Данелла Хармон - Дикарь
— Тебе ли говорить об ответственности, если ты выгоняешь вон молодую женщину, приехавшую искать у тебя защиты, со своей шестимесячной дочерью, которая, кстати, приходится тебе племянницей? Ты бессердечный, черствый, бесчувственный мерзавец!
Герцог оттолкнул его и, подняв подбородок, стал поправлять галстук.
— Я ей щедро заплатил. У нее сейчас более чем достаточно денег, чтобы возвратиться к себе в эти Богом забытые колонии, и более чем достаточно, чтобы и она, и ее незаконнорожденный ребенок прожили безбедно всю оставшуюся жизнь. Тебя не должна волновать ее судьба.
Ах, незаконнорожденный ребенок! Гарет с такой силой ударил Люсьена кулаком в челюсть, что чуть не снес ему голову. Герцог покачнулся, прикрыв рукой окровавленные губы, но не упал. Люсьен всегда твердо держался на ногах. И в этот момент Гарет ненавидел его больше, чем когда-либо.
— Я найду ее, — поклялся Гарет, в ярости глядя на Люсьена, который хладнокровно наблюдал за ним, прикладывая к губам носовой платок. — А когда найду, женюсь на ней и позабочусь о ее ребенке, как это сделал бы Чарльз — и как долг обязывал сделать нас. Тогда посмотрим, осмелишься ли ты называть меня ребенком, а ее дочь — незаконнорожденной!
Он круто повернулся и зашагал назад.
— Гарет!
Он даже не оглянулся.
— Гарет!
Он вскочил на Крестоносца и галопом умчался прочь.
Фред Кроули, хозяин постоялого двора «Петух и кружка», поднимал наверх из погреба бочонок эля, когда подъехали верхом на своих скакунах Дикарь и его компания шалопаев.
— Да, я видел ее, — проворчал он в ответ на посыпавшийся на него град вопросов. — Она купила билет до Лондона. Часа два или три назад. — Он окинул взглядом компанию праздных бездельников, не скрывая своей неприязни. Кроули был не намерен расточать свое обычное радушие на этих шалопаев. С того места, где сейчас стоял Гарет, были отчетливо видны малиновые яйца каменного коня, и он был совсем не в восторге от этого вида, который теперь открывался взорам его постояльцев из окна столовой. Хотя, по правде говоря, будь он лет на двадцать — тридцать помоложе, эта проказа, возможно, позабавила бы его не меньше, чем его соседей.
— Едем, Гарет, мы зря тратим время! — крикнул Нейл Чилкот, разворачивая коня. — Чем дольше мы задерживаемся, тем труднее будет разыскать ее!
— Подожди, Чилкот, — жестом остановил его Дикарь. — Она была расстроена? — снова обратился он к Кроули.
— Откуда мне знать? Но ваш приятель прав. Если хотите догнать ее, не теряйте времени. Некогда мне тут с вами болтать, меня ждет работа.
— Ты, однако, грубишь! — воскликнул лорд Брукгемптон, удивленно поднимая светлые брови. — Неужели ты не уважаешь людей высокого происхождения?
Кроули поставил бочонок на землю.
— Уважение, говорите? Ха! Вот когда люди высокого происхождения начнут делать добрые дела в этой деревне, вместо того чтобы проказить, устраивать потасовки да осквернять статуи, тогда я, возможно, буду их уважать.
— Гарет сделал доброе дело! Он спас пассажиров дилижанса от разбойников! — крикнул Чилкот, пытаясь оправдаться.
— Это чистая случайность. Наверное, он был пьян и не соображал, что делает.
— Не желаю тебя слушать! — выругавшись, заявил Чилкот и, пришпорив коня, поскакал прочь. Перри, лорд Брукгемптон, окинул Кроули уничтожающим взглядом и поскакал следом за приятелем. Том Одлет, Ион Кокем и сэр Хью Рочестер, хохоча и передразнивая деревенский говорок Кроули, последовали за ними.
Остался один Дикарь, конь которого нетерпеливо танцевал под ним, готовый сорваться с места следом за остальными.
Лорд Гарет, нахмурившись, глядел некоторое время на старого хозяина постоялого двора.
— Послушайте, Кроули… насчет этой статуи… я сожалею. Может быть, когда вернусь, я ее вам перекрашу. — Бросив старику монету за полученную информацию о мисс Пэйдж, он тронул коня и стрелой полетел догонять остальных.
Кроули, покачивая головой, поглядел ему вслед, потом поднял бочонок с зельем и понес его в дом.
Любимец уехал в Америку и был там убит.
Дерзкий пытается изобрести летательный аппарат.
А Дикарь оскверняет статуи и гоняется за ни в чем не повинными молодыми женщинами.
Да будь даже герцог сродни самому дьяволу, судьбе его светлости Коварного он, Кроули, не позавидует. Нет уж, не позавидует.
Глава 10
Она успела сесть в дилижанс в Рэйвенскоме.
Дилижанс шел по расписанию. Довольно ухабистая дорога пролегала мимо живописных меловых холмов и пастбищ, обнесенных живыми изгородями, через деревни и небольшие городишки, вдоль реки со спокойно текущими водами, про которую кто-то из пассажиров сказал, что это Темза. Но небо заволокло тучами и сразу же стемнело, а к тому времени, как они добрались до Хаунслоу, начал накрапывать дождь.
Джульет любовалась живописными пейзажами, проносившимися за окошком, упорно стараясь сохранить присутствие духа. Погода соответствовала ее настроению, хотя будущее не казалось ей таким же ярким, как зеленые поля, мимо которых они проезжали, лиловые граммофончики ипомеи, оплетавшей стены, веселые красные и желтые тюльпаны и тысячи маленьких маргариток и одуванчиков, усыпавших пастбища. В Англии весна полностью вступила в свои права, а в Бостоне, наверное, цветы еще только набирают бутоны и робко распустятся лишь позднее, как будто неуверенные, стоит ли вообще появляться после долгой и морозной зимы.
Бостон.
Город, раздираемый на части войной и раздорами. Сухими глазами, не мигая, она глядела в окно. Конечно, там не самая подходящая обстановка, чтобы молодой, незамужней матери растить дочь, и, безусловно, не самое безопасное для них место. Особенно если окружающие считают тебя «лоялисткой».
А отец твоей дочурки, по слухам, был одним из врагов.
Она расслабилась и стала раскачиваться в такт движению дилижанса. Уж лучше остаться в Англии. Отложить деньги, которые дал ей герцог, и найти в Лондоне работу в качестве сестры милосердия или еще какую-нибудь.
Кролики, подняв уши, испуганно застывали в траве на обочинах дороги, провожая взглядом грохочущий дилижанс.
Овцы мирно щипали траву на пастбищах, простиравшихся до горизонта, затянутого серой дымкой. Фазан с тревожным криком взлетал над полем, покрытым ярко-зелеными всходами пшеницы. У Джульет неожиданно защемило сердце. Она вспомнила Эндрю с его летательным аппаратом, Нериссу, бросающуюся на его защиту, Гарета с обольстительным взглядом мечтательных глаз.
И герцога.
Утром, едва проснувшись, она уже знала, что ночью что-то произошло. Она слышала, как хихикали служанки, проходя по коридору. Спускаясь к завтраку, она почувствовала напряженность обстановки. Напряженность можно было видеть и в выражении лица его светлости, когда он спокойно усаживался за стол.
