Ферн Майклз - В плену страстей
– Запомни мои слова, Синклер. Скоро, очень скоро Кромвель[5] положит конец этим гонениям. А когда настанет это время, моя семья будет первой на борту корабля, направляющегося в Англию!
В голосе Стоунхама звучала такая горечь, что у Тайлера сжалось сердце. Джейсон Стоунхам был истинным англичанином, и мысль о том, что он вынужден оставить страну, причиняла ему невиносимую боль. Тайлеру вдруг страшно захотелось разыскать Баскома и избить его до потери сознания. Если бы не его фанатичные призывы против короля, Стоунхамы могли бы спокойно жить и исповедовать свою религию без особых проблем. Тайлеру от души было жаль Джейсона, который слепо следует за своим безумным сыном и верит, что Баском говорит от имени Господа Бога.
– Вернемся к нашему делу, – предложил Тайлер. – Я объяснял тебе, что подготовка вашего отъезда связана с риском. Именно Фаррингтон организует это рейс. Ты отправишься в колонии с группой других эмигрантов. Однако у Фаррингтона сейчас неприятности. Мне неловко напоминать тебе об этом, но вы, пуритане, бежите от короля, и помогают вам очень многие. Вы могли бы бросить на этих хороших людей подозрение? – Тайлер выждал мгновение, чтобы придать своим словам больший вес. – Это временная задержка. Боже праведный! Зачем я вообще влез во все это? Как бы я ни относился к королю Карлу, подвергать свою семью опасности мне совершенно не хочется! Хорошо… Пока я поселю тебя в том же доме, что и твоего сына; он примыкает к таверне, и твое присутствие там не вызовет никаких подозрений. Фаррингтон будет оплачивать все текущие расходы. Что я еще могу для тебя сделать?
– Все понятно… Я рассчитывал на нашу старую дружбу, Тайлер, и очень жаль, если я втянул твою семью в неприятности. Я потерял голову от волнений, – Стоунхам понизил голос, – как долго, по-твоему, продлится подготовка? Когда мы сможем отплыть? Недели через две? – с надеждой спросил он.
– Могу тебе только сказать, что дела пойдут быстрее, когда Фаррингтон найдет капитана и корабль. Репутация Фаррингтона зависит от этого выбора. Вы же не станете рисковать, отправившись за океан на дырявом корыте, которым правит пьяный дурак? Выбор Фаррингтона станет решающим, и лично мне не хотелось бы оказаться в его шкуре. Думайте сами, но не забывайте, что многие из нас могли бы закончить свои дни в Ньюгейт.[6] А мне, например, на всю жизнь хватит и одного знакомства с этим «прелестным» местечком.
– Мы отправимся в гостиницу, где остановился Баском, – пробормотал Стоунхам.
– Джейсон, ты же знаешь, я бы с радостью предоставил тебе свой дом, если бы не Камилла и наш ребенок, который скоро появится на свет.
– Я все понимаю, Тайлер, и на твоем месте поступил бы точно так же. Если мы больше не увидимся до отплытия… – голос Джейсона стал хриплым и оборвался.
Стоунхам протянул Тайлеру руку, а тот в свою очередь обнял друга за плечи и крепко похлопал по спине.
– Напиши мне, когда обоснуешься в Америке. Может быть, мы с Камиллой когда-нибудь захотим отправиться в путешествие. Но, между нами говоря, Джейсон, я очень надеюсь, что скоро настанет тот день, когда ты вернешься в Англию. Если для этого будет необходима гражданская война между Кромвелем и королем Карлом – что ж, так тому и быть.
По другую сторону дверей в кабинет стояла бледная Сара. Америка! Колонии! Индейцы!
Прежде чем дверь отворилась, девушка быстро пересекла холл и поднялась по лестнице в свою комнату. Ей нужно было собраться с мыслями и найти какой-нибудь выход. Америка находится в другом конце света, и если она уплывет туда с родителями, то никогда больше не увидит Малькольма.
Бросившись на кровать, Сара разрыдалась.
– Я их всех ненавижу! – всхлипывала она. – Отца – за радикальные взгляды, мать – за ханжество; но больше всех я ненавижу Баскома – за то, что тот открыл свой поганый рот, и за его дурацкие «божественные видения»!
* * *Сирена стояла, глядя в темноту; ночной ветерок ласково развевал прозрачные занавески. Свет стоявшей рядом лампы вырисовывал ее стройный стан под тонким шелковым платьем цвета персика. Темные волосы в прелестном беспорядке спадали на спину, а воздух благоухал ароматом ее духов.
Риган смотрел на жену и вспоминал, как много лет назад впервые увидел ее силуэт в полосе света, падающего из окна. Сирена уже не юная леди, она стала более женственной и возбуждающей, но мужской инстинкт подсказывал Ригану, что в глубине души она оставалась той же решительной восемнадцатилетней девушкой, которую он встретил тогда.
Сирена повернулась, почувствовав его присутствие. В ее взгляде мелькнула тревога, но на губах заиграла улыбка. Риган подошел к ней и обнял. Сирена с глубоко вздохнула и прильнула к его груди, наслаждаясь близостью мужа.
– Что тебя мучает, дорогая? Все думаешь о Рэн? – спросил Риган, касаясь губами ее уха.
– Мать всю жизнь переживает за своих детей. Конечно, я беспокоюсь о Рэн. Малькольм Уэзерли не годится в мужья нашей дочери. Тайлер был совершенно прав. Даже если бы он ничего не сказал нам заранее, я сама сразу бы это поняла.
– Ах да, твоя женская интуиция! – проворковал Риган.
Сирена повернулась к нему лицом.
– Риган! Я говорю вполне серьезно! Не говори мне, что хочешь, чтобы Рэн провела всю оставшуюся жизнь при этом денди.
– Нет, дорогая, не хочу. Но что мы можем сделать? Не привязывать же ее к кровати и держать до тех пор, пока она не одумается? Мы знаем Рэн: она не потерпит никакого вмешательства с нашей стороны. Девчонка может быть такой же упрямой, как и ты.
– Лучше улыбайся, когда так говоришь! – пригрозила ему Сирена.
Риган весело рассмеялся.
– Не отрицай! Она получила от тебя хорошие уроки!
– В стойкости или жалобах?
– Конечно же, в стойкости, – заверил Риган.
– Ладно, очаровательные комплименты не решат нашу проблему, – в глазах Сирены снова промелькнуло беспокойство, и она отвернулась.
Риган вздохнул.
– Догадываюсь, что мне нужно что-то придумать. Не могу видеть тебя нахмуренной, потому что на этом прекрасном лице появляются морщинки.
– Морщинки! – вскрикнула Сирена. – Где? Она бросилась к зеркалу и принялась придирчиво рассматривать свое лицо.
Риган опять рассмеялся – громко и хрипло.
– Эх ты глупышка!
– А ты… ты негодяй!
Сирена нащупала щетку для волос, но Риган ловко увернулся от нацеленного на него «оружия мести», наклонив голову; он схватил жену за талию, и они вместе упали на мягкий ковер. Его губы нашли губы Сирены и прильнули к ним в страстном поцелуе, успешно прекратив все протесты жены.
Через несколько минут Риган немного отодвинулся и серьезно посмотрел на Сирену.
