Кейси Майклз - Обольстительный выигрыш

Вскоре, не скрывая от себя того факта, что ее нежное сердце не устояло и перед историями Бриджит, и перед сияющей улыбкой Бью, Розалинда поняла, что влюбилась в человека, за которого собиралась выйти замуж по расчету. Неудивительно, что руки ее дрожали, когда она брала большой букет розовых роз, врученный ей Молли, собираясь покинуть свою девичью спальню и дать обет мужчине, чье красивое лицо виделось ей в мечтах, во сне и наяву.

Викарий Томпсон был не очень доволен. Он служил в красивой церкви, в самой респектабельной церкви, а она служила обитателям Уинчелси на протяжении нескольких веков, и до сих пор никому из его прихожан и в голову не приходило отправиться в другое место венчаться, или окрестить дитя, или отпеть покойника. Он отказался бы сочетать браком мисс Розалинду Уинзлоу с мистером Боумонтом Ремингтоном среди развалин церкви св. Леонарда. Правда, он так бы и поступил и был бы прав, если бы не существенное пожертвование, внесенное мистером Ремингтоном в фонд, который создал викарий Томпсон, на ремонт крыши.

Разрываясь между тем, чтобы «сидеть на мели или иметь целую крышу», как он сказал своей милой жене, викарий неохотно дал согласие на церемонию. Вот почему сейчас он стоял на свежескошенной траве примерно на том месте, где должен был бы находиться неф разрушенной церкви, сквозь прохудившиеся башмаки ощущая утреннюю росу, проникавшую в его заштопанные носки, и разглядывал странных гостей, собравшихся на свадьбу. Гостей было немного – милость небес, за которую викарий мог быть благодарен на веки, поскольку ему не хотелось иметь свидетелей того, как он поступился своими принципами в угоду финансовой выгоде.

Гостей пригласили занять места под навесом в зеленую и белую полоску, сооруженным на случай, если день будет дождливым. Кайл, Джейк, конюх из гостиницы «Виноградная лоза», и Нед, повар из «Райской птицы», стояли с одной стороны, все трое открыли рты при виде Боумонта Ремингтона, одетого в изысканный лондонский туалет. Уилли Шенкс, помощник москательщика, парень, который обычно не пропустил бы такого зрелища, страдал от похмелья, так что Молли, разодетой в лучшее воскресное платье, пришлось флиртовать только с некоторыми из поклонников, поскольку она и понятия не имела о планах Кайла на ее будущее. Список гостей замыкали Бриджит Рейли, исполнявшая роль подружки невесты, и двое гостей-мужчин – Риггз, которому предстояло повести Розалинду к алтарю, и Уодроу, избранный на роль шафера жениха.

Когда многострадальная жена викария и его круглолицая дочь, которую никто не приглашал, по кивку священника соединили свои высокие голоса в молитве, Бью с шафером подошли к маленькому алтарю и обернулись, чтобы посмотреть на Розалинду, прибывшую в красивом экипаже, запряженном пони. Риггз как раз подавал ей руку, помогая выйти.

Они подошли к алтарю, прокладывая себе путь среди огражденных веревками участков, где Розалинда проводила раскопки. Риггз, мужественно сдерживавший эмоции, начал всхлипывать. Розалинда, подавленная видом своего нареченного, стоявшего одиноко и наблюдавшего за ее приближением, достала из-за манжеты левой перчатки кружевной платочек и вручила его Риггзу, вознаградившему ее громкими всхлипываниями.

– Это самая красивая и трогательная сцена, какую я только видел! – признался Риггз нахмурившемуся викарию, когда они дошли до конца дорожки и встали перед алтарем. – Так романтично, так искренне! Я потрясен!

Это пылкое заявление, сделанное перед тем, как Риггз деликатно приложил кружевной платочек к уголкам глаз, лишило викария дара речи, так что Уодроу, сознающий всю важность события, вежливо поклонился викарию и, взяв под локоть Риггза, провел его к ближайшему стулу, пока потрясенный дворецкий не принялся распространяться о великолепной снисходительности, с какой его дорогая госпожа обращалась с таким недостойным слугой, удостоив его чести передать ее в руки будущего суженого.

Весеннее солнце, ласково согревавшее утром, уже скрылось за облаками, когда церемония началась. Викарий Томпсон приступил к делу, после того как Уодроу сделал ему знак. Бриджит тихо высморкалась в носовой платок, а Молли подмигнула Джейку и Неду. Кайл засиял, считая, что любовь всей его жизни подмигивает ему, а Риггз закусил костяшки пальцев, чтобы не портить своей госпоже праздник.

Уодроу, прямой как палка, стоял рядом с Бью. Жених и невеста впали в это странное, похожее на сон состояние, которое часто случается с людьми, видящими себя словно со стороны, клянущимися в любви и верности тому, кого можно назвать почти чужим человеком, пока смерть не разлучит с ним.

Викарий Томпсон, которому всегда доставлял удовольствие звук своего голоса, обвел взглядом общество, собравшееся для церемонии, и приступил к пространной проповеди о скромности женщин и святости супружеского ложа. Розалинда, волнуясь все больше, позволила взять свою руку в огромную ладонь мужчине, стоявшему рядом с ней. Его обычная улыбка на сей раз отсутствовала, и ее отсутствие было особенно заметно.

Неужели этот человек никогда не остановится? Розалинда почувствовала дрожь в коленях, когда викарий Томпсон перешел к необходимости для женщины всегда быть целомудренной, любящей и сознавать нелюбовь мужа к капусте, и когда Бью начал поглаживать ее ладонь, она едва не упала на землю.

Бью, со своей стороны, с трудом удерживался, чтобы не схватить викария Томпсона за тонкую шею и не потребовать от него объявления их мужем и женой. Он не мог вспомнить, когда еще так разрывался между мужским стремлением бежать как можно дальше от любой женской ловушки и сильным стремлением надеть кольцо на палец Розалинды, перекинуть ее через плечо и утащить в спальню в поместье Ремингтон, невзирая на замысловатую проповедь викария.

Прошедшие две недели были непростыми для Боумонта Ремингтона. Он гордился своим терпением и решил уладить разногласия с Нилом Уинзлоу, прежде чем обратить внимание на тот факт, что они с Розалиндой поженились. Но быть рядом с Розалиндой и не обладать ею выходило за рамки того, что мог вынести даже терпеливый Бью Ремингтон. Она была такая миниатюрная, страстная, с огромными зелеными глазами, сладкими губами и вызывала у него восхищение, заставляя задуматься, каково испытать эту душу и огонь на шелковых простынях в супружеской постели.

Бью мечтал о близости с любимой целыми днями; неделями. Может получиться и так, что он вынужден будет терпеть долгие месяцы. Он дал себе слово, а он человек чести. Уодроу объяснил ему смысл этого слова, да он и так уже его знал. Его слово должно быть обязательством, даже если оно превратится в нечто, напоминающее веревку, привязывающую его к обещанию, о котором он уже сожалел. Бью мог бы использовать это время, располагая большей свободой. Вместо этого он пошел по другому пути, не глядя, куда ступает, делая предложения и давая это проклятое обещание, не понимая, что сердце может оказаться вовлеченным больше, чем голова. Но тут уже больше ничего не поделаешь.