Патриция Поттер - История одной страсти
Не дожидаясь ее ответа, Ноэль поспешил просветить шотландца.
— Папа говорил, что однажды мама приведет в дом слона, — и, осекшись, опустил глаза.
Не говоря ни слова, Фэнси наполнила тарелки, села и склонила голову. Дети последовали ее примеру. Шотландец, который уже поднес ложку ко рту, со стуком положил ее на тарелку, но не опустил голову.
— Ноэль, — окликнула сына Фэнси. Ноэль немного подумал и твердо произнес:
— Господи, благослови эту пищу… и, пожалуйста, позаботься о папе.
Фэнси закусила губу. Джон всегда читал молитву перед едой. Обычно она была длинной, и дети внимательно его слушали. Возможно, молитва Ноэля была неправильной, но… и она не смогла бы придумать лучше.
По губам шотландца скользнула улыбка, столь мимолетная, что Фэнси решила, что ей померещилось.
— Какая короткая молитва, — восхищенно сказала Эми.
— Я знаю, солнышко.
— Папа молился долго, — продолжала малышка. Губы шотландца дрогнули.
— А вы что думаете? — спросила его Фэнси.
— По-моему, молитва замечательная.
Минуту она смотрела на него, решая про себя, смеется ли он над ней. Для нее было важно, чтобы он уважал ее и признавал ее превосходство.
— Хорошо, — сказала она и начала есть.
Дети и Фортуна лишь слегка притронулись к еде. Шотландец, как обычно, энергично работал ложкой, но без особого аппетита, глядя в тарелку и не говоря ни слова. Закончив есть, он посмотрел на нее:
— Что я должен сделать сегодня?
Она сразу не нашлась, что ответить. Дел было много. Самым неотложным был посев табака, но приходилось ждать дождя, чтобы начать.
— Вы можете объездить лошадей?
—Да.
— Вы знаете что-нибудь об их тренировке?
— Тренировке?
— Да, для скачек.
— Нет, но я знаю лошадей.
Вчера она уже успела убедиться, что он хорошо ездит верхом. Но тренировка лошадей отличалась от простых верховых прогулок. Она подозревала, что Йэн преуменьшает свое умение — либо из скромности, либо из желания показать, что он не нужен ей.
Как же ей определить, какую работу она может доверить ему, а какую должна сделать сама?
Понимая, как мало она знает о Йэне Сазерленде, Фэнси вдруг четко осознала, что судьба фермы — а значит, и ее собственная — всецело зависит от них обоих, действующих сообща.
8.
Йэн проснулся от шума дождя, барабанящего по крыше конюшни. Поднявшись с постели, он распахнул двери.
В предрассветной тьме невозможно было ничего увидеть на расстоянии дальше нескольких футов. Но прохладный воздух дарил свежесть после утомляющего палящего солнца. Йэн пробыл в колонии всего неделю, но успел возненавидеть эту душную влажную жару. Ему казалось, что он никогда не привыкнет к этому климату. Он скучал по свежим ветрам, гуляющим в горах Шотландии. Он скучал по многим вещам…
Долгожданный ливень принес облегчение.
Надев лишь брюки, Йэн вышел во двор, подставил лицо и тело холодным струям, приветствуя дождь. Раскачивающиеся на ветру деревья напоминали многоруких великанов, а клубящиеся тучи скрывали проблески рассветных лучей.
Молния яркой вспышкой разрезала небо, за ней последовал глухой раскат грома. В глубине конюшни тихо заскулил Счастливчик. Пес преданно ходил за Йэном по пятам, и у шотландца недоставало сил отгонять его. Все же Йэн оставил без внимания жалобный призыв собаки и остался стоять под дождем.
В небе снова засверкала молния, осветив табачное поле, ждущее дождя.
Йэн с ненавистью думал о молодых ростках табака, которые ему предстояло пересадить. Он провел здесь всего неделю, а семья Марш уже успела опутать его своими проблемами, делающими мысли о побеге все более призрачными. Фэнси и ее дети отчаянно нуждались в деньгах, которые принесет новый урожай табака. Как же он может оставить их в трудную минуту?
Но как он может оставаться здесь, когда его сестра, если она все еще жива, осталась одна и нуждается в нем?
Хорошо, он посадит этот проклятый табак. И тогда ничто не будет его удерживать. Он сможет покинуть их с чистой совестью, зная, что у Фэнси Марш будут средства к существованию. После сбора и продажи урожая Фэнси сможет продать лошадей, и на вырученную сумму они продержатся, пока… Пока что?
Пока вдова Марш не найдет себе нового мужа. Она достаточно молода и красива, чтобы снова выйти замуж.
Йэн долго стоял под дождем, думая о родной Шотландии, о сестре, о планах побега, но больше всего — о красоте Фэнси и о непрошеном желании помочь ей, не дававшем ему покоя.
* * *Раскат грома разбудил Фэнси. Дождь. Она прочитала короткую молитву, благодаря бога за посланный дождь. Пересаживать молодой табак на большом поле уже довольно поздно, но еще был шанс, что он успеет вырасти.
Вскочив с постели, которая стала слишком велика для нее одной, Фэнси подбежала к окну. Вспышки молний то и дело озаряли двор. Одна из них осветила шотландца, стоявшего под дождем без рубашки. Что, во имя всего святого, он делает на улице в такую погоду? За одной молнией следовала другая, неизбежно сопровождаемая раскатами грома. Фэнси поежилась. Она не любила грозу, предпочитая ласковый летний дождь, дарящий свежесть. Но, похоже, неистовый, бурный ливень был по душе шотландцу, поскольку он продолжал стоять, не замечая ничего вокруг.
О чем он думал в тот момент? О своей родине и тех, кому он был нужен?
С того дня, как они похоронили Джона, шотландец беспрекословно выполнял любое поручение Фэнси. Однако он отказался научить их читать и писать. «Я не хочу начинать дело, которое не смогу закончить», — холодно объяснил он. Он больше не приходил в дом завтракать и обедать, сказав, что его место не в доме и у него нет времени.
Она не стала возражать, отдавая ему корзинку с едой и глядя, как Счастливчик преданно прихрамывает следом за Йэном на пути в конюшню. Однако у нее было такое чувство, будто она проиграла важную битву. Совместные трапезы создавали семейную атмосферу, а Фэнси хотела, чтобы он чувствовал себя членом их семьи.
Она надеялась, что при очередной вспышке вновь увидит шотландца, но гроза уже отступила. Молнии сверкали вдалеке и не освещали двор.
Вздохнув, Фэнси вернулась в постель. Если дождь днем утихнет, они смогут начать пересадку табака. Их ждала изнурительная, но необходимая работа.
Через день Фэнси ожидала приезда местного священника, который проведет заупокойную службу над могилой Джона.
До женитьбы на Фэнси Джон, как и остальные члены его семьи, исповедовал англиканскую веру. Но, привезя на ферму Фортуну, Джон начал испытывать давление со стороны местной знати, недовольных присутствием в их кругу индианки-полукровки. Однажды во время службы в англиканской церкви священник публично проклял Фортуну за ее индейскую кровь. Тогда Джон, с ненавистью посмотрев на преподобного отца, взял Фэнси и Фортуну за руки и вышел из церкви. После этого им пришлось искать более терпимого служителя Господа. Они нашли его в лице преподобного отца Руфуса Уинфри.
