Мария Лоди - Мечта
В этот момент небо Парижа расколол ужасающий взрыв, словно в день Страшного суда. Дом вздрогнул, и Шарлотту отбросило к стене. Посыпались оконные стекла, раздались крики с улицы.
Постепенно эхо от взрыва смолкло. Стекло в одном из окон лопнуло и осыпалось на пол, будто разбитое невидимым молотком.
Этьен, лежавший в соседней комнате, закричал. Шарлотта слышала также пронзительный вопль Луизы, резкие вскрики Анник, людские голоса и хлопанье дверей снаружи. Она стояла, плотно прижавшись к стене, в страхе ожидая, что рухнет весь дом, но тут снова закричал Этьен. Тогда она бросилась в его комнату.
Этьен сидел на краю постели, похожий на призрак-скелет в своей ночной рубашке, и протягивал к ней руки.
— Шарлотта, что это? Это война?
Детский ужас застыл в его расширенных глазах. Она уложила его обратно в постель и заботливо подоткнула одеяло.
— Должно быть, взрыв. Во всяком случае, это было близко. Не волнуйся, все уже кончилось. Пойду выясню, что произошло.
— Нет, останься, не оставляй меня.
— Успокойся сейчас же. Здесь Анник и Луиза. Я должна пойти посмотреть.
Накинув на плечи плащ, она бросилась к двери.
На лестнице она встретила жену Луи Комбатца, которая тоже шла узнать новости. Они слышали спокойный голос Ферра, перекрывавший крики его кузена, и вопли детей Армана, которые воспользовались случаем, чтобы подраться на лестнице.
Скоро все обитатели дома вышли на лестницу; внизу у подъезда тоже разговаривали люди. С улицы вошла Валери и сказала:
— Боже мой, Боже мой…
Они стали проталкиваться на улицу; консьержка, прежде чем броситься вслед за остальными, через окно прихожей запихнула своего любимого кота внутрь помещения. Снаружи во всех направлениях бежали люди.
Валери и Шарлотта начали вместе пробираться через толпу. На бульваре они увидели плотное облако черно-желтого дыма. Воздух наполняли ядовитые запахи химикатов.
Когда они добрались до месте происшествия, то увидели, как полиция выстраивала вокруг него кордон и отталкивала людей прочь.
— Не подходите ближе. Это опасно. Взорвался химический завод. Держитесь подальше.
Кто-то кричал, что много людей погибло и многие пострадавшие выбрасывались из поврежденного здания, охваченные пламенем.
— Бедняги, вы бы их только видели: у них и одежда, и лица — все было в огне, они буквально корчились в агонии! А все эти химикалии… Еще поразительно, что не взлетела на воздух Сорбонна, да и все окрестности вместе с ней. Там какой-то бедняга искал своего сына. Думал, что он жив. Должно быть, он погребен под всей этой горой камня.
Дым становился все гуще, а запах был удушающий. Толпа погрузилась в мертвое молчание.
— Теперь идите домой, пожалуйста. Здесь не на что смотреть, — призывал сержант полиции. — Будьте благоразумны.
— Что с людьми, находившимися в Сорбонне? — спросил кто-то.
— С ними все в порядке. Пострадали только соседние дома. Уходите. Не толкайтесь, вам же сказано: это опасно.
Толпа не двигалась; застыв от ужаса, она стояла, плотная в центре и растекшаяся по краям, как осьминог с тысячью щупалец.
— Пойдемте, — сказала Валери. — Здесь трудно дышать, и мы ничем не можем помочь тем несчастным.
Им удалось протиснуться через толпу и добраться до своей улицы. В доме было тихо, двери распахнуты и все квартиры пусты, будто после страшной катастрофы.
— Поднимитесь и примите сердечное лекарство, — сказала Шарлотта, обращаясь к Валери.
Не успела она это произнести, как тишину дома взорвал долгий воющий крик. Шарлотта узнала голос Луизы и быстро взбежала по лестнице. Ее собственная входная дверь была распахнута, а в проходе рыдала Анник.
— Что? Что случилось? — вскрикнула Шарлотта.
