уиннифред поморщилась и стиснула пальцами ткань юбки.

— Пожалуй, нет.

У Гидеона вырвался страдальческий смех.

— Ох, ради…

— Я не упрямлюсь, Гидеон, нет. Я… а не могли бы начать откуда-нибудь еще?

— Нет.

Уиннифред нервно потянула ткань.

— Если я соглашусь рассказать вам, вы обещаете, что не будете смеяться или отчитывать меня?

— Обещаю сделать все возможное, чтобы не ранить ваши чувства. Так подойдет? Однако если вы собираетесь сообщить мне, что играете в карты и пьете скотч с заключенными, я стану вас бранить. А если скажете, что обучаете тамошних обитателей искусству шитья, буду смеяться.

Рассмешить ее — вот то, чего он явно собирался добиться этой своей маленькой речью, но Уиннифред промолчала, избегая смотреть ему в глаза и дергая себя за платье.

Видя такую ее сдержанность, Гидеон затих, только глаза его округлились.

— Бог мой. Скажите, что вы не играете в карты и не пьете скотч…

— Разумеется, нет… по крайней мере что касается скотча.

Он ткнул в нее пальцем.

— Никогда, слышите, никогда ноги вашей больше не…

— Там есть один человек, — быстро вставила Уиннифред, спеша объяснить, пока Гидеон не закончил свой ультиматум. — Один паренек, которого я хочу увидеть.

Гидеон медленно опустил руку.

— Парень, с которым вы играете в карты?

— Нет, то есть да, один раз играла, но только чтобы завоевать доверие.