Сара Рэмзи - Мед его поцелуев
И он, похоже, услышал ее отчаяние. Исследование ее тела стало более откровенным. Он поцеловал ее снова, со страстью, которая заставила ее забыться, и в то же время пальцы его двинулись выше, к нежным складкам в месте соединения ее бедер.
Ощущения его прикосновений там, в самом потайном ее местечке, должны были напугать Эмили. Но она не могла вспомнить, почему стоит отступить. И когда его палец коснулся нежного бугорка, скрытого кудряшками, чувственная дрожь стала ответом, который стер все мысли об отступлении.
Он погрузил палец дальше, к ее входу, и засмеялся ей в губы, когда обнаружил там влагу.
— Ты уже готова принять меня, дорогая? — спросил он.
Эмили не могла ответить. Да он и не ждал от нее слов, сосредоточившись на пытке, которую для нее подготовил. Палец Малкольма двинулся выше, к пульсирующему клитору, и намерения его стали явными. Влага смягчила его прикосновения, удовольствие нарастало, порождая желание такой силы, которой Эмили никогда раньше не испытывала.
Ее тело двигалось и дрожало в такт уверенным движениям его пальцев. Груди ее отяжелели, напряглись, кожа горела, словно в огне, а он не прекращал своей пытки. И все это время давление нарастало, подводя ее к краю, с которого она так хотела сорваться, слететь в неизведанную пропасть.
Но он держал ее на краю целую бесконечную минуту. Она стонала и извивалась, терлась о его руку, пока не подумала, что он будет держать ее вот так вечно. Тогда он прошептал ей на ухо:
— Ты будешь умолять меня позволить тебе кончить?
Эмили зашла слишком далеко, чтобы вспоминать теперь о гордости.
— Да, Малкольм… да, пожалуйста, что угодно, — бессознательно всхлипнула она, уткнувшись лицом в его грудь.
Его ласки стали сильнее, пальцы скользнули внутрь нее. И этого вторжения хватило, чтобы толкнуть ее через край. Она закричала, а он привлек ее в поцелуй, проглатывая ее крики. Эмили содрогнулась так, что едва не разорвала поцелуй, и ослабла в его руках, наслаждение прорвало плотину, и горячий поток смыл ее сознание прочь.
Когда остатки сладкой дрожи утихли и она снова смогла думать, Эмили открыла глаза. Малкольм так и не убрал руку, поглаживая пальцами ее кудряшки, словно лаская породистую кошку. Вид его сильных уверенных пальцев, контраст его кожи с бледностью ее бедер заставил ее содрогнуться снова.
Эмили отвернулась от руки, которая ею овладела, и соскользнула с его коленей, прежде чем он смог бы вновь вызвать ее желание. Она ощущала его желание, твердость, прижатую к подвязке ее чулок — и скорее ощутила, чем услышала, стон Малкольма, когда он резко привлек ее обратно. Его глаза все еще были серебряными, но потемнели, как штормовое море, и все его тело будто окостенело от сдерживаемого желания.
— Подчиняться оказалось не так уж сложно, верно? — спросил он хрипло.
Эмили напряглась, его тон и внезапный стыд окатили ее словно холодной водой, которая смыла остатки страсти. И хотя она должна была радоваться, что он остановился до того, как оба рискнули зачатием, девушка вдруг поняла, что готова расплакаться.
Она оттолкнула его руку и скатилась с его коленей. В первое жуткое мгновение Эмили показалось, что она вот-вот упадет, но она смогла устоять на дрожащих ногах и разгладить юбки, прежде чем браться за декольте. Она не могла заставить себя взглянуть ему в глаза, опасаясь увидеть насмешку, но по тому, как сжались его руки, когда она оправляла платье, Малкольм был далеко не так спокоен, как старался казаться.
Прическу было уже не спасти, но она скорее покажется в таком виде одной-единственной служанке, чем проведет еще хоть миг под его серебряным взглядом.
— Кажется, мои пять минут закончены, — сказала она и направилась к двери, не дожидаясь ответа.
Ей удалось дойти почти до самой комнаты, прежде чем слезы полились из ее глаз.
Глава двенадцатая
На следующее утро Эмили перечеркнула еще один абзац чепухи. История, которая казалась такой многообещающей в Лондоне, в Шотландии превратилась в нечто совершенно нечитаемое.
Похоже, это было неминуемым следствием того, что она жила в готическом романе, вместо того чтобы писать его. Как она могла писать о затруднениях Вероники, когда сама попала в дальний замок и обречена на свадьбу, которой не хотела?
Она снова была излишне нервной. На рассвете Эмили устроилась со своим столиком в кабинете на первом этаже, и ее не беспокоил никто, кроме служанки, которая приносила ей шоколад и гренки. Обычно самые удачные пассажи удавались ей по утрам, но после почти бессонной ночи — и стыда за то, что произошло вечером с Малкольмом, — неудивительно, что муза не пришла к ней с рассветом.
Если ей придется стать хозяйкой, которая требуется Малкольму, она едва ли сможет встречать рассветы, разве что возвращаясь к себе с первыми лучами солнца. Что тогда случится с ее музой?
Чей-то смех в коридоре вернул ее к реальности. Эмили отложила перо и натянула перчатки, скрывая пятна чернил на пальцах от возможных гостей. Не исключено, что пятнадцать минут в компании неизвестного пока гостя освежат ее. От большинства визитов вежливости в Лондоне ей хотелось проткнуть уши ножом для масла, но теперь она радовалась всему, что могло бы помочь отвлечься, ведь из колодца, из которого раньше рождались слова, воображение лишь раз за разом поднимало ведерки пыли.
Она привычно улыбнулась лучшей своей улыбкой и открыла дверь. И увидела лицо, которое принадлежало отнюдь не незнакомцу — Эмили знала это лицо, как свое собственное.
— Мадлен! — воскликнула она и едва не сбила кузину с ног, бросившись ее обнимать. — Что ты здесь делаешь?
Мадлен, теперь герцогиня Ротвел, рассмеялась и обняла ее в ответ.
— Никогда раньше не видела, как ты радуешься незваным гостям.
Эмили отстранилась на расстояние вытянутых рук и, не отпуская кузину, продолжила рассматривать ее.
— Наш визит оказался совсем не тем отдыхом, которого я ожидала.
Она не упомянула Пруденс, но этого и не требовалось. Мадлен покачала головой, и под притворным упреком в ее взгляде читалось нечто настоящее.
— Мы все это услышали вчера от Пруденс. Они с Алексом остановились у нас на ночь по дороге в Эдинбург. Фергюсон говорит о нашем доме, как о простом деревенском коттедже, но на самом деле у нас почти что дворцовый особняк, которому лишь слегка не хватает отделки. Вам с Карнэчем стоит приехать к нам в гости после свадьбы.
Щебет Мадлен об особняке ее мужа не скрывал ее подспудной уверенности в том, что свадьба Эмили уже была свершившимся фактом.
— Ты так уверена в том, что мы поженимся? — спросила Эмили.
