Сабрина Джеффрис - Загадочный виконт

Чего он всю жизнь избегал, как чумы. Фоксмур, этот прожженный интриган… и леди Регина…

Для нее он пока еще, признаться, не смог подобрать подходящего определения. В конце концов, снова разъярился он, кто просил ее приходить сюда объясняться с ним? Так из-за чего он терзается? Неужели она действительно корила себя, что при всех отказалась спеть с ним? Или у нее на уме было совсем другое?

Впрочем, сейчас это уже не важно. После пощечины, которую она ему дала, вряд ли она станет придерживаться условий их соглашения. Позже она, вероятно, сама скажет ему об этом, ну а он, в свою очередь, потребует, чтобы Фоксмур держался подальше от Луизы. Стало быть, победа осталась за ним.

И никаких больше поцелуев… Ни нежных прикосновений, ни объятий, ни…

Шумно засопев, виконт с силой грохнул стаканом по столу. Ну, поцелуев в любом случае не будет. Это маленькое приключение наверняка стало для леди Регины хорошим уроком. Теперь ей известно то же, что давно уже знает он сам, — что они никоим образом не подходят друг другу.

И все бы ничего… Плохо другое — что ему безумно хотелось снова ощутить сладость ее губ.

Глава 7

Если ваши суровые взгляды и недвусмысленные намеки не окажут необходимого действия, вы поступите правильно, призвав на помощь кого-нибудь из родственников вашей подопечной мужского пола.

Мерзавец! Грубое животное! Бессердечный дьявол! Черт бы побрал ее и эти пресловутые «дуэты»! Ну, она не даст ему забыть эти его слова! Он у нее еще попляшет!

Леди Регина кипела от возмущения.

Раз он настаивает на том, что она, мол, нанесла ему публичное оскорбление, раз отказывается слушать, когда она пытается объяснить, как все было на самом деле…

что ж, она умывает руки. Пусть возвращается в свою берлогу, пусть и дальше рычит и кидается на каждого, кому вздумается заступить ему дорогу, — она и пальцем не пошевельнет, чтобы ему помешать.

Локон, выбившийся из прически, упал ей на шею, и Регина даже застонала от злости. Чему ж тут удивляться — наверняка это чудовище своими грубыми ручищами помяло или сбило набок ее новенькую, чудесную шляпку а-ля Платофф! И она почти уверена, что виконт сделал это нарочно — чтобы всякий мог убедиться, что леди Регина, запершись с ним наедине, предавалась разврату.

Юркнув в альков, где, как она убедилась, было зеркало, Регина окинула придирчивым взглядом свое отражение. Слава Богу, шляпка по-прежнему сидела безупречно, только из пучка на затылке выбился один непокорный локон. Она быстро подколола его, вернув на место, и снова посмотрелась в зеркало. Если бы не щеки, по цвету почти сливавшиеся с ее юбкой, никто в жизни бы не заподозрил, что всего несколько минут назад она предавалась совершенно возмутительной страсти в объятиях… в объятиях этого окаянного дракона!

И он еще утверждал, что знает, мол, как доставить наслаждение женщине! Ха! Он понятия об этом не имеет!

Тут взгляд Регины остановился на ее неестественно красных, чуть припухших губах, и она слегка сконфузилась. Ладно, ладно, допустим, что-то он все-таки понимает. Немного… э-э-э… ах, да пропади он пропадом, понимает, конечно, да еще как! Этот дьявол может заставить любую женщину забыть о своей репутации и вообще обо всем на свете, и случится это ровно через полминуты после того, как он, приоткрыв ей губы, проскользнет…

Да будь он проклят, этот негодяй! Почему она должна думать о нем?! Надо было сразу дать ему пощечину, еще когда он в самый первый раз прильнул губами к ее рту!

Или нет… лучше потом, когда он, грубо обхватив ее руками, прижал ее к своей широченной груди так крепко, что она едва могла дышать. И уж, во всяком случае, он просто напрашивался на это, когда, раздвинув языком ее губы, дерзко проник внутрь… Дерзко, да… но так восхитительно приятно, что она даже подумала — а что, если позволить ему. — м-м-м… продлить этот поцелуй?

Колени у нее вдруг подогнулись. Чувствуя, что все ее тело превращается в желе, Регина разозлилась сама на себя. Да что это с ней, в самом деле? А все он — это из-за него она ведет себя как какая-то шлюха без стыда и совести, позволяет ему делать с собой совершенно невозможные вещи и даже не думает протестовать!

Регина вся сжалась от стыда.

Но только потому, что его поцелуй оказался настолько упоительным, что у нее пропало всякое желание сопротивляться… До той самой минуты, когда он вновь превратился в дикаря. Регина горестно вздохнула. В этом-то вся беда, подумала она. В этом он весь — виконт Дракон. То он целует ее с пылкостью и нежностью, о которой она не смела и мечтать, и просит называть его Маркус, то, не моргнув глазом, наносит ей оскорбление.

Регина растерялась. Ну и как прикажете это понимать? Мужчины никогда не вели себя подобным образом — по крайней мере с ней. Тогда почему же он?.. И самое главное — почему она все это позволяет?

Сама испугавшись этого вопроса, вернее, оторопев, потому что ответ напрашивался сам собой, она поспешно оправила платье и шляпку, в последний раз окинула себя в зеркале придирчивым взглядом и решила, что пора вернуться к гостям. Концерт уже, вероятно, закончился, и все толпятся вокруг Луизы, поздравляя и осыпая ее комплиментами. Там же скорее всего крутится и ее брат.

Фоксмур действительно был там. Заметив Регину, он с улыбкой кинулся к ней:

— Я вижу, ты решила присоединиться к нам. Где ты была так долго? А, понимаю, — наверняка читала очередную нотацию Дрейкеру? Думала, что после того, как ты публично щелкнула его по носу, он смирится с ней охотнее, чем всегда?

— Я вовсе не щелкала его по носу! — разозлилась она. Видимо, это прозвучало громче, чем ей хотелось бы, поскольку взгляды присутствующих тут же обратились на нее. Заметив, что на них с любопытством смотрят, Регина понизила голос. — И я не собиралась читать ему нравоучений. Скажу тебе одно: когда вы с Луизой поженитесь, ты будешь обязан мне по гроб жизни — учитывая, с чем мне приходится мириться ради того, чтобы вы были вместе.

— Конечно, дорогая моя девочка. Буду вечно за тебя Бога молить! — хмыкнул он.

— И прекрати называть меня девочкой! Я уже взрослая женщина. Я терпеть не могу, когда ты так говоришь, и тебе это отлично известно! — вскипела Регина. Собственно говоря, это и было единственной причиной, по которой он продолжал ее так называть. Судя по всему, лорд Дрейкер был не одинок в своем стремлении ее дразнить.

Прежде чем Саймон успел ответить, объявили, что обед подан. Регина с трудом подавила страдальческий стон. Сказать по правде, со всеми этими событиями она напрочь позабыла об обеде. Одному Богу известно, что там припасено у виконта на этот случай!