Лори Макбейн - Золотые слезы
Донья Исидора недоуменно приподняла бровь и ответила на витиеватый комплимент едва заметным царственным наклоном седовласой головы.
— Я полагаю, донья Амайя унаследовала скорее ваши фамильные черты, сеньор О'Салливан, нежели наши. Вы поразительно похожи друг на друга, насколько я могу судить, — задумчиво вымолвила она, всматриваясь в лицо Брендана.
— Пожалуй, вы правы, — аккуратно вставил дон Луис. — Хотя мне кажется, что подбородок у нее мамин. Моя сестра могла бы гордиться красотой своей дочери, — добавил он и, заметив молодого человека, стоявшего в стороне и беседовавшего с приятелем, подозвал его. — Рауль, иди сюда и познакомься со своей кузиной Амайей!
Юноша недовольно поморщился. Очевидно было, что обращения к себе в приказном тоне он не выносил. Беспечно пожав плечами, Рауль неторопливо подошел к дону Луису.
— Мой драгоценный падре, — саркастически усмехнулся он, провозглашая тост в честь отца, после чего залпом осушил полный бокал вина.
— Рауль! — строго посмотрел на сына дон Луис, с раздражением отмечая пьяный блеск в глазах и нетвердую походку.
Рауль же устремил свой взор на Мару, и его чувственные губы тронула похотливая улыбка, а карие глаза стали бездонными, как черная пропасть, лаская ее обнаженные плечи и пышную грудь.
— Как жаль, что мы росли так далеко друг от друга, моя маленькая кузина! — с сожалением вздохнул он и вдруг неожиданно подошел к Маре вплотную, обнял ее за талию и, притянув к себе, поцеловал в губы.
— Рауль! — вскричал дон Луис и побагровел.
— Я всего лишь выразил радость по поводу возвращения кузины в Калифорнию, — беспечно пожал тот плечами и выпустил Мару из рук.
— Ты позоришь меня и мать. — Дон Луис сжал ладони в кулаки и стал медленно наступать на сына.
— Дядя Луис, прошу вас, не надо, — ласково коснулась его руки Mapa. — Не стоит судить слишком строго этого маленького мальчика. Он не принес вреда своей шалостью никому, кроме самого себя. Не очень-то приятно ему теперь выглядеть по-дурацки, — рассмеялась девушка, наблюдая, как по красивому лицу Рауля растекается румянец.
— Какой смешной человек, — вдруг подал голос Пэдди. Он подошел к Маре, взял ее за руку и строго посмотрел на Рауля. — Не целуйте ее больше. Она только мне разрешает себя целовать. И любит только меня.
— До чего милый малыш! — воскликнула донья Хасинта, с облегчением заметив, что Рауль ретировался, чтобы не вызывать больше отцовского гнева.
— Мой сын Пэдди очень привязан к Амайе. Она ему как мать, — печально произнес Брендан, и по его лицу тенью пронеслись трагические воспоминания, а голос слегка задрожал. — Я вдовец. Пэдди рано остался сиротой. Моя жена была сущим ангелом, она умерла много лет назад. А мы с сыном теперь полностью зависим от нашей обожаемой Амайи, мы бы пропали без нее. Именно поэтому я решил сопровождать кузину в этом многотрудном путешествии. Амайя стала для нас незаменимой поддержкой и опорой, к тому же она души не чает в Пэдди.
— Ваше поведение достойно похвалы, донья Амайя, — отметила донья Исидора, и лепные черты ее лица озарила улыбка. — Приятно слышать, что вы так преданно блюдете интересы своей семьи. Молодые слишком часто забывают, как заботились о них родители, и им приходится учиться всему заново, когда у них появляются собственные дети. Они вообще частенько забывают, чему их учат. — С этими словами донья Исидора обратила свой взор на Рауля, и в голосе ее промелькнули стальные нотки.
Mapa смущенно улыбнулась и подумала о том, что бы произошло, не вмешайся она и не позволь оставить выходку Рауля безнаказанной. Вероятно, донья Исидора одним бы словом стерла в порошок этого повесу. Хотя формально хозяином ранчо Виллареаль считался дон Андрес, настоящая власть здесь принадлежала, по-видимому, донье Исидоре.
— Вы еще не знакомы с Джереми Дэвисом, — властно переменила тему разговора донья Исидора, и тут же вперед выступил человек, с которым прежде беседовал Рауль.
Джереми Дэвис оказался блондином среднего роста с ясными синими глазами и открытым лицом, добродушно обращавшимся ко всякому, с кем его знакомили. Крупный нос и округлые щеки украшала густая россыпь веснушек, которая наряду с подкупающе милой улыбкой, вспыхивавшей всякий раз, когда к нему обращались, делала Дэвиса похожим на мальчишку-проказника.
Mapa и Брендан понимающе переглянулись, как только секретарь дона Андреса, снискав расположение гостей, присоединился к общему разговору и стал внимательно прислушиваться к репликам хозяина, готовый в любую минуту с ним согласиться. Его простодушное очарование могло ввести в заблуждение кого угодно, но только не О'Флиннов, которые сами были актерами, поэтому с легкостью узнавали знакомые интонации и жесты.
— Интересно, какую игру ведет тут малыш Джерри? — пробубнил себе под нос Брендан, наблюдая, как галантно секретарь склонился к донье Фелисиане, чтобы лучше слышать то, что она говорит. — Уж не питает ли он каких-нибудь надежд в этом направлении?
— Нас это не должно касаться, — равнодушно ответила Mapa и отвернулась, чтобы поприветствовать остальных родственников хозяина дома, спешащих представиться долгожданной Амайе Воган.
Ужин сервировали на огромном, длиной в пятнадцать футов, столе темного дуба, который занимал почти полностью всю столовую. Вокруг стола были расставлены узкие скамьи, где без труда разместились присутствующие. Темная лакированная поверхность столешницы была сплошь заставлена экзотического вида блюдами. Mapa покосилась на Брендана и увидела, как тот, покоряясь неизбежному, погрузил ложку в стоящую перед ним тарелку с супом.
Mapa осторожно последовала его примеру, опасаясь, что суп будет таким же острым, как и та еда, которую она пробовала накануне, но он оказался вполне съедобным. Пэдди, пристроившийся между Марой и Бренданом, вылавливал из супа клецки и с аппетитом их жевал.
Mapa заметила на столе блюдо с тортильями и огляделась в поисках обычного хлеба, но не нашла. Рауль, сидевший за столом напротив нее, отламывал от тортильи маленькие кусочки и, пользуясь ими как вилкой, ловко поддевал фасоль, отправляя все вместе в рот. Пэдди это так понравилось, что он тут же перенял все, к явному неудовольствию Брендана. На столе появилась вторая перемена блюд, от которых поднимался вверх ароматный пар.
— Позвольте поухаживать за вами, донья Амайя, — заботливо предложил дон Андрес и принялся указывать слуге то на одно блюдо, то на другое.
— Пожалуйста, не так много, — поспешила предупредить Амайя, но перед ней уже стояла дымящаяся тарелка, до краев наполненная каким-то непонятным варевом.
Mapa с опаской подцепила на вилку нечто облепленное кукурузными хлопьями и принялась жевать под пристальными взглядами хозяев. К их удовольствию, на ее лице появилась улыбка, все с облегчением вздохнули и одобрительно закивали.