Появилась Луиза, ее волосы были в беспорядке, залитое слезами лицо она вытирала выпачканными сажей руками.
— Этьен, — простонала Луиза, — он пытался подняться. Он все еще там. Он упал в дверях. Он мертв.
Шарлотта бросилась вперед и застыла над Этьеном. Он лежал лицом вниз в дверях своей комнаты. Она перевернула его, засунула руку ему под рубашку в отчаянной попытке услышать биение его сердца и подняла веки его остекленевших глаз.
— Его сердце бьется! Он еще жив! — крикнула она. — Быстро, Анник, беги к доктору Марту. Приведи его сразу же. Быстрее, говорю тебе! Беги или я тебя убью!
Она прошла обратно в комнату и попыталась поднять тело Этьена. Ее охватила дрожь, слезы текли по щекам. Вдруг она почувствовала, что кто-то помогает ей; вместе с Валери они донесли Этьена до кровати и уложили, накрыв одеялом.
Шарлотта пощупала его пульс. Он был очень слабым, едва уловимым.
— Март должен прийти скоро, очень скоро, — продолжала повторять она. Она сильно дрожала и не сводила глаз с лежащего Этьена, страшно бледного и неподвижного. Затем ее глаза встретили мягкий открытый взгляд Валери, стоявшей у кровати и наблюдавшей за ней.
— Он умирает, — тихим голосом сказала Шарлотта.
Она снова начала плакать, и Валери осторожно выскользнула из комнаты. Внезапно Шарлотта поняла, что она одна с Этьеном. Он приходил в себя, и его рука на простыне сдвинулась. Она в ужасе подняла голову. Он смотрел на нее: его глаза казались огромными на бескровном лице, а рот был широко раскрыт.
Она подавила крик, когда рука Этьена поползла по одеялу к ее руке.
Просто для того, чтобы услышать собственный успокаивающий голос и удержаться от крика, она сказала:
— Сейчас придет доктор. Все будет хорошо.
Он попросил пить, и она дала ему в ложке воды. Он лег чуть повыше на своих подушках; его рука свисала с края кровати, как бледный увядающих цветок.
Он хрипло произнес ее имя:
— Шарлотта?
— Да, я здесь. Не волнуйся. Попытайся отдохнуть. Доктор Март скоро будет здесь.
— Мне не удалось, — неожиданно пробормотал он, глядя в стену, — не удалось ничего. Этьен Флоке — неудачник.
У него начиналась истерика. Голова стала кататься по подушке, и Шарлотта попыталась поддержать его Этьен вцепился в нее со страшной силой. Она бы никогда не подумала, что в столь слабом теле может таиться такая сила.
— Я неудачник, Шарлотта, слышишь! — он смотрел на нее горящими глазами. Он почти бредил. — Я хотел завоевать Париж, ты знаешь. Я хотел успеха. Будь у меня деньги, я отдал бы все. Меня бы уважали. А ты была бы самой красивой женщиной в Париже. Я был бы знаменитым, Шарлотта. Но я ничего не сделал, и ты презираешь меня.
Он попытался рассмеяться, — издал пронзительный смех, перешедший в режущий кашель.
— Успокойся, — попросила Шарлотта.
Он тяжело лежал на ее руках, и она чувствовала к нему мучительную жалость. Теперь она отдала бы годы своей жизни за то, чтобы Этьену стало лучше, чтобы дать ему еще один шанс. Если бы он остался жив, она сделала бы все, что в ее силах, чтобы помочь ему, привести его к успеху, потому что это была его единственная надежда. Она принесла бы себя в жертву. Ему нужны были деньги и уважение глупцов, нужны иллюзии славы, чтобы удовлетворить свое трогательное тщеславие, рассеять сомнения и страхи. В тот момент она готова была украсть, продать себя, даже убить кого-нибудь, чтобы претворить в жизнь мечты Этьена. Ее боль за него превосходила то, что она могла вынести. Впервые она поняла, что сама могла бы вынести что угодно — свою неудачу, бедность, даже смерть ради того, чтобы он не страдал.
