Жаклин Мартен - Поцелуй меня, Катриона
– А я этого не сделаю.
– Тогда твоя сестра тоже не выйдет замуж.
Бьянка разрыдалась. Слова проклятия замерли на устах у Катрионы – она только глухо простонала в бессильной злобе. Вдруг чья-то сильная рука больно схватила ее за запястье.
– Сядь! – скомандовал ей лорд Фитэйн тихим, но твердым голосом. – Не выставляй себя на посмешище перед всем городом.
Боль в руке подействовала на девушку гораздо убедительнее самых мудрых слов. Она замолчала и села на место.
– Бьянка, к тебе это тоже относится!
Еще за секунду до этого безутешно рыдающая, Бьянка покорно шмыгнула носом и замолчала, к большому изумлению, своей сестры.
– Я не хочу оставаться в старых девах, лорд Питер, – жалобно всхлипнула она.
– Думаю, тебе это не угрожает.
– Вы не знаете отца. Уж если он что-нибудь задумал, то именно так все и будет. Тем более, что он объявил о своем решении всем. А Катриона! Ни один мул во Фридженти не взялся бы соперничать с ней в упрямстве!
– О, уж это-то мне известно!
– С вашего позволения я ухожу домой, – заявила Катриона, поднимаясь с места. – Можете сколько угодно обсуждать мой дурной характер – я при этом присутствовать не желаю.
Карлэйл взял ее за запястье и снова без видимых усилий усадил на место.
– Ты никуда не уйдешь, – тихо сказал он. – Музыка заиграла, и ты должна остаться и танцевать. Или ты хочешь сбежать домой и дать повод для сплетен всему городу?
Изумленная Бьянка закрыла рукой рот – с Катрионой еще никто не смел так разговаривать. Та ничего не ответила, а только стиснула зубы.
– Катриона, потанцуешь со мной? – девушка подняла глаза и увидела перед собой Марко Манфреди.
Она радостно вскочила с места, совсем забыв о своем недавнем обещании лишить беднягу мужского достоинства при помощи острого ножа.
– Ну конечно, Марко! – она схватила парня под руку и вежливо обратилась к Питеру: – Прошу прощения, милорд. – Гордо вздернув подбородок и покачивая бедрами, Катриона удалилась вместе с Марко с торжествующим видом.
Остаток этого кошмарного для нее вечера девушка танцевала без передышки. Казалось, ее осаждают все неженатые мужчины Фридженти: от молокососов, еще не достигнувших того возраста, когда разумные люди вступают в брак, до солидных мужей, чье время безвозвратно ушло, так как они были гораздо старше отца Катрионы.
Благосклонности Катрионы стали искать и те парни, которые уже начали ухаживать за другими девушками. А также вдовцы, имеющие детей. Даже один бедняга, успевший овдоветь уже дважды и подыскивающий женщину, которая помогла бы ему вырастить его многочисленное потомство, захотел попытать счастья.
Среди ее партнеров по танцам было много тех, которые еще совсем недавно заявляли, что никакое приданое не сможет компенсировать несносный характер и злой язык этой гордячки.
Слова Винченцо в корне изменили их мнение о неуживчивости Катрионы Сильвано. Ее отец поманил женихов богатым приданым, ставшим приманкой даже для тех, кому сама она была вовсе не нужна.
«Как мог отец подвергнуть ее такому унижению?» – танцуя и притворяясь веселой, чтобы хоть как-то спасти свое достоинство, Катриона непрестанно задавала себе этот вопрос.
Девушка не могла дождаться той минуты, когда они с отцом останутся наедине, чтобы бросить ему в лицо свои обвинения. Однако, к большому ее сожалению, отец принял приглашение лорда Фитэйна, и они все вместе поехали домой в карете Креспи.
За всю дорогу Катриона с Бьянкой не сказали ни единого слова. Зато Винченцо и лорд Фитэйн, не переставая, обменивались любезностями, от которых девушку просто бросало в дрожь.
– Не знаю, как и благодарить вас за любезное приглашение на свадьбу вашего сына, синьор Сильвано. Я уже и забыл, когда в последний раз так приятно проводил время.
Катриона, отлично понимавшая, что все сказанное предназначается для нее, а вовсе не для отца, с трудом сдерживалась, чтобы не закатить мерзавцу пощечину. Ей хотелось стереть с этой самоуверенной физиономии наглую улыбку, хотелось вцепиться в Питера и выцарапать ему глаза.
Однако в присутствии отца воплотить в жизнь этот порыв было невозможно. Ей ничего не оставалось, как стиснуть зубы и ждать.
«Ну погоди, проклятый англичанин! Погоди! Я с тобой рассчитаюсь!» – думала она про себя.
Выйдя из кареты и уже стоя у дверей дома, Катриона не выдержала.
– Ну как ты мог, папа, так со мной поступить? Так меня опозорить перед всеми!
– Мы поговорим об этом дома.
Войдя в кухню, девушка с силой захлопнула дверь так, что та едва не слетела с петель.
Подбоченясь, Катриона ждала от отца объяснений. Однако Винченцо не обратил ни малейшего внимания на воинственную позу дочери и сказал со спокойным достоинством:
– Нет ничего постыдного в том, чтобы иметь богатое приданое.
– Папа, ты предложил не приданое. Ты хотел подкупить всех этих болванов, чтобы один из них на мне женился!
– Ну, что я сказал, не так уж важно. Самое главное это то, что тебе уже двадцать четыре года, и давно пора найти себе подходящего мужа.
– Не нужно мне никакого мужа! – вскрикнула Катриона.
– Может быть, и так, – спокойно заметил отец. – Но тебе все равно придется выйти замуж. Я не позволю, чтобы Бьянка сделала это раньше тебя. Мне не хочется навлекать позор на нашу семью из-за незамужней дочери.
– В таком случае ты навлечешь на семью двойной позор, потому что и Бьянка тоже останется старой девой.
При этих словах Бьянка разрыдалась с новой силой.
– Почему я должна оставаться в старых девах из-за того, что Катриона не хочет и боится выходить замуж?
– Кто говорит, что я боюсь? Просто я отказываюсь на всю жизнь сделаться прислугой крестьянина из Фридженти!
– Так значит, по-твоему, мама была прислугой? – заикаясь, выдавила из себя Бьянка.
– Я никому не позволю неуважительно говорить о маме! – в гневе взревел Винченцо.
Бросив затравленный взгляд на обоих, Катриона убежала в спальню. В эту ночь ей не спалось. Заплаканная Бьянка снова стала всхлипывать и издавать душераздирающие стоны. Сон Катрионы как рукой сняло.
Утром она встала совершенно разбитая. Кое-как одевшись, она пошла в кухню, где нашла отца, готовившего завтрак.
– Я не хочу есть, – устало сказала девушка, когда Винченцо предложил ей присесть за стол.
– Ты нездорова, доченька?
– А ты как думаешь?
– Катриона, я забочусь о твоем благе! Может быть, тебе это кажется…
– Папа, ты все уже сказал вчера, – прервала она отца. – На свадьбе Санти ты всем рассказал о тех жертвах, которые мне пришлось принести ради семьи. Теперь жертвы больше не нужны. Мне уже двадцать четыре года, как ты очень уместно заметил при всем честном народе. Разве я не заслужила права самой решать свою судьбу?
