Альбер Бланкэ - Война амазонок
– Тише… что вы говорите, друг мой?
– Ле Мофф…
– Не произносите этого имени, вот уже два дня, как оно производит на меня роковое действие. Я думаю, что этот мерзавец мне изменяет.
– Я и сам так думаю, ваша светлость.
– Надо за ним присматривать. Что вы сделали с того времени, как оставили меня у Ренара?
– Притаившись в темном углу, я ждал, пока выйдет герцог Бофор. Он направился к Неверскому замку. Так как вчера я не мог видеть, как он оттуда вышел, то я тотчас побежал на другую сторону, где небольшая калитка, оттуда я намеревался наблюдать за ним. Предчувствие не обмануло меня. Скоро он появился переодетый и с длинной шпагой на боку. Невозможно было узнать его… я следовал за ним до неизвестной мне улицы в окрестностях замка Кондэ.
– Как неизвестной?
– По той причине, что ночь была темна.
– Мизри, – сказал герцог как бы в глубоком раздумье, – сегодня утром вы уходили из моего дома, переодевшись в придворную ливрею. Час спустя после этого вас видели в костюме клерка или аббата…
– Точно так, ваша светлость, – отвечал оруженосец, бледность которого была незаметна в темноте.
– Что это значит?
– Это значит, что я работаю на пользу вашу и кардинала.
– Хорошо, я хочу вам верить, продолжайте! Вы сказали, что Бофор направлялся к замку Кондэ.
– Он отворил калитку в какой-то сад. Завтра я доложу вашей светлости, что это за дом, потому что на калитке я сделал знак, по которому днем узнаю ее.
– И прекрасно, а потом что?
– Что он делал в этом саду, я не знаю, но когда он вышел оттуда, я приказал следить за ним Ле Моффу, которого случайно встретил на улице Дракона.
– И… этот человек… умер?
– Почти, по крайней мере, Гондрен сказал мне, что тому человеку не легче от того, что он еще не умер.
– Где он?
– В гостинице «Красная Роза».
– Скорее проводите меня туда, Мизри… от моей руки получит он последний удар, – сказал герцог, и в глазах его сверкнула молния ненависти.
Глава 12. Амазонка Сент-Антуанского предместья
Посмотрим теперь, что делается с защитником Маргариты у гостиницы «Красная Роза». Мужественное нападение на шайку Ле Моффа имело свидетельницей не только герцогиню Монбазон, но и другую даму, которая при стуке оружия отворила окно и с восхищением смотрела на удивительные подвиги неизвестного господина.
Дама эта была жена парламентского советника Мартино, горячего приверженца президента Брусселя и, следовательно, самого непримиримого врага кардинала.
Большой и прекрасный дом советника находился на углу улиц Персэ и Сент-Антуана, неподалеку от гостиницы «Красная Роза». Все бедные того околотка хорошо были знакомы с этим домом, потому что здесь раздавалась щедрая милостыня, в том же доме часто сверкали огни блистательных балов.
Прекрасная и грациозная госпожа Мартино достигла того счастливого возраста, когда женщина является в полном блеске красоты и опытности. А характер у нее был решительный и отважный, как почти у всех дам той беспокойной эпохи. Как все, она имела привычку каждый день кататься верхом по окрестностям. Ей дали прозвище амазонки Сент-Антуанского предместья. Несмотря на прохладную ночь, она оставалась на своем балконе, чтобы видеть, что делается с молодым и отважным рыцарем, наружность которого нельзя было рассмотреть при лунном свете.
Она видела, как некая дама в сопровождении Ле Моффа вошла в гостиницу, как потом она вышла и как вслед за тем вся шайка оставила «Красную Розу».
Когда начало рассветать, госпожа Мартино преспокойно легла в постель и позвонила. На ее зов пришла горничная, которой она приказала посторожить на балконе и потом рассказать обо всем, что будет делаться в гостинице. После трех часового сна прекрасная советница проснулась и весело стала одеваться, получив от горничной уверение, что во все это время в гостинице не видно было признаков жизни и ворота были на запоре. Тогда она пошла прямо к гостинице в сопровождении двух лакеев.
Приказав своим людям оставаться на улице, она сильно постучала у ворот.
Прибежал хозяин, по наружности его видно было, что он всю ночь не ложился спать. Он тотчас узнал в ранней посетительнице свою блистательную соседку.
– Хозяин, – сказала она, – я видела все, что происходило у вас нынешней ночью. На дворянина – а он дворянин, судя по тому, как он действовал шпагой – напали люди подозрительной наружности. Он внезапно исчез. Что с ним сделалось? Не знаете ли вы об этом? Куда он девался?
– Он находится у меня в комнате и приходит в себя от ушибов и ран.
– И прекрасно, а я боялась, чтобы он не умер.
– Нет, он, должно быть, живуч, как кошка, потому что у всякого другого обыкновенного человека непременно вышибло бы дух от одного падения в подвал, куда его спустили без всякой осторожности.
– Хозяин, ваши слова возбуждают во мне сильное участие к этому молодому человеку. Проводите меня к нему.
Хозяин почтительно поклонился и повел любопытную красавицу по лестнице на самый верхний этаж дома.
– Зачем вы его поместили так высоко? – спросила она.
– Да у него в кармане не было и трех ливров, а лошадь его, отдыхающая у меня в конюшне, не стоит и двадцати экю, – сказал хозяин в замешательстве.
– Вы нехорошо поступили. О дворянах, особенно в настоящее время, нельзя судить по их карману, а надо смотреть на их наружность. Сейчас же пришлите ко мне этого молодого человека: мои люди помогут вам перенести его. И чтобы через четверть часа это было сделано.
– Но, милостивая государыня…
– Я вам приказываю.
– Но другая дама тоже…
– Договаривайте скорее!
– Другая дама тоже приказала мне как можно лучше ухаживать за ним, и я боюсь…
– Другая дама? А как ее зовут?
– Не знаю, – отвечал хозяин.
– Дала ли она вам задаток?
– Нет, но она обещала.
– Она обещала, а я плачу. Вот вам, – сказала она, – бросая ему туго набитый кошелек.
– Слушаю, – сказал он с низким поклоном, мигом побежденный таким неодолимым доказательством, – слушаю и повинуюсь.
– И сделайте это так скоро, как я вам сказала, через четверть часа.
Госпожа Мартино воротилась домой и с радостно-торжественным видом бросилась на шею мужу, который имел привычку рано вставать и давно уже сидел за работой.
– Арман, вот тебе добрая новость, мне пришла в голову славная идея.
– Что это за идея, милая моя? – спросил Мартино с озабоченным видом: он всегда побаивался вдохновения своей жены.
– Я приютила у себя жертву народной войны и врага Мазарини. Слуги кардинала изранили молодого человека, самого неустрашимого воина в мире.
– Душа моя, все вы с ума сходите от этих неустрашимых воинов, я ничего не предвижу доброго от воинственной отвага женщин. Одному Богу известно, сколько мне стоило труда удерживать вас дома во время этих междоусобных смут. А теперь вы сыграли плохую шутку, выражая во всеуслышание свои убеждения.
