Барбара Картленд - Испуганная невеста

— Наверное, он в баре, — заметил он. — Придется мне пойти поискать его там.

Кельвин с Серафиной повернулись и пошли по коридору.

В этот момент они заметили, как с другого конца коридора к ним приближаются трое мужчин.

Когда они поравнялись с ними, Серафине все стало ясно. В центре троицы находился доктор, которого почти волоком тащили два стюарда, — тот, обхватив их за плечи, едва переставлял ноги.

Лицо его было багровым, глаза закрыты, свесившаяся на грудь голова моталась из стороны в сторону, изо рта вырывались нечленораздельные звуки.

Серафина с Кельвином поспешно посторонились, пропуская врача и сопровождающих.

— Похоже, доктор не в состоянии осмотреть ребенка, — сухо заметил он.

— Что же нам делать? — широко раскрыв глаза, спросила Серафина.

— Боюсь, придется ждать до утра, — ответил он.

— До утра? — ужаснулась Серафина. — Но это невозможно! Сейчас девочка заснула, но когда проснется, у нее начнутся адские боли. Я как-то ломала руку и знаю, что это такое!

— Я спрошу администратора, кто еще на пароходе в состоянии заняться рукой малышки. Однако, если человек этот окажется недостаточно компетентным, рука ребенка на всю жизнь может остаться негнущейся.

Серафина застыла на месте, тревога в ее глазах стала еще заметнее.

— Нужно что-то делать! — решительно проговорила она. — Ребенок не должен так страдать. Кроме того, к утру рука опухнет.

В это время они уже дошли до середины палубы первого класса.

Справа находился салон.

Внезапно, не сказав мужу ни слова, Серафина вошла туда.

Тихонько играл оркестр, на стульях, обитых красным бархатом, сидело много пассажиров.

К изумлению Кельвина, Серафина поднялась на небольшую эстраду, на которой играл оркестр, и подняла руку.

— Не могли бы вы на минуту прекратить играть? — попросила она.

Музыка смолкла, и пассажиры, оглушенные внезапно воцарившейся тишиной, тоже замолчали.

Все головы повернулись в сторону Серафины.

Набрав побольше воздуха, она громко и отчетливо проговорила:

— У нас на пароходе с одной маленькой девочкой произошел несчастный случай. У нее, по всей видимости, сломана рука, а корабельный врач в данный момент и сам плохо себя чувствует. Быть может, среди собравшихся найдется человек, способный оказать ей квалифицированную помощь?

На секунду воцарилась гробовая тишина, потом в самом дальнем углу салона со стула поднялся пожилой господин во фраке.

— Я врач, — проговорил он. — Правда, уже на пенсии, однако вполне в состоянии выполнить свои обязанности.

— Благодарю вас, — проговорила Серафина. — Прошу вас следовать за мной.

Глава 5

Вернувшись в каюту после напряженной игры в теннис, Кельвин Уорд увидел Серафину. Та, радостно возбужденная, уже с нетерпением поджидала его.

— Ах, Кельвин! Вы даже представить себе не можете, что случилось! — воскликнула она, увидев мужа.

— Наверное, что-то приятное! — улыбнулся он.

Лицо Серафины сияло, глаза светились.

— Очень! — отозвалась она. — Буквально несколько минут назад к нам в каюту постучал такой милый старичок-индиец и спросил меня, не окажу ли я честь ее высочеству раджмате из Удайпура выпить с ней чашечку чая.

— Вы ведь об этом только мечтали, — подхватил Кельвин.

— Не представляю, почему ей вздумалось меня пригласить, — продолжала Серафина, — однако я приняла приглашение. Надеюсь, вы не станете меня за это ругать?

— Ну конечно, нет! — воскликнул он. — Вам это будет очень интересно, и я просто счастлив, что ваша первая встреча с Индией и ее людьми начнется со знакомства с одной из старейших индийских династий.

— Расскажите мне о ней, — попросила Серафина.

— Магарана Удайпура является главой «Тридцати шести королевских семей». Она возглавляет династию, правившую той же территорией, что и ее предки, в течение столетий, еще задолго до магометанского нашествия.

— Они относятся к племени раджпутов, правда? — спросила Серафина, бросив взгляд на книги, которые она прилежно изучала с самого первого дня, как они с Кельвином взошли на борт парохода.

— Раджпуты считаются самыми романтичными и интересными из всех индийских племен, — ответил Кельвин. — Они верят тому, что происходят от солнца, луны и священного огня.

— Как интересно!

— По храбрости они не уступают средневековым рыцарям, — продолжал он. — И просто обожают войны.

Он улыбнулся:

— Если в данный момент никаких войн не ведется, они занимаются охотой, а если не могут найти себе врага, чтобы сразиться с ним, начинают драться друг с другом.

— В моей книге говорится, что это на редкость красивый народ, — заметила Серафина.

— Верно. Принцессы этого племени славятся своей красотой, отвагой и независимостью, — продолжал Кельвин. — В отличие от остальных индийских женщин они сами выбирают себе мужа и занимаются охотой наравне с мужчинами. Они даже ходят с ними в бой!

— Должно быть, они необыкновенно смелые!

— Еще бы! Ведь нужно обладать необычайным мужеством, чтобы гордо взойти на погребальный костер, на котором по обычаю сжигали тело мужа, если он умрет раньше своей жены. Англичане, правда, наложили запрет на исполнение этого обряда.

Серафина даже вздрогнула от ужаса, услышав о таком страшном обычае.

— Несмотря на эмансипированность жен, — продолжал он, — принцы, однако, умели при необходимости их усмирить. Во дворце, как правило, имелась комната под названием «комната гнева», где провинившаяся принцесса сидела взаперти до тех пор, пока не попросит прощения за то, что дала волю своему гневу.

Серафина рассмеялась:

— А что же было, если из себя выходил сам принц или магараджа?

— Он по рангу выше своей жены, так что ему разрешается вести себя так, как ему вздумается. Впрочем, такое правило должно быть вообще для всех мужчин, — поддразнил ее муж.

— Вы слишком самонадеянны, — заметила Серафина. — Вы что, считаете, что у женщин вообще нет прав?

— Только у тех, кто старается ублажить своего господина и повелителя!

— Но вы-то не раджпут!

— А как бы я хотел им быть! Какие это замечательные люди!

— И какие же? — спросила Серафина.

— Они никогда не признают поражений. Только раджпуты из окружения принцессы Северной Индии, продолжали бороться против мусульман, когда все остальные племена уже сдались. И, если они проигрывали сражение, их жены и матери просто не пускали их домой.

— Как все это интересно! Мне еще больше хочется увидеть раджмату, — проговорила Серафина.